Вишну Кхандекар - Король Яяти
А сколько времени прошло? Как давно я здесь?
— На помощь! — позвала я.
Потом еще. И еще.
Никто не откликался. Негодяйка, сбросила меня в колодец, чтоб я в нем утонула, а сама сбежала!
Хотя колодец был довольно глубок, вода в нем едва доставала мне до пояса. Но мне не выбраться самой… А кто придет на помощь? Одна, в колодце, в лесу… Здесь могут водиться змеи…
Деваяни, вымокшая и беспомощная на дне колодца, Деваяни, дочь самого Шукры!
Меня жег стыд, хотя я и дрожала от холода.
Страх остаться надолго одной в мокрой яме, а может быть, и умереть в ней смешивался с жаждой мщения. Я вдруг представила себя, как умираю в колодце, и громко расплакалась.
— Кто там? — гулко раздался мужской голос.
Тень заслонила собою свет — кто-то наклонился над колодцем, вглядываясь в темноту.
— А ты кто? — решилась я.
— Яяти.
Может быть, мне вообще все это снится?
— Принц Яяти из Хастинапуры?
— Да, я король Хастинапуры, Яяти. Я здесь охотился, забрел в незнакомые места, искал, где бы напиться, и наткнулся на колодец… Меня, должно быть, уже ищут ловчие. Но кто ты?
— Я назову свое имя, но сначала помогите мне выбраться, ваше высочество!
— Сейчас!
— Но как вы это сделаете?
Он засмеялся.
— Яяти с детства обучен обращению с луком и стрелами. И не одной только стрельбе!
Послышалось пение тетивы — стрелы по спирали вонзались в стену колодца, как лепестки лотоса, до самого верха.
Когда принц Яяти помог мне ступить на землю, я вспыхнула под его взглядом, вдруг вспомнив, что одежды мои промокли и облипают тело.
— Могу ли я узнать имя небесной девы?
— Я не дева с небес.
— Возможно ли вообразить такое совершенство на земле?
Искоса взглянув на Яяти, я прочла на его лице восхищение моей красотой. Но ведь это было еще не все!
— Меня зовут Деваяни, — скромно объяснила я. — Мой отец — премудрый Шукра.
— Тот самый Шукра? Великий гуру асуров?
— Да.
Принц поклонился мне с улыбкой.
— Сегодня я оказался полезен святому Шукре. Благословенна моя охота!
Я протянула ему правую руку. Принц взял ее в свою, помогая мне выбраться из высокой травы.
— Ваша правая рука коснулась моей, ваше величество, — сказала я. — По обычаю, это делает меня вашей женой.
Мне показалось, что Яяти удивился.
— Увы, прекрасная, ваша каста выше моей. Вы дочь брахмина, я же — король, а значит, кшатрий.
— И все же наш брак возможен. В старину так делали.
— О нет!
Я взглянула в глаза Яяти.
— Разве не видит ваше величество, что сама судьба назначает меня вам в жены? Не то зачем бы вы, столь искушенный охотник, вдруг сбились сегодня с пути в лесу и вышли как раз к колодцу, где оказалась я?
— Но, прекрасная…
— Не сомневайтесь, принц, нас соединила судьба. А я, едва увидев вас, отдала вам мое сердце. Вы свободны принять или отвергнуть его. Если вы отвергнете меня, я удалюсь в гималайскую пещеру молиться за вас. Лишь любовь с первого взгляда могла побудить невинную девушку протянуть вам правую руку…
— Но, Деваяни, святость и мудрость великого Шукры прославили его и в этом мире, и в небесном, и в подземном. Что, если наш союз не будет им благословлен?
— Отец благословит нас… Но как же я могла забыть о вашей жажде? Я принесу воды.
— Вид совершенной красоты утолил и жажду мою, и голод. Выезжая утром на охоту, я мечтал о лани. Я отыскал ее, но лань оказалась охотницей, а я счастливой жертвой.
Я отвернулась, изображая смущение.
— Мой отец, святой Шукра, готовится принять суровый обет. Только вчера он говорил, что хотел бы вначале выдать меня замуж. Как удивится отец, когда я коснусь его ног и попрошу, чтобы он благословил меня стать королевой Хастинапуры…
Яяти улыбнулся, а я подумала, что утаила главное: как мне хотелось бы, чтобы неверный Кача видел это! Поистине, сладка месть!
Принц настаивал, чтобы немедля отправиться в его колеснице к моему отцу, но я предпочла бы встретиться с заносчивой принцессой Шармиштой не ранее, чем все узнают, что Деваяни — супруга короля Хастинапуры.
Мне не пришлось искать отговорок: из-за деревьев показались скачущие кони — возничий еле сдержал их бег, и из колесницы выпрыгнули мой отец и король Вришапарва.
Отец заключил меня в объятия. Слезы радости лились по его лицу — аскет, возвысившийся над мирской тщетой, плакал как ребенок, убедившись, что его дочь жива и здорова.
— Дев…
Рыдания мешали отцу говорить.
