KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Разное » Уилла Кэсер - Моя Антония

Уилла Кэсер - Моя Антония

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Уилла Кэсер, "Моя Антония" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Повсюду теперь пахло горелой травой. Наши соседи жгли ее у себя на выгонах, чтобы дать простор новой, чтобы прошлогодняя, мертвая трава не мешала свежей поросли. Быстрые летучие пожары, вспыхивавшие то тут, то там, казалось, занимаются от искрящегося воздуха.

К этому времени Шимерды перебрались в новый бревенчатый дом. В марте соседи помогли им его построить. Дом стоял прямо перед их старой землянкой, которая теперь служила погребом. Нынешней весной семья была во всеоружии и могла вступить в единоборство с землей. У Шимердов теперь были четыре удобные комнаты, новая ветряная мельница, купленная в кредит, курятник и птичник. Миссис Шимерда заплатила деду десять долларов за дойную корову и должна была заплатить еще пятнадцать, как только они соберут первый урожай.

Однажды в солнечный ветреный апрельский день я подъезжал к Шимердам; навстречу мне выбежала Юлька. Теперь я учил читать ее: Антонии было не до уроков. Я привязал пони и вошел в кухню, где миссис Шимерда пекла хлеб, жуя при этом мак. За прошедшие месяцы она уже так преуспела в английском, что могла вдосталь выспрашивать меня, как идут у нас работы в поле. По-видимому, ей мерещилось, что мои домашние скрывают от нее какие-то полезные сведения, а у меня можно выпытать все секреты. В тот день она одолевала меня расспросами, когда дедушка начнет сеять кукурузу. Я сказал ей и добавил, что, по мнению деда, весна в этом году будет сухая, не в пример прошлой, дожди не задержат всходы.

Она бросила на меня хитрый взгляд.

- Что, твой дедушка - Иисус Христос? - насмешливо спросила она. Откуда знает, когда будет сухо, когда дождь?

Я не стал отвечать ей - что толку? Сидя в кухне и поджидая, когда вернутся с поля Антония и Амброш, я смотрел, как миссис Шимерда хлопочет по хозяйству. Она сняла с плиты коврижку и, чтоб сохранить ее к ужину теплой, закутала в стеганое пуховое одеяло. Я уже видел однажды, как она укрывала этим одеялом целого жареного гуся. Когда соседи помогали им строить новый дом, они тоже заметили, как она это делает, и распустили слух, будто Шимерды хранят еду в постелях.

Солнце уже начало садиться, когда с южной стороны на крутой холм поднялась Антония с лошадьми. Как повзрослела она за эти восемь месяцев! Приехала сюда совсем ребенком, а теперь стала рослой сильной девушкой, хотя ей только-только исполнилось пятнадцать. Я выскочил из дому и встретил ее, когда она подвела лошадей к ветряку, чтобы напоить их. На ногах у Антонии были те самые сапоги, которые ее отец так предусмотрительно снял, перед тем как застрелиться, а на голове - его старая меховая шапка. Ситцевое платье, из которого она выросла, едва прикрывало ей икры и как раз доходило до края сапог. Она все время ходила с закатанными рукавами, и руки у нее загорели, как у моряка. Сильная шея поднималась над плечами, как стройный ствол дерева над торфом. Она весело поздоровалась со мной и сразу начала рассказывать, сколько земли вспахала за день. Амброш, сообщила она, остался с быками на северном участке, там, где дерн.

- Джим, спроси Джейка, сколько он сегодня напахал. Я хочу каждый день пахать, сколько он! Надо, чтоб осенью у нас было много-много кукурузы!

Пока лошади пили, терлись мордами друг о дружку и снова пили, Антония присела на ступеньку ветряка и подперла рукой голову.

- Видал вчера большой пожар в прерии? От вас было видно? У твоего дедушки ничего не сгорело, нет?

- Да нет, ничего. Слушай, Тони, я приехал спросить вот о чем. Бабушка хочет узнать, не сможешь ли ты ходить в школу? На той неделе у нас начинаются занятия. Бабушка говорит, что учитель будет хороший - и ты многому научишься.

Антония встала и повела плечами, словно хотела размяться.

- Нет у меня времени на школу. Я теперь работаю как мужчина. Маменька может не ворчать, что все один Амброш и некому помочь. Я работаю не меньше. Школа хороша для маленьких. А я помогаю, чтобы наш участок стал хорошей фермой.

Она кликнула лошадей и погнала их в конюшню. Я шел рядом и злился. Неужели и она вырастет такой же хвастливой, как ее мать? Молчание Тони, пока мы шли к конюшне, показалось мне подозрительным, и, взглянув на нее, я увидел, что она плачет. Она нарочно отвернулась от меня и не сводила глаз с красной полоски заката, догоравшего над темной прерией.

Я залез на сеновал и сбрасывал оттуда сено, покуда Антония распрягала лошадей. Потом мы медленно пошли к дому. Амброш уже вернулся с северного участка и поил быков у мельницы.

Антония взяла меня за руку.

