KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Рассказы » Лилия Фонсека - Современная африканская новелла

Лилия Фонсека - Современная африканская новелла

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лилия Фонсека, "Современная африканская новелла" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Толпа людей на краю равнины глядела ей вслед. Ее голос звучал хрипло и с болью, но теперь это было все равно и ей и людям. Ей не придется больше петь. Люди смотрели на Оганду с участием и бормотали слова, которые не достигали ее слуха. Но никто из них не вознес мольбу за ее жизнь, когда она остановилась у шонги, только совсем маленькая девочка вырвалась из толпы, и догнала ее, и, разжав кулачок, подала ей на потной ладошке колечко, которое носят в ушах.

Она протянула колечко Оганде со словами:

— Когда ты придешь в царство мертвых, передай это кольцо моей сестре. Она умерла на прошлой неделе. Она забыла его дома.

Оганда приняла колечко и одарила девочку драгоценной водой из калабаша — всем, что имела. Больше она не нуждалась в воде. Оганда слышала плакальщиц, посылавших любовь своим близким, навеки покинувшим их, громко, чтобы Оганда запомнила их, но слова не трогали ее сердца.

Оганда затаила дыхание, переходя черту, за которой лежала неприкосновенная для смертных земля. Она с мольбой обернулась к толпе, но ей не было ответа, только строгое молчание. Их разум был озабочен другим: как им выжить. Дождь был тем драгоценным лекарством, о котором они страстно молили, и чем скорее Оганда достигнет назначенного, тем лучше. И они хмурились, видя, что она затаила дыхание.

Странное чувство овладело дочерью вождя, когда она ступила на священную тропу. Непонятные звуки преследовали ее по пятам, пугали, и ее первым побуждением было броситься прочь. Но она помнила, зачем она здесь. Она должна выполнить волю народа луо. Она устала, но не было конца тропе. А потом неожиданно тропа затерялась и пропала на песчаной земле.

Вода отступила далеко от берегов, оставив за собой мертвое пространство песка. За ним серебрилась гладь озера.

Оганда почувствовала страх. Она пыталась представить себе чудовище, хозяина вод, но от ужаса не могла. Люди никогда не говорили об этом, и плачущие дети, которые умолкали при одном упоминании о нем, его не знали. Солнце еще не садилось, но жара спала. Долго брела Оганда, и ноги по лодыжки уходили в сыпучий песок. Она выбивалась из сил и мечтала о глотке воды из оставленного девочке калабаша. У нее было страшное чувство, что кто-то неотступно идет за ней по пятам. Чудовище? Волосы поднялись на голове, и холодный ужас пробежал по спине Оганды. Она оглянулась, посмотрела по сторонам, вгляделась вперед, но не увидела ничего, кроме облачка пыли.

Оганда прибавила шагу, но странное чувство не покидало ее, и она обливалась холодным потом.

Солнце спешило к закату, и, казалось, вместе с ним удалялся и берег озера.

Оганда пустилась бежать. Она должна быть у озера до заката солнца. И тогда она услышала шаги за собой. Она оглянулась: что-то похожее на живой куст стремительно нагоняло ее. Оно уже было готово схватить ее.

Оганда из последних сил бросилась вперед. Теперь она была полна одной мысли — добежать до воды и броситься туда. Оганда не оглядывалась, но чувствовала, что оно настигает ее. Она пыталась кричать, но, как в ночном кошмаре, не слышала собственного голоса. Существо настигло Оганду. Сильная рука схватила ее, и у нее подкосились ноги, она не добежала до воды и не даст людям дождя.

Когда свежий ветер с озера вернул ей глаза видеть и разум понимать, она увидела человека, склонившегося над ней. Она проглотила воду, которую человек влил ей в раскрытые губы.

— Осинда, Осинда! Пожалуйста, дай мне умереть. Пусти меня, солнце уже садится. Дай мне умереть. Пусть люди получат дождь.

Осинда поласкал блестящую цепочку, обвивавшую талию Оганды, и вытер ей слезы с лица.

— Мы убежим в незнакомую землю, — горячо убеждал он, не слыша ее, — от гнева предков и возмездия чудовища…

— Но на мне будет проклятие, Осинда, я никогда не принесу тебе удачи. И еще больше: глаза предков будут всюду следить за нами и несчастья обрушатся на нас!

Оганда вырвалась, пытаясь бежать, но Осинда снова схватил ее за руки.

— Слушай, что я скажу, Оганда! Слушай! Дай я одену тебя вот в это! — И он укутал ее всю с головы до ног так, что остались видны только ее глаза, в покров, плетенный из нежных ростков дерева бвомбве. — Это укроет нас от глаз предков и мести чудовища. А теперь бежим!

Он взял Оганду за руку, и они побежали прочь из земли, куда не может ступать нога смертного. Они сторонились тропы, по которой шла сюда Оганда.

Кустарник становился все гуще, и высокая трава путами держала их ноги. Пробежав половину пути, они остановились и посмотрели назад. Солнце почти касалось поверхности воды. Они вздрогнули. Они продолжали бежать теперь еще быстрее, чтобы скрыться от лучей заходящего солнца.

