Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
Для начала скрипка больно пихнула Лизу подбородником. Потом завертела грифом. Попыталась вырвать из рук смычок, и у Лизы тотчас заболела кисть. Лиза испугалась не на шутку: сколько она занималась все это время с Филином, волшебная скрипка вела себя смирно и послушно! Неужели инструмент почуял близость бывшей гарпии и поэтому взбунтовалась?
А скрипка ни с того ни с сего ударилась в «Перпетуум мобиле» Паганини – запредельно сложную пьесу, к которой Лиза даже ни разу не подступалась. «Ты что, спятила?» – чуть было не закричала Лиза распоясавшемуся инструменту, но вовремя сообразила, что Алине-Паулине эти тонкости знать незачем, и вообще нельзя отпускать ее с крючка. Да и прерваться не получалось: скрипка завладела Лизой, смычок тащил ее руку за собой, будто приклеенную, голова кружилась, земля уходила из-под ног, а потом взбунтовавшийся инструмент задымился, и по нему побежали потрескивающие искорки…
Хозяйка замерла, уставив на Лизу расширенные остекленевшие глаза.
Она уже не раскачивалась и не кивала в такт.
Лиза видела ее как сквозь толстое мутное стекло, и, стараясь не дать скрипке вывернуться из рук, лихорадочно подумала: «Неужели сейчас ширмы вернутся обратно, и я все забуду?»
Мутное стекло – а оно было самым что ни на есть настоящим – пошло трещинами и осыпалось на пол, как зеркало в лавке у Гарамонда.
И из-за стекла, скрежеща когтями по осколкам, упираясь высокой взбитой прической в потолок, а стальными крыльями – в стены кухни, воздвиглась во весь свой немалый рост гарпия Паулина, точно такая, какой Лиза последний раз видела ее в Черном замке. Гарпия надвинулась на Лизу, нависла над ней, а скрипка все вела и вела мелодию, закручиваясь, как смерч, и не желала останавливаться, и играла уже вовсе не Паганини, а что-то совсем изморинское, морочила, кружила, завораживала темными чарами…
Гарпия распростерла крылья, что-то хрипло, нечленораздельно заклекотала и изготовилась схватить Лизу. Та, не выпуская скрипки, отпрыгнула под отвратительный хруст осколков и наткнулась спиной на стену.
Отступать было некуда.
Лиза до боли прикусила губу и вдруг поняла, что вцепилась в инструмент мертвой хваткой и что у нее ломит не только кисть, но и плечи, и спину, и шею. Некстати мелькнула мысль, что так нельзя, и Филин, и Леонид Маркович учили совсем наоборот – руки расслабить, дышать ровно, играть без напряжения.
И Лиза рассердилась.
На самое себя, на скрипку, на Паулину, в конце концов.
Она вспомнила Филинские уроки, встряхнула скрипку, как напроказившего щенка за шкирку, перехватила ее поудобнее и все-таки вернулась к Баху.
Судорога отпустила, скрипка перестала брыкаться и послушно запела то, что хотела Лиза.
И гарпия вся осела, как проколотый воздушный шар.
Она попятилась, мигнула тяжелыми веками, забряцав металлическим оперением, сложила крылья. Пошевелила губами, ничего не смогла сказать, и на лице у нее выразились досада и удивление.
Ага, не колдуется, разучилась, то-то же!
Еще мгновение – и перед Лизой вновь была Алина Никитична, правда, растрепанная и побагровевшая, но все-таки не гарпия.
Лиза видела, как остервенелое паулинское выражение на лице хозяйки то появляется, то исчезает, как злобный оскал на секунду превращается в испуганную несчастную гримасу, а потом Алина-Паулина вновь щерится, и из-под вишневого атласного халата топорщатся стальные перья. Казалось, что у Алины-Паулины два лица, и одно сменяет другое, и снова, и снова!
Прорываясь к последним тактам, Лиза шагнула вперед и выкрикнула:
– Где Черный замок? Ваша светлость Паулина! Как туда попасть? Как им управлять?
Из-под тюрбана по лицу Алины-Паулины градом катился пот, глаза закатывались, вот она опять зашлепала губами, пытаясь сложить какие-то слова.
– Не знаю… ничего… забыть… я его видела… не хотела видеть… манил… не пойду. Оставьте меня в покое… не Паулина. Я… Алина Никитична Литаврина… по паспорту… никому не мешаю… конкурса не было… Изморина не было… телеканал… «Галопом по Европам»… в Праге я не была… никогда не была…
– Замок! – взмолилась Лиза, опуская наконец смычок, и утирая испарину. – Пожалуйста, я вас очень прошу, вспомните! Мутабор говорил что-нибудь? Может, про музыку? Вы знаете, как проникнуть в замок? Вы же состояли при Мутаборе, я знаю!