- Будешь мне кой-когда рассказывать про то интересное, что узнаешь в школе, ладно, Джим? - попросила она, и голос ее вдруг задрожал. - Мой папа много ходил в школу. Сколько он знал! Умел всякую материю ткать - у вас здесь такой и нет. И на скрипке играл, и на рожке, и столько книг прочел, что у нас в Чехии священники ходили говорить с ним. Ты не забудешь моего отца, Джим?

- Нет, - ответил я, - никогда.

Миссис Шимерда пригласила меня поужинать. Амброш и Антония смыли с себя пыль над тазом у дверей кухни, и мы сели за стол, покрытый клеенкой. Миссис Шимерда разложила всем кукурузную кашу из чугунного котелка и полила ее сверху молоком. После каши мы ели свежий хлеб с патокой и пили кофе с коврижкой, которая не успела остыть в одеяле. Антония и Амброш спорили на своем языке, кто больше вспахал за день. Миссис Шимерда подзадоривала их и посмеивалась, быстро и жадно поглощая еду.

В конце концов Амброш обиженно проговорил по-английски:

- Вот бери завтра быков да иди паши дерн! Тогда не будешь умничать!

Антония рассмеялась:

- Не злись! Я знаю, пахать целину очень трудно. Давай лучше завтра я подою за тебя корову.

Миссис Шимерда быстро обернулась ко мне:

- У вашей коровы молока мало. Твой дедушка обещал много. Если он вспоминает про пятнадцать долларов, я отсылаю корову назад.

- Он и думать забыл про эти пятнадцать долларов, - рассердился я, - он не мелочный.

- Ну да, а говорит, что я сломал его пилу, когда строил дом, а ломал не я, - проворчал Амброш.

Но я знал, что он и впрямь сломал пилу, а потом спрятал ее и что-то наврал. Я уже не рад был, что остался ужинать. Все меня раздражало. Антония теперь чавкала, как мужчина, зевала за столом и все время потягивалась, словно у нее затекли руки. Бабушка не зря говорила: "Работа в поле не для девушки. Антония огрубеет, вся ее прелесть исчезнет".

Так оно и случилось.

После ужина я возвращался домой в грустных и мягких весенних сумерках. С тех пор как кончилась зима, я почти не видел Антонию. С восхода до заката она пропадала в поле. Когда я заезжал на пони туда, где она пахала, она останавливалась в начале борозды, перебрасывалась со мной двумя-тремя словами, потом снова хваталась за ручки плуга, покрикивала на лошадей и тяжело двигалась дальше, давая понять, что она взрослая и болтать со мной ей некогда. По воскресеньям она помогала матери на огороде или с утра до вечера шила. Дедушка очень хвалил Антонию. Когда мы сокрушались о ней, он улыбался и говорил:

- Вот увидите, придет время, она еще поможет какому-нибудь парню выйти в люди.

Тони теперь только и говорила что о ценах, да какие она тяжести может поднять, какая выносливая. Уж слишком она похвалялась своей силой. Я знал, что Амброш поручает ей работу, какую девушки никогда не делают, и на окрестных фермах отпускали по этому поводу всякие шуточки. Каждый раз, когда я видел, как она идет по борозде, покрикивая на лошадей, загорелая, потная, с распахнутым воротом, вся в пыли, я вспоминал бедного мистера Шимерду, который знал так мало английских слов и так много сумел вложить в свой возглас: "Моя Антония!"

18

Начав ходить в нашу сельскую школу, я стал еще реже видеть Шимердов. В крытой дерном хижине нас училось шестнадцать человек, все мы приезжали на уроки верхом и привозили с собой завтраки. Мои школьные товарищи не вызывали у меня особого интереса, но мне почему-то казалось, что, заведя с ними дружбу, я поквитаюсь с Антонией за ее безразличие. После смерти мистера Шимерды Амброш совсем прибрал к рукам своих домашних и, казалось, распоряжался не только их судьбами, но даже чувствами. Антония то и дело повторяла всякие его замечания, давая понять, что восхищается старшим братом, а я для нее всего лишь маленький мальчик. К концу весны отношения между нами и Шимердами вовсе испортились. И вот почему.

Однажды в воскресенье я вместе с Джейком поехал к ним за хомутом, который Амброш одолжил у нас и все не возвращал. Утро выдалось голубое, ясное. Вдоль дороги розовыми и фиолетовыми островками цвел мышиный горошек; жаворонки, примостившись на сухих, прошлогодних стеблях подсолнухов, запрокинув головки к солнцу, заливались песнями, и их желтые грудки трепетали от напряжения. Теплыми порывами налетал душистый ветер. Мы ехали не торопясь, радуясь воскресной праздности.

Шимердов мы застали за работой, словно был будний день. Марек чистил стойла, Антония с матерью в лощине за прудом копали огород. Амброш, сидя на верху ветряка, смазывал колесо. Он не больно охотно спустился к нам. Услышав от Джейка про хомут, Амброш присвистнул и почесал голову. Хомут, разумеется, был дедушкин, и Джейк, считая себя за него в ответе, сразу вспылил:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*