Вольфдитрих Шнурре - Героиня
Обзор книги Вольфдитрих Шнурре - Героиня
Шнурре Вольфдитрих
Героиня
Вольфдитрих Шнурре
ГЕРОИНЯ
- У тебя новая прическа?
- Больше ты ничего не замечаешь?
- Разве что твой тон.
- Да, он тоже новый.
- И это ужасное платье.
- Ну, наконец-то.
- Нельзя ли узнать, на какие деньги куплен этот балахон для огородного пугала?
- Можно, золотце. Я кое-что заработала.
- Будь любезна, не называй меня "золотце". И тем более с таким выражением.
- Ты отвык, любовь моя.
- Я запрещаю подобную беспардонность!
- Говори по-немецки. Ты же знаешь, я не понимаю иностранных словечек.
- Это слова, а не словечки.
- Главное, чтобы ты скумекал, не правда ли?
- Да перестань ты наконец разговаривать со мной языком сточных канав.
- Сточные канавы - это из прошлого столетия. Теперь говорят "канализация". Существует канализационный язык, золотце?
- Я вовсе не собираюсь опускаться до твоего уровня.
- Может быть, и не собираешься. Но постепенно соберешься: я достаточно долго смотрела на тебя снизу вверх.
- Вот именно. А кем ты, собственно говоря, была? Кто из тебя хоть что-то сделал?
- Я была славной, симпатичной девчонкой. А морщинистое лицо старухи, которое теперь у меня, это все благодаря тебе. Каждая морщина.
- Хорошо. Теперь послушай меня. Еще одна такая чудовищная растрата, и я отберу у тебя хозяйственные деньги и буду есть в кафе.
- Найди еще где-нибудь спальню, и я подпрыгну от радости до потолка.
- Знаешь, как это выглядит, когда дама к шестидесяти ведет себя как школьница? Аморально, вот так.
- А - как...?
- Аморально - значит непристойно.
- Так бы и сказал.
- Тридцать лет я пытался дать тебе какое-то образование. Пусть это были напрасные усилия любящего человека, пусть... Из этого еще не следует, что я должен отказаться и от своего образования. Я-то знаю, как себя вести,
- Давить до могилы, все ясно. Только я подпорчу тебе диспозицию. Диспозицию, правильно?
- Правильно, что муж, работающий как проклятый, позволяет жене роскошь ни о чем не заботиться, кроме домашнего хозяйства. Правильно, что в интересах самой жены это подразумевает определенную структуру авторитетов, правильно и совершенно очевидно. В конце - концов, мужчина должен проявлять заботу по-мужски.
- Удобная формула для вечных ревизий. Заметь, опять иностранное слово, я совершенствуюсь.
- Я больше тебе вообще не отвечаю.
- Нет, милый, с сегодняшнего дня меняем пластинку.
- Что...
- Убери газету.
- Что это у тебя?
- Револьверчик, Макс. Слямзила у укротителя в цирке.
- Но он не заряжен?!
- За кого ты принимаешь льва? Он не подожмет хвост, увидев пустой барабан.
- По крайней мере, он на предохранителе?
- Должна тебя, к сожалению, разочаровать.
- Ты шутишь со мной.
- Как можно. Да ты никогда и не понимал шуток.
- Ты хочешь меня напугать.
- А также привлечь твое драгоценное внимание.
- Сначала отложи его.
- Когда-то читала сказку. Один король оставил свой скипетр на ночном столике. Бац, и он лишился королевского титула.
- Чего ты хочешь?
- Чтобы ты единственный раз в жизни выслушал меня.
- Я слушаю.
- Чуть повыше бледное личико. Уставься прямехонько в это дуло, как в ежедневную газету. Вот так.
- Могу я говорить?
- Естественно. Когда тебя спросят. Скажи по-иностранному "кратко".
- Лаконично.
- Да, я это имею в виду.
- Но я неудобно сижу.
- Я всегда так сидела. И всегда так лежала. Тридцать лет. Так что четверть часика потерпишь.
- Я не потерплю и минуты.
- Тогда привет, Макс!
- Ради бога! Начинай!
- Охотно. Сегодня в "универмаге вижу плакат: приехал цирк. Можешь высказаться.
- Ты была в цирке?
- Повежливей, быстро.
- Надеюсь, ты хорошо позабавилась?
- Еще надо подумать, уместно ли слово "позабавилась".
- Сформулировать снова?
- Прошу тебя.
- Было интересно?
- Иначе не назовешь. И знаешь, что мне больше всего пощекотало нервы?
- Номер с хищниками.
- Конечно, ты понял, потому что я сказала про льва.
- И про укротителя.
- Я тебя о чем-нибудь спрашивала?
- Извини, пожалуйста.
- Хищники, правильно. Дополнительный аттракцион. Дирекция приглашает почтеннейшую публику на испытание мужества - так было написано на специальной - афишке. Марта, девочка, подумала я, сходи, может быть, прихватишь там свою бодринку...
- Что?
- Да, я забыла: если что не дошло, то можешь спрашивать.
- Премного благодарен.
- Поблагодаришь в конце суммарно. "Суммарно" - правильно употреблено? Можешь только кивнуть. Видишь, я все-таки образовываюсь. Бодринка, милый, это то, что позволяет не околеть после тридцати лет супружеской жизни. Когда ты готов пройтись и в клетку со львами. Ты понимаешь меня?