— Верь, Оганда, теперь оно не достанет нас.

Когда они выбежали из земли, запретной для живых, и оглянулись, дрожащие, только самый краешек солнца виднелся над поверхностью озера.

— Оно садится! Садится! — всхлипнула Оганда и в ужасе закрыла лицо руками.

— Не плачь, дочь вождя. Смотри!

Позади сверкнула молния. Они, испуганные, остановились и широко раскрытыми глазами растерянно смотрели, как на землю народа луо пролился дождь.

Джеймс НГУГИ

(Кения)

СВИДАНИЕ В ТЕМНОТЕ

Перевод с английского Г. Головнева

Он стоял на пороге хижины и смотрел на своего старого, изможденного, но еще энергичного отца, который шел по деревенской улице к дому с запыленной клеенчатой сумкой, покачивавшейся у него на боку. Отец повсюду носил с собой эту сумку. Джон знал, что в ней лежит: Библия, книга псалмов и еще, наверно, тетрадь и перо. Его отец был проповедником. Джону вспомнилось, что отец напрочь запретил матери рассказывать сыну народные предания, когда стал человеком бога… Мать перестала ему их рассказывать много лет назад. Она твердила одно: «Нет, не проси никаких сказок — может услышать отец».

Да, она боялась отца.

Джон ступил в хижину и предупредил ее, что идет отец. Потом отец вошел. Джон молча постоял около него и направился к выходу. На пороге он замешкался, но все же вышел на улицу.

— Джон, эй, Джон!

— Да, отец?

— Вернись.

Он остановился и весь напрягся. Сердце забилось сильнее, а взволнованный внутренний голос спрашивал: «Неужели знает?..»

— Сядь. Куда ты собрался?

— Погулять, — ответил Джон уклончиво.

— В деревню?

— Да… То есть нет. Я хочу сказать, так, никуда особенно.

Джон чувствовал тяжелый взгляд отца, который, казалось, читал по его лицу. Он всегда смотрел на сына так, будто тот неисправимый грешник, за которым нужен глаз. «Да я и есть грешник!» — подсказало сердце. Джон виновато отвел глаза и с надеждой посмотрел на мать, которая в глубине комнаты чистила картошку. Но та даже не взглянула в их сторону.

— Почему ты не смотришь мне в глаза? Что ты натворил?

У Джона все внутри сжалось от страха. Но лицо оставалось бесстрастным, хотя он слышал удары своего сердца. Как будто насос качает воду. Он не сомневался, что отец знает о нем все. Он подумал: «Зачем он мучает меня? Почему не сказать сразу, что знает?» Другой голос прошептал: «Нет, он не знает, иначе он бы уже за тебя взялся…» Утешение! Он набрался храбрости и поднял глаза на погруженного в свои мысли отца.

— Когда ты едешь? — спросил отец.

«Зачем спрашивать? Я ведь уже много раз говорил». — Это Джон так подумал, а вслух произнес:

— На той неделе, во вторник.

— Правильно! Завтра пойдем покупать все, что нужно в дорогу… Ты слышишь?

— Да, отец.

— Поэтому ты должен быть готов с утра.

— Да, отец.

— Можешь идти.

— Спасибо, отец. — Он сделал шаг.

— Джон!

— Да? — Сердце почти замерло в груди.

— Ты, кажется, спешишь… Я не хотел бы слышать, что мой сын болтается без дела по деревне. Мне известно, что есть молодые люди, которые собираются устраивать какие-то там гулянки по поводу твоего отъезда. Лишний шум — лишние неприятности, а мне сейчас не хотелось бы никаких неприятностей… Ты меня понял?

От сердца отлегло. Джон вышел. Он догадывался, что отец имел в виду.

— Что ты его все время преследуешь? — только теперь заговорила Сюзанна, которая, конечно, все слышала. Сейчас настало ее время говорить.

Она внимательно смотрела на этого старого упрямца, спутника своей долгой жизни. Она вышла за него замуж очень давно. Она не могла бы сказать, как много лет прошло с тех пор. Сначала они были счастливы, потом муж принял христианскую веру, и на все в доме легла печать религии. Он даже запретил ей рассказывать ребенку сказки. «Поведай ему лучше о Христе. Христос умер за тебя. Христос умер за твоего ребенка. Ребенок должен знать о всевышнем». Она тоже была обращена в эту веру. Но она не была слепой. Она видела, каким моральным пыткам подвергал он мальчика (так она всегда говорила о Джоне), и потому мальчик вырос в смертельном страхе перед отцом. Она всегда думала: было ли это любовью к сыну? Или он вымещал на нем то, что они оба «согрешили» перед женитьбой и Джон был плодом греха? Но Джон-то в этом не виноват. И если кто имеет право выражать недовольство, так это он сам, их мальчик. Она часто думала, не подозревает ли мальчик… Нет, он был маленьким, когда они уехали из Форт Хола.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*