Ганна Кралль - Опередить Господа Бога
Вот это она и есть: хронология событий.
Историческая последовательность оказывается всего лишь последовательностью смертей.
История творится по другую сторону стен, там, где пишутся донесения, рассылаются по всему миру радиосводки и призывы о помощи. Любому специалисту сейчас известны тексты депеш и правительственных нот. Но кто знает про парня, которого пришлось засыпать, потому что в подвал просачивался чад? Кому сегодня известно об этом парне?
Рапорты о происходящем в гетто составляет на арийской стороне "Вацлав". Например, сводка № 3. Вац. А/9, 21 апреля: "Еврейская боевая организация, руководящая борьбой варшавского гетто, отвергла немецкий ультиматум, в котором содержалось требование сложить оружие во вторник до 10 часов утра... Немцы ввели в бой полевую артиллерию, танки и бронемашины. Осада гетто и борьба еврейских повстанцев - чуть ли не единственная тема разговоров в миллионном городе... "
До того "Вацлав" передавал донесения об акции по уничтожению гетто именно от него мир узнал о существовании Умшлагплаца, об эшелонах, газовых камерах и Треблинке. Упоминание о "Вацлаве" - Генрике Волинском - есть в каждой книжке, в каждой научной работе о гетто. Он руководил еврейским сектором при штабе Главного командования АК, был посредником между ЖОБом и штабом, в частности, передал главнокомандующему, генералу Грот-Ровецкому, первое сообщение о создании ЖОВа, а Юреку Вильнеру - приказ генерала о подчинении ЖОБа Армии Крайовой. Он же связал подпольщиков с полковником Монтером и офицерами, которые впоследствии снабжали их оружием и обучали им пользоваться. Чаще всего занятия проводил Збигнев Левандовский, "Рельс", руководитель Отдела технических исследований АК. Он рассказывает, что на "уроки" к нему приходили из гетто всего два человека, женщина и мужчина, и вначале его это огорчало, но оказалось, что мужчина был химиком, схватывал все на лету и инструкции "Рельса" передавал своим товарищам в гетто. Кроме инструкций они получили хлорат калия и, добавляя к нему серную кислоту, бензин, бумагу, сахар и клей, сами изготовляли бутылки с зажигательной смесью. "Коктейли Молотова?" - уточняю я, но доцент Левандовский возмущается: "Никакого сравнения! Наши бутылки были небольшие, изящные, обложенные хлоратом и обклеенные бумагой, и фитили у них располагались по всей поверхности. Филигранная работа - честное слово. Новейшее достижение Отдела технических исследований АК. Вообще все, что мы давали ЖОБу, говорит "Рельс", - и бутылки, и люди, и оружие, было самым лучшим из того, что мы тогда могли дать".
Доцент Левандовский по сей день не знает фамилии мужчины, который приходил на Маршалковскую, 62 (первый этаж, во дворе налево). "Высокий худой шатен, - говорит он. - Не из этих боевиков-"пистолетов", наоборот: тихий, спокойный. Хотя, - добавляет доцент, - в особо опасных акциях лучше всех себя проявляли отнюдь не "пистолеты", а вот такие тихони".
После чего я говорю доценту, что человека, которого он обучал, звали Михал Клепфиш.
Вместе со Станиславом Гербстом "Вацлав" описал ход первой крупной акция по уничтожению гетто, и донесение это в виде микрофильма курьер перевез через Париж и Лиссабон (на рождество 1942 года, перед самым сочельником генерал Сикорский подтвердил получение донесения). Юрек Вильнер, представитель ЖОБа на арийской стороне, приносил известия из гетто ежедневно, благодаря чему донесения всегда отражали текущие события и передавались в Лондон систематически. Например:
... Настроение паническое: в 6. 30 начинается акция, каждый готов к тому, что его могут взять в любую минуту, в любом месте...
... Последний этап ликвидации начался в воскресенье. В этот день всем евреям было приказано в 10 часов собраться возле правления Общины. Началась раздача талонов на жизнь; каждый получивший талон обязан носить его на груди. Это желтые листочки с написанным от руки номером, снабженные печатью Общины и подписью. Все талоны безымянные...
На прошлой неделе на Умшлагплаце платили за 1 кг хлеба 1000 (тысяча) злотых, за одну сигарету - 3 злотых.
...Северин Майде, когда за ним пришли жандармы, бросил в одного из них тяжелую пепельницу и разбил ему голову. Майде, конечно, расстреляли. Это единственный известный случай сознательной самообороны...
...Пассажиры, проезжающие через Треблинку, утверждают, что на этой станции поезда не останавливаются.
