Хелла Хассе - Сидр для бедняков
Автомобиль стоял перед домом Марешаля, окруженный кучей ребятишек, которые, как всегда, были на страже и, завидев издали Марту и Рейнира, бросились сообщить взрослым об их приходе. В домах замелькали какие-то люди. С противоположной стороны дороги из-за деревьев вынырнул и старик в полосатой рубашке.
Марешаля они нашли в доме. Подперев голову руками, он сидел за столом и читал газету.
— Машина в порядке, — сказал Марешаль. — Мы уже уложили ваши чемоданы в багажник. Можете ехать, когда захотите.
Рейнир поблагодарил и спросил, сколько он должен.
— Ах, вы про деньги, — нерешительно сказал Марешаль.
Потирая рукой лицо, он встал и с минуту раздумывал. Потом снова присел и, вооружившись огрызком карандаша, стал делать на полях газеты какие-то расчеты, после чего показал их Рейниру. Тот нашел сумму смехотворно низкой, если учесть, что приглашенный механик тоже проработал добрых полдня.
Жена Марешаля вошла в комнату и прислонилась к плите, скрестив на груди руки. В коридоре, как показалось Марте, мелькнула короткая черная юбка.
— Ему нужно в Париж, — сказал Марешаль, кивнув на открытую дверь. Он стащил с головы берет, задумчиво повертел его в руках и со вздохом снова надел. — Он хотел бы поехать вместе с вами. Если это вас не затруднит.
Рейнир понял: разумеется, услуга за услугу, — но бросил вопросительный взгляд на Марту.
— Мне очень жаль, но мы туда не едем.
— Вы же сами говорили, что едете в Париж! — удивилась мадам Марешаль.
В коридоре что-то скрипнуло. «Они там стоят, подслушивают», — догадалась Марта и посмотрела на мадам Марешаль. Та стояла теперь, свесив руки вдоль бедер, так что от запястий до впадины под локтем были видны набухшие вены. Руки ее, повернутые ладонями наружу, большие огрубевшие руки, привыкли к черной работе, к тасканию тяжелых ведер.
— Нет-нет, мы едем в Париж, — успокоила Марта.
Она подошла к Рейниру и потерлась щекой о его рукав.
Старательно избегая его взгляда, она все же чувствовала, что он изумлен такой внезапной переменой.
— Как тебя понимать? Так что, едем в Париж? Значит, опять передумала?
— Ну да, и давай поскорее собираться. Мы и так слишком долго тут проторчали.
Рейнир смущенно обернулся к Марешалю.
— Простите, я ошибся, мы все-таки едем в Париж. В машине достаточно места…
Пока он рассчитывался с Марешалем, Марта выбежала на улицу и остановилась, точно слепая, у самой машины.
Кто-то дотронулся до ее плеча — мадам Марешаль.
— Вы можете отказаться. Не хочется навязывать вам обузу. Я должна рассказать кое-что.
— Лучше не надо, — сказала Марта.
Женщина опустила глаза. Губы ее дрожали. Схватив руку Марты, она сунула ей в ладонь клочок бумаги.
— Это рецепт сидра. — Она пристально поглядела на Марту. — Делайте, как знаете. — И, не попрощавшись, поспешно направилась к дому.
Немного погодя подошел Рейнир в сопровождении парня в синей майке. Тот держал под мышкой сверток, обернутый в газету. Не глядя на хозяев машины, он пристроился на заднем сиденье. Возле сарая играли дети. Рейнир завел мотор, а Марта на прощанье помахала им рукой. Марешаль, стоя на крыльце, приложил руку к берету:
— Au revoir[30].
— Merci, merci pour tout![31] — крикнула Марта.
Машина тронулась. Дорога была пустынна. Облако пыли тут же скрыло деревушку Шатиньи. Они миновали мост и ограду замкового парка.
— Теперь она идет как по маслу, — удовлетворенно сказал Рейнир и прибавил газу. Обернувшись через плечо, он спросил пассажира, что тот собирается делать в Париже.
— Повидаюсь с приятелями, — лаконично ответил парень.
Рейнир вывел машину на дорогу, обсаженную кустарником, и переключил на четвертую скорость.
— Скажи, отчего ты вдруг переменила свое решение? Хотя я, конечно, рад. И рад, что мы оттуда убрались. Это будет замечательная поездка. Почему-то сегодня я больше, чем когда-либо, уверен, что у нас еще все впереди.
Она смотрела в окно и не отвечала. Вот то самое место, откуда она вчера бежала в паническом страхе перед грозой, чтобы найти механика. Между тем поднимался ветер, налетал на кустарник. Машина тонула в клубах пыли.
— Ты не ответила мне, Марта, — настаивал Рейнир, сжимая ее колено.
Она повернулась к нему.
— Я вовсе не передумала, Рейнир. И собираюсь сделать вот что. Завтра утром в Париже сяду в поезд и вернусь домой. Ты же свободен ехать, куда тебе угодно.