– Замок… – прохрипела Алина-Паулина и осела на стул бесформенной кучей. – Я знаю только, что он живой… у него есть сердце и есть мозг… Кто завладеет ими, тому замок повинуется…
На этом она умолкла, и Лиза тоже.
Повисла тревожная тишина. Скрипка все еще слегка подрагивала в руках у Лизы, будто не желала останавливаться.
Потом Алина-Паулина, принявшая человеческое обличье, отшвырнула съехавший тюрбан в угол и тяжело задышала.
Лиза поспешно сунула бунтарку-скрипку в футляр и накрепко его закрыла.
Теперь лицо у хозяйки было отчасти как у гарпии, но испуганной. А отчасти как у Алины Никитичны, но разгневанной. Оно как будто мерцало: Алина, Паулина, Алина, Паулина…
Лизе захотелось протереть глаза. Протерла. Не помогло.
– Что тебе от меня надо? – спросила Лизу Алина-Паулина. – Я тебя помню, ты была тогда… осенью… в заложниках… ты их всех взбунтовала, зачинщица! – Она погрозила Лизе лакированным когтем.
– Но вы же нам помогали! – возмущенно напомнила Лиза.
– Да! – взвизгнула Алина-Паулина. – И теперь я хочу все это забыть, а ты напоминаешь! А у меня и так галлюцинации! Я работать не могу! Ты хоть понимаешь, чем это чревато, если хоть один выпуск сорвется? Ты хоть передачу видела?
Лиза помотала головой.
– Ничего не знаешь, а туда же! «Галопом по Европам»! Рейтинг! Консервация урбанистических импрессий! – проклокотала Алина-Паулина.
«Да, – поняла Лиза, – Паулинин стиль так просто не выветривается».
– И вообще, я уже все рассказала! – ярилась хозяйка. – Тому мужчине, который полыхал на меня огнем!
«Полыхал огнем – значит, старший Конрад, кто же еще! – мгновенно сообразила Лиза. – Вот от кого она загородилась ширмами. Спугнул!»
А вслух спросила:
– Какие еще галлюцинации?
– Черный замок, про который ты допытываешься! Я его то и дело вижу, и никакие врачи, никакие лекарства не помогают!
И тут Лизу в очередной раз осенило.
– Ах, вы его ви-и-идели? – протянула она, придав лицу грозное выражение. – А знаете, почему? По моему приказу!
Лиза уже поняла, что замок рвался к любому, кто мог бы стать ему хозяином, и по старой памяти не отставал и от Паулины. Но Паулине этого знать незачем. Пусть-ка от Черного замка будет польза!
И Лиза пустилась импровизировать.
– Будете упрямиться, я ему велю, и он от вас никогда не отстанет! Да, я им уже почти завладела! – Она тараторила, внутренне холодея от ужаса, врала напропалую, хотя и противно было. – Мне осталось лишь попасть к нему внутрь, чтобы удобнее было управлять! Рассказывайте, как!
– Чтобы Мутабор меня за это в порошок стер? Нет уж, спасибо! – ядовито парировала Алина-Паулина. – Я и так еле от вас всех спряталась, но ты оказалась хитрее… или заклятие слишком слабое.
– Да нету уже никакого Мутабора! – воскликнула Лиза. – Теперь я главная! Главный волшебный скрипач на свете, к вашему сведению!
– Дорвалась. – Алина-Паулина смерила Лизу оценивающим взглядом. – И Мутабора, конечно, вы с братцем прикончили?
Лиза кивнула, старательно изобразив гордость, которой вовсе не испытывала. Кажется, Паулина все-таки принимает ее, Лизу, за такую же злую колдунью, какой когда-то была сама. Пусть, пусть принимает, лишь бы все-таки рассказала что-нибудь полезное.
– Ай да детки, – со смесью восхищения, злобы и опаски процедила Паулина. – Вот что значит наследственность и черная магия в роду. Ты-то вся в дедушку, невооруженным глазом видно.
– В к-к-какого дедушку? – оторопела Лиза, от неожиданности забыв угрожающе щуриться.
Какое отношение дедушка Ларс имеет к черной магии?! Лиза никогда его не видела, но знала от Бабушки: он был славным королем и ни капли не волшебником. Хорошо, мама Уна умела колдовать, это Лиза уже знает, но король Ларс тут при чем?!
– В какого дедушку? В отца твоей одаренной маменьки, – поджала губы Паулина. – Да, время летит… подумать только, вот точно так же я рассказывала об этом ей – пятнадцать лет назад, а как вчера!
Какие такие тайны про наследственность Паулина открыла маме Уне и зачем? Лиза поспешно включила волшебный слух, чтобы в случае чего поймать Паулину на вранье. Потом многообещающе положила руки на замочки скрипичного футляра и с нажимом заявила:
– Значит, так. Или вы немедленно рассказываете, или в порошок вас сотрет никакой не Мутабор, а я, причем сию же минуту