И так изо дня в день: Вильнер приносит из гетто информацию - "Вацлав" составляет донесения - радисты передают их в Лондон, а лондонское радио, вопреки сложившейся практике, в своих передачах ничего об этом не сообщает. Радисты по поручению своего руководства запрашивают, в чем причина, но Би-би-си продолжает молчать. Только месяц спустя в разделе текущей информации передают первое сообщение об Умшлагплаце и ежедневно вывозимых оттуда десяти тысячах. Оказывается - как выяснилось впоследствии, - Лондон все это время не верил донесениям "Вацлава". "Мы думали, вы чересчур увлеклись антинемецкой пропагандой... " - объяснили лондонцы, когда получили подтверждение уже из собственных источников... Итак, Юрек Вильнер приносил из гетто кроме последних новостей также тексты депеш - например, обращение к Еврейскому конгрессу в США, заканчивавшееся словами: "Братья! Остатки евреев в Польше живут с сознанием того, что в самые страшные дни нашей истории вы не оказали нам помощи. Откликнитесь. Это наш последний к вам призыв".
В апреле 1943 года "Вацлав" вручает Антеку из штаба ЖОБа приказ полковника Монтера, в котором "приветствуется вооруженное выступление варшавских евреев", а затем сообщается, что АК будет пытаться форсировать стены гетто со стороны Бонифратерской и Повонзок.
"Вацлав" до сих пор не знает, попал ли этот последний приказ в гетто, но, видимо, попал - ведь Анелевич говорил что-то о предполагаемой атаке, и на ту сторону даже послали одного парня, который не дошел (его сожгли на Милой, целый день слышно было, как он кричал), да и когда Анелевич получил этот приказ, к нему на мгновенье вернулась надежда, хотя остальные сразу сказали, что ничего из этого не выйдет, там никому не прорваться.
На Милой кричал обожженный парень, а с другой стороны стены, на мостовой, лежали трупы двоих ребят, которые должны были подложить 50 килограммов взрывчатки под стену гетто. Збигнев Млынарский - подпольная кличка "Крот" - говорит, что именно это сыграло роковую роль. Что погибли сразу оба, и больше некому было подобраться с взрывчаткой к стене.
- Улица была пуста, немцы стреляли в нас со всех сторон, пулемет, прежде обстреливавший гетто с крыши больницы, перенес огонь на нас; за нами, на площади Красинских, стояла рота СС, так что пришлось взорвать мину, которая должна была разворотить стену, - мина разорвалась на улице и разнесла в клочья тела этих наших двоих ребят, - и мы стали отходить.
- Сейчас, - говорит Млынарский, - я знаю, как следовало поступить: надо было войти в гетто, поджечь взрывчатку изнутри, а наши люди ждали бы с другой стороны и выводили повстанцев.
Только - если хорошенько подумать - сколько бы их вышло? Десятка полтора, не больше. Да и вообще, захотели ли бы они выйти?
- Для них, - продолжает Млынарский, - это было делом чести. Хоть и поздно, но все же они совершили этот печальный акт. И правильно поступили так по крайней мере честь была спасена.
Абсолютно то же самое говорит Генрик Грабовский, в квартире которого Юрек Вильнер прятал оружие и который потом вызволил Юрека из гестапо:
- Эти люди отнюдь не стремились остаться в живых, и надо поставить им в заслугу, что они способны были здраво рассуждать и решили погибнуть в борьбе. Все равно и так смерть, и эдак, уж лучше умереть с оружием в руках, чем в унизительной покорности.
Грабовский сам это понял - что лучше погибнуть в борьбе, - когда его задержали возле гетто, откуда он выходил с пачкой писем от Мордки 1. ("Простите, - поправляется пан Генрик, - от Мордехая, как-никак звание и выполняемые обязанности заслуживают уважения". ) Да, когда его поставили к стене и дуло было перед ним... примерно вот так, на высоте той хрустальной вазы в серванте, он подумал: "Укусить, что ли, этого шваба или выцарапать глаза... " (К счастью, среди немцев был "синий" 2, Вислоцкий, которому он сказал: "Хорошо, пан Вислоцкий, делайте свое дело, но знайте: я не один, как бы у вас потом не вышло неприятностей... " - и Вислоцкий мгновенно все понял, и Грабовского отпустили. )
1 Мордка, или Мордехай, - Анелевич.
2 "Синяя полиция" - бытовое название полиции в период оккупации.
Мордку Грабовский знал давно, еще с довоенных времен. "Это ж наш парень, с Повислья. В одной компании были, если требовалось кому-нибудь рожу набить или посчитаться с ребятами с Воли или Верхнего Мокотова всегда ходили вместе".
Что мать Анелевича, что мать Грабовского - одинаково бедствовали, одна торговала рыбой, другая - хлебом, и хорошо, если за день удавалось продать десять буханок, сорок булочек да пару пучков петрушки.