— Ах так, — вздохнул Рейнир и замолчал. Сняв ногу с педали, он начал тормозить. — Ничего не понимаю. Ведь только полчаса назад ты заявила, что едешь со мной в Париж.
— Я это сделала ради него. — Марта опустила голову.
— Ради него! Выходит, я должен сделать крюк в триста километров для того, чтобы доставить чужого человека в Париж? — Он остановил машину на обочине. — То есть ты хочешь заставить меня поверить, что изменила первоначальное решение только потому, что какой-то незнакомый француз пожелал отправиться в столицу?
Марта открыла дверцу.
— Давай выйдем и поговорим спокойно. — Они остановились у канавы, отделявшей дорогу от пашни. Суетливые птицы кружились над полем. Небо сейчас выглядело белесым. — Это же сын Марешаля.
— Не знал. А впрочем, какое нам дело? Да будь он хоть сто раз сын Марешалей, это не значит, что я обязан…
— Они потому так мало взяли за ремонт, чтобы мы увезли его из деревни. Мы им вчера сказали, что едем в Париж.
— А я туда не поеду. Раз ты действительно собираешься оставить меня и завтра вернуться домой… тогда я тоже поступлю иначе. Довезу его до ближайшей станции, и пусть оттуда едет поездом.
— Нет! — воскликнула Марта, схватив его за рукав. — Мы обещали. Может, у него нет денег.
— Я, кажется, сегодня утром просил прощенья за то, что назвал тебя глупой? Беру свои слова обратно. Куплю ему билет, конечно. Он имеет на это полное право, он ведь нам с машиной помог. Посадим его в поезд и поедем домой. Домой! Тьфу! — Рейнир чертыхнулся. — Сейчас сообщу ему наше решение. Я не картонный паяц, которого можно дергать за веревочку, и он хуп-хоп — то так, то эдак. Ты забываешься.
— Да не может он ехать поездом. Его разыскивает полиция.
— Откуда тебе это известно?
— Он убил полицейского во время забастовки в Рубе…
— Боже милостивый! Кто тебе сказал?
— Никто. Я слышала случайно.
Рейнир пристально поглядел на нее.
— Глупости! Не обижайся, но это же чушь!
— Пойди спроси у него сам.
— И не подумаю. Я не намерен выставлять себя дураком. И его обидеть тоже не хочу.
— Веришь не веришь, мне все равно. Но я прошу тебя, едем дальше.
— Нет, Марта, ни за что!
Они вернулись к машине: заднее сиденье было пусто, дверца открыта. Они огляделись по сторонам, но ни в поле, ни на дороге не было ни души. Рейнир молча сел за руль. Марта примостилась рядом.
— Почему ты молчишь? — спросил наконец Рейнир. — Я жду. Почему ты не советуешь, как раньше, чтобы я все глубоко анализировал. У тебя, разумеется, есть объяснение, куда он подевался.
— Он заметил, что мы в ссоре, и побоялся нам довериться. Кажется, он понял, что мне что-то известно, а тебе — нет.
Рейнир в сердцах захлопнул свою дверь и вложил ключ в замок зажигания.
— Тебе до смерти хочется впутать меня в подпольные интриги, без которых сама прямо жить не можешь. Но я на это не пойду, благодарю покорно! Теперь я вижу, как я был прав сегодня утром, — тебе на самом деле повсюду мерещатся восстания и преследования, недаром я два года тому назад боялся, что ты сыграешь в моей жизни роль троянского коня.
Он завел мотор. Машина тронулась. Раскаленное добела солнце немилосердно палило.
— А как ты сам думаешь, почему он сбежал? — спросила после паузы Марта.
— Наверно, что-нибудь забыл. А может, просто передумал. Мне-то какое дело? — со злостью сказал Рейнир. — Поговорим лучше о другом. Дай-ка мне темные очки. Солнце бьет прямо в глаза. Марта вынула очки из кармана его куртки и водрузила их ему на нос.
— Рейнир, куда мы едем?
— Прямо, как условились с самого начала.
— Но теперь это не имеет смысла.
— Посмотрим.
— Ладно, — сказала Марта. Глубокое спокойствие овладело ею: будь что будет. Она повернулась, встала на колени и принялась наводить порядок, перекладывая вещи и чемоданы на заднем сиденье. Потом взяла дорожную сумку, в которую еще накануне положила кое-какие съестные припасы. — Здесь еще осталось немного сидра.
— Только не сидр!
— Что с ним делать?
— Вылей.
Она подняла бутылку и посмотрела на свет. Остатки сидра отливали топазом.
— Вылей, — повторил Рейнир. — Надеюсь, ты не собираешься везти его с собой.
Привстав, она открыла пошире окно и швырнула бутылку в кювет. Но промахнулась. Бутылка ударилась о дерево и разлетелась на множество капель и осколков.
