Данте Алигьери - Божественная комедия. Рай

1. Когда весь мир светлящая лампада,
Простившись с нашей неба половиной,
От нашего спешит сокрыться взгляда;

4. И цепью многочисленной и длинной
Зажгутся звезды в небесах, но пламя
Их мириад огонь зажжет единый, —

7. Являлось пред моими тож очами,
Когда сей знак над нашим миром власти
Замолк благословенными устами.

10. Зане его все органы и части
Зарделися еще сильный при пеньи
От непонятнаго для смертных счастья[337]

13. О, рдящее в улыбке воплощенье[338]
Любви, в их сердце и уме зажженной,
Лишь в Бога устремляющем мышленье!

16. Когда ж умолкнул пояс драгоценный,
(Каким шестой из светочей окован)
С своею песней ангельской, – мгновенно

19. Мой слух был словно речкой очарован,
По камням сыплющей, хвалясь им, водный
Запас, что в роднике ей уготован.

22. Как звук, у рукоятки лирной, сродной
Ему одеян формой иль в свирели
Мелодией родится ветр свободный, —

25. И у орла шло сотрясенье в теле,
Как чрез отверстия трубы свирельной
Через гортанные проникнув щели;

28. И, в голос обратясь членораздельный,
Глагол ко мне желанный обратило,
Что в памяти моей остался цельный:[339]

31. Взгляни на орган, коим дня светило —
Вещала мне та цепь огней поющих —
Земному созерцать орлу под силу!

34. Из всех огней, сей образ создающих,
Те светочи, кем глаз изобразится,
Возвышенней всех, в прочих членах сущих

37. И тот, кто место занял в нем зеницы,
Есть царь, Святого Духа восхвалявший,
С ковчегом ездя в поисках столицы.

40. Его почтил его же Вдохновлявший
Особой почестию и любовью,
Ему в орле такое место давши.[340]

43. Из пятерых, являющихся бровью,
Узнай того – с той стороны, где перед —
Кто, войско задержав, внял просьбу вдовью.

46. Блаженство тех, кто в Сына Божья верит,
И кто искуплен жертвой милосердной,
Теперь он прежнею невзгодой мерит.[341]

49. С ним рядом тот, который час свой смертный
На полтора десятка лет отсрочил,
Пред Богом пав с моли и вою усердной.

52. Он здесь себе уверенность упрочил.
Что неизменны те судьбе святые,
В которых Бог свои решенья почал.[342]

55. От следующего за ним руки я
(На зло, хоть с доброй волей) в новом крае
Был поселен на взморье Византии.

58. Здесь видит он, что цель его благая, —
Хоть следствием ее вы все гнетомы, —
Достичь ему не помешала Рая.[343]

61. За ним Вильгельм, близ брови перелома,
О коем слезы подданных, – хоть живы
На слезы лишь потомки его дома[344]

64. А чтобы убедиться в том могли вы,
Что государи – Божии посланцы,
Бог водворяет здесь его счастливо.

67. Но кто-б поверил мне, что в сем багрянце,
Что пятым тебе виден здесь, сокрылось[345]
В лучах Рифея бытие, троянца?

70. Здесь он изведал всю Господню милость,
Осведомлен о следствий нити тонкой,
Что на земле в зерне причин таилась.[346] —

73. Как в вольном небе пенье жаворонка,
Что с песнею по воздуху порхает
И смолкнет, сыт последней трелью звонкой, —

76. Таков был образ тот, что отражает
Верховный свет, в котором бытие
Неложное мир смертных обретает.

79. С боязнью скрыл я мнение свое[347]
(Не боле, чем стекло блеск разноцветный
Картины). Но не вынес он ее.[348]

82. Вновь потрясенье голоса заметно
В нем обозначилося, и, немея,
Вновь я восторг в нем видел искрометный;

85. Да не во тьме пребуду я, коснея
В сомненьях, что в моей душе возникли,
Он начал речь, воспламенясь сильнее:

88. – Ты веришь мне, я вижу, но проник ли
Умом ты в то, что так необходимо, —
Не молча, как мы тайны чтить привыкли?

91. Нередко знаем мы предмета имя,
Но его сущность скрыта остается,
Доколь не обнаружена другими.

94. Но царство Божье силою берется,
Когда любовь с надеждой соединены,
И Божью волю дух склонить возьмется,

97. Не словно смертный, сдаться принужденный, —
Бог побеждает, даже отдаваясь,
Да победит, любовью побежденный!

100. Ты видишь, в моей брови, удивляясь,
И первое и пятое сиянье,
Что блещут в ней, блаженством раскаляясь.

103. Но умерли они как христиане:
Тот после, тот вперед, – их зрели вежды
Пронзенные ль, пронзаемые ль длани.[349]

106. Тот из темницы, что ни разу прежде
Не отдавала жертв, был призван снова,
Благодаря живительной надежде,

109. Которая просила Трисвятого[350]
Его известь из той страны унылой,
Да будет жив, по истинному слову.

112. И в тело славная душа вступила
На краткий срок, чтоб верить, почитая
Изведшую его оттуда силу.

115. И в вере той зажглася в нем такая
Любовь, столь пламенно и столь глубоко,
Что в смерти он второй достоин рая.

118. Другой по благости, что смертных оку
Век неизведанна в своем теченье
Или в пучинах своего истока,

121. За правду жизнь всю посвятив боренью,
Из милости был возвышаем в милость
И дар приял от Бога – искупленья.

124. В него он верит – этим освятилась,
Омывшись от языческого гноя,
Душа его и в нем любовь явилась.

127. Ему крещенье заменили трое
И до крещенья пребывавших выну[351]
И ведших колесницу пред тобою.

130. О благодати Божией пучины,
Чьи смертное неопытное зренье
Найти не в силах корни и причины!

133. Так осторожен будь в своем сужденье,
О человек! не всех сынов избранья
Нам в яве кажет Божье провиденье.

136. И нам такое сладостно незнанье;
Их счастье наше лишь усугубило,
И наша воля – Божие желанье.[352] —

139. Так слово, что изрек знак, Богу милый,
Деяний Промысла неясных целью
Мое недоуменье исцелило.

142. И как аккомпаньятор чудной трелью
Певцу закончить помогает песню,
Ей умножая слушавших веселье, —

145. В ответ орлу зажглись еще прелестней
И ярче два огня благословенных[353]
Сверкая дивной радостью небесной,

148. Как две зеницы, молньей просветленных.

1. Уж я молчал, внимание и взоры
В лицо моей владычице вперя
И о всем прочем позабывши скоро.

4. Она не улыбалась говоря:
Когда-б я улыбнулась, как Семелу
Улыбкой в прах тебя сожгла бы я.[354]

7. И красоту, – что, как чрез путь свой целый
Ты наблюдал в обители сей вечной,
Росла сильней, чем выше я взлетела, —

10. Когда-б я не умерила, конечно,
Разбит ты был бы, словно дуб столетний,
В золу сожженный молньей быстротечной.

13. К седьмой мы сфере поднялись планетной,
Чей свет к вам чрез созвездье Льва струится
Своих лучей семьею искрометной.[355]

16. Но духом тщись, как взором, возноситься,
Да в духе отразишь ты, как в зерцале,
Все то, что в сем зерцале отразится.[356] —

19. В ее глазах, что ярко мне блистали,
Своим я стал искать приют прелестный
Для отдыха, чтоб вновь напречь их вмале, —

22. И радости для смертных неизвестной,
Вкусить, в повиновении впивая
Усилию восторг противовесный.[357]

25. В кристалле, что объемлет мир, без края,
Царю тезоименном, в чьем правленьи[358]
И именем исчезла воля злая,

28. Я лествицы узрел изображенье[359]
Из золота, проникнутой лучами,
В высь простирающейся дальше зренья,

31. Усыпанной столь многими огнями,
Что, мнилося, со всей округи дальней
Излили небеса свое все пламя.

34. Как вследствие привычки натуральной
Вороны скачут стаею крылатой,
Чтобы согреться тем в час дня начальный,

37. А после – те умчатся без возврата,
Те возвратятся к месту отправленья,
А те на месте топчутся стократы;

40. В сияньях сих я видел то ж движенье,
Что вместе с тучей двигались сначала,
Пока не встал всяк над своей ступенью.[360]

43. И то из них, что ближе прочих стало,
Зарделось так, что обратив вниманье:
Вот как любовь тебя, я мнил, объяла!

46. Но та, чьей воли к речи иль молчанью
Я жду, была недвижима, и благо,
Что я молчал, хоть вопреки желанью.

49. Зане она, зря в Том, пред Кем все наго,
Страдание неведенья недугом
Побудила к решительному шагу.

52. И начал я: Не по моим заслугам,
Но ради той, которая несытый
Мой дух на круг возводит вслед за кругом,

53. Блаженный дух, в своем блаженстве скрытый,
Открой, прошу, чем ты ко мне так тесно
Приближен; и, молю, еще скажи ты,

58. Почто сей круг безмолвен и прелестной,
Святой мелодии лишен, – которой,
Проникнут сладостно весь край небесный? —

61. – Твой слух, – он молвил, – смертен как и взоры,
Затем то и улыбки свет рассеян,
Затем то и не слышны песен хоры;

64. И я к тебе спуститься вниз содеян, —
Чтобы тебе доставить праздник словом
И светом ярким, коим я одеян, —

67. Не большею любовью готовым:
Огонь любви сильнее там над твердью,
Как по лучам узнать возможно то вам.

70. Нет! вышнее (сам зришь ты) милосердье,
Что воле, миром правящей, угодно,
Служить всему вселяет в нас усердье.[361] —

73. – Я вижу, свет святой, любви свободной
Довольно, – я ответил, – в сей палате,
Чтоб быть слугою цели верховодной.

76. Но вот что свыше всех моих понятий:
Зачем тебя, а не кого другого,
Коснулося избранье благодати? —

79. Едва лишь я успел окончить слово,
Свет сделал центр изо своей средины,
Кружась быстрее жернова любого.

82. – В меня внедряется любви пучина, —
Любви внутренне действие вещало —
Пройдя сквозь ризу света ив едино

85. С моим прозреньем слившись, эта сила
Меня собой настолько возвышает,
Что зрю я сущность, что ее родила.

88. Отсель та радость, что во мне сияет,
И ясность та, с какой все мною зримо,
Во мне сиянья ясностью сияет.

91. Твои ж едва ль вопросы разрешимы
Хотя-бы зреньем в вышине надзвездной
Парящего всех выше серафима.

94. Зане они столь углубились в бездну
Решений вечных, что их доискаться
Очам созданий всяких бесполезно.

97. А час придет в мир бренный возвращаться, —
Там объясни, да к столь непостижимым
И страшным целям люди не стремятся.

100. Дух, здесь светящий, там явится дымом;
Что-ж может сделать смертный с бездной темной
И недоступной даже херувимам? —

103. На то пришел я в ужас столь огромный,
Что я с вопросом распростился прежним
И кто он? духа вопросил я скромно.

106. – Меж тем и этим краем прибережным
Твоей отчизны выси есть такие,[362]
Что молньям не подняться быстробежным.

109. Меж них есть холм, прозванием Катрия;[363]
У ног его есть скит святой, где строго
Уставы соблюдаются святые. —

112. Так он сказал и помолчав немного
Добавил третью речь скудно речивый
Огонь; Там я окреп в служеньи Богу.

115. И там, питаясь лишь плодом оливы,
Я жил, терпел и хлад и жар несносный,
Одним лишь созерцанием счастливый.

118. Тот скит, для нашей сферы плодоносный,
Теперь стал столь бесплоден, что я стану
Еще грозить измене сей поносной.

121. Я в мире прозван был Петр Дамиано,[364]
(А Петр Пеккатор жил у Приснодевы
В обители Равеннской) и не рано

124. Приял я плащ, направо и налево
Разданный меж столь недостойным людом
Во исполнение Господня гнева!

127. Апостол Петр на проповедь с Сосудом
Избранья бедный шел и босоногий,
И нет конца лишеньям их и худам!

130. Теперь от паствы просит пастырь строгий
Весть под руки его, подперши сзади
(Так он тяжел!), переставляя ноги.

133. Коня попоной кроют, в наряде
Суконном щеголяют два животных! —
О, долго-ль Божьей ждать еще пощаде!

136. Потом я видел сонм духов бесплотных,
Бежавший вниз ступень вслед за ступенью
Горя ясней в движеньях поворотных;

139. Став рядом с ведшим это рассужденье,
Все подняли при том крик столь смятенный,
Что для него нет на земле сравненья,

142. И я его не понял, оглушенный.