- Пытаюсь.
- Итак, сначала в парикмахерскую. Новая укладка поднимает чувство собственного достоинства. Если, конечно, успеешь еще отдохнуть. Сопереживаешь? Прекрасно. Затем покупки, и на трехчасовое представление. Народу, естественно, в конце недели столько, что цирк по швам трещит: пришлось удовлетвориться жалким шестимарочным местом. Что случилось?
- Мешает мне очень этот револьвер.
- Милый, он это и должен делать. Не забывай только всегда смотреть точно в самое дуло. Концентрирует внимание, не так ли? Обычную цирковую галиматью я пропускаю. После антракта и началось.
- Что?
- Номер с хищниками: тигры, пантеры и львы. Целая дюжина. Берберийский лев - гвоздь программы, так сказать, деликатес. Правильно я произношу?
- Может быть, "э"?
- Где?
- В конце.
- По-моему, в конце етоит "с".
- Как тебе угодно.
- Очень любезно с твоей стороны. Не отворачивайся, золотце, револьверчик этого не любит. Представь себе берберийского льва-самца. Представил?, Теперь укротитель. Мужчина величиной со шкаф; по пояс голый, усы и кудри - то, что надо. Представляешь красавца? Ну и теперь вообрази, что он выделывает, со зверем: барабанный бой, раскрывается пасть, и он прямехонько туда своей головой. Прояви беспокойство.
- Невообразимо. Засунул голову льву в пасть?
- На целых полминуты. Во внезапной тишине могло послышаться, как хрустнул череп. Потом - наружу, и туш. Прическа целехонька, поклоны во все стороны. Публика чуть не лопнула от восторга. Ты видишь, ты слышишь, милый?
- Как будто сижу в цирке.
- Сиди прямо. Определяйся точно по дулу и помни об этом все время. Ну вот тут и случилось - туш, и он объявляет: кто из публики проделает то же самое...
- Раскроет пасть льву?
- Засунет голову; пасть льву раскроет он сам. Итак - тот получит в кассе сто марок. Прояви эмоции, золотце.
- Не будешь же ты утверждать...
- А почему, ты думаешь, я тебе это рассказываю?
- Это чудовищно, Марта.
- Так и показалось господам в партере. Думаешь, кто-нибудь из них пошевелился? Чушь. Кое-кто почесал нос, кое-кто потеребил галстук...
- Объяснить их поведение?
- Необязательно, милый. Пожалуйста, выше подбородок. Совмести свои напуганные глазки с дулом. Вот так хорошо. Прекрасно, думаю, господа не желают. Марта, девочка, соберись. Хватаю авоську и через ряды вперед. Я рискну, пожалуй, - говорю громко.
- Ты сошла с ума.
- В цирке так и подумали. Очень уж повеселилась публика. Ай-да мамаша, крикнул один. Аплодировали лишь несколько пожилых женщин; они поняли,
- Что?
- Мораль басни, золотце. В конце концов, я выступала как представительница. Внизу что-то вроде конюха хватает меня, распахивает дверь клетки, вталкивает меня туда, и щелк. Потешное чувство испытываешь в клетке с доброй дюжиной плотоядных: будто подтираешься наждачной бумагой.
- Хочу тебя спросить...
- Только без содрогания в голосе.
- А что бы я делал без тебя?
- Милый, ты бы до глубокой старости пополнял свою коллекцию пивных этикеток. Однако мы забываем укротителя. Ошеломительная мускулатура. Да еще из напопного кармана выглядывает наш пистолетик, не броско, естественно. Правда, некоторая раздраженность все-таки чувствовалась. Вы это серьезно, сударыня, спрашивает он меня, ведь... Не надо слов, говорю ему, приступим; раскройте ему как следует пасть.
- Ужасно. Я тебя действительно не понимаю, Марта.
- Поэтому я тебе и рассказываю. Итак, укротитель делает знак оркестру: туш, барабанный бой и р-раз - пасть у льва снова разинута. На этот раз с трудом, лев, естественно, больше не хотел. Думала, что у дяди жила на лбу лопнет, так ему пришлось поднапрячься. Вперед, сударыня, выдохнул он, подано! Но держите пасть как следует раскрытой, говорю ему, слышите? Затем проверяю прическу и - головой в пасть.
- Стакан воды, быстро.
- Сидеть. Воспринял совершенно правильно: жара в пасти, как в духовке. И вонь! Думала, я окочурюсь. Ну, конечно, кто же будет выковыривать остатки пищи из зубов такого зверя, не правда ли?
- Мне плохо.
- Это не аргумент. Моргай глазками куда сказано, слышал? Все время в дуло, тютелька в тютельку. Собственно говоря, я могла бы выдержать еще четверть минуты. Но слышу, как он снаружи кряхтит. Не могу больше, сударыня. Ради бога, где вы? Марта, девочка, думаю, кажется, тревога. И голову из пасти. Как только я выпрямилась, загремели такие аплодисменты, что чуть не рухнул купол цирка. Укротитель белый как творог. Логично: такого успеха у него никогда не было. Однако мы все-таки коллеги. Беру его за руку, поклоны во все стороны, воздушные поцелуи. Потом хватаю авоську и к кассе. Во всяком случае, очень впечатляющая история. Эй, Макс. Сядь сейчас же как следует.