— Отец, — сказала я, — Деви больше не принадлежит тебе.
Он в изумлении воззрился на меня. Я многозначительно повела взглядом в сторону Яяти и потупилась.
Принц сделал шаг вперед и коснулся ног святого Шукры.
Вдвоем с Яяти мы рассказали отцу о том, что произошло.
Выслушав, отец обратился к королю Вришапарве:
— Что человеку кажется бедой, может быть путем к счастью! Вели, король, готовить свадьбу моей дочери, вели, чтоб вся столица надела праздничный наряд, чтоб ликовали все асуры. Ибо, когда Деваяни отправится в дом своего мужа, я смогу отрешиться от всего и принять обет. Меняется судьба асуров! Ваше высочество, мы отвезем вас в город в этой колеснице, а Деваяни отправим в вашей вперед…
Я не двинулась с места.
Король Вришапарва приблизился ко мне:
— Забудь обиду, Деваяни…
Забыть?
Я возразила:
— Легко забывает обиду тот, кто наносит ее. Я могла бы простить Шармишту, но что она говорила об отце! Ее слова уязвили меня в самое сердце…
— Что Шармишта сказала обо мне? — резко спросил отец.
— Мне даже повторять эти слова больно! «Я — принцесса, а ты всего лишь дочь одного из наших подданных…»
— Деваяни, — умоляюще сложил руки Вришапарва, — Деваяни! Шармишта молода, ты тоже! Шармишта рассказала, что вы поссорились из-за какого-то там сари. Она погорячилась, слово за слово… Наговорила глупостей…
— И столкнула меня в колодец! Или она и в этом неповинна?
— Кто говорит, будто Шармишта ни в чем не виновата! Гнев ослепляет человека. Ради бога, прости ее, Деваяни!
— Жить ради бога — дело моего отца! Жалкого подданного вашего величества! Если отцу угодно, он может отправляться в вашу столицу! А я не хочу вступать в город, где живут те, кто унижает моего отца и меня!
Отец прервал свое долгое молчание.
— Я тоже не хочу, король! Меня оскорбили, но хуже того: мою дочь пытались убить!
— Великий гуру, Деваяни неверно поняла…
— Нет, нет, король! Я покидаю асуров и мне недосуг разбираться, кто прав, а кто неправ!
Вришапарва пал к ногам отца.
— Если великий гуру лишает нас поддержки, мы погибли! Я сейчас же пошлю за дочерью и прикажу ей по сто раз простереться перед вами и перед Деваяни, вымаливая у вас обоих прощение. Покажется вам мало — я изгоню ее из королевства!
— Она покушалась на жизнь Деваяни. Я возвращусь в столицу, если Шармишта безропотно примет любую кару, которой возжелает моя дочь!
— Деваяни! — бросился король ко мне — Клянусь! Любую кару!
— Король, — остановила я его, — зачем вы клянетесь, не зная, сможете ли сдержать клятву? Что, если кара покажется Шармиште слишком страшной?
— Но, Деви, вы же подруги с Шамой! Вы вместе выросли, ты будешь милосердна к ней! У ног святого Шукры я клянусь, что безропотно соглашусь на любую кару для моей дочери…
— Хорошо же! — И я медленно проговорила: — Пусть станет Шармишта моей прислужницей.
— Прислужницей?.. — Король Вришапарва повернул ко мне вдруг осунувшееся и постаревшее лицо.
Я победила!
Не в силах сдерживаться, я почти закричала:
— Да, прислужницей! Шармишта должна стать прислужницей королевы Хастинапуры, уехать в Хастинапуру и услуживать мне всю жизнь!
Шармишта
Ударил гонг. Прошел час из тех двух, которые мне дали на размышление. Через один только час — как скоро! — мне предстоит объявить, какое я приняла решение. Стать прислужницей Деваяни или…
Письмо отца лежит передо мной. Первое и единственное письмо, которое написал отец своей любимой дочери. Мы никогда не разлучались, как же было нам переписываться? А сегодня отец прислал мне это письмо, потому что мы оказались разделенными. Отец по одну сторону стены, дочь — по другую. Будто обидела я кого-то в одной из прошлых жизней и теперь обиженный ворвался, требуя возмездия.
Сегодня утром, в начале весеннего праздника, солнце поднялось над верхушками деревьев, будто в обыкновенный день моего безмятежного детства, и медовым светом залило опочивальню. Мне вдруг пришло в голову, что солнце пылает, как брачный огонь, вокруг которого семь раз обводят жениха с невестой, и я так и вспыхнула от этой мысли. Все потому, что предыдущим вечером мама заглянула ко мне и стала говорить, как это замечательно, больше нет войны, можно поискать достойного принца моей Шаме в мужья, вот, к примеру, молодой король Хастинапуры, по слухам, и отважен и добросердечен. Подумать только, совсем юным уже совершил поход, следуя за конем победы, И говорят, что он красив, а если так, чем не жених для моей Шамы, для нежного цветка, который мы взрастили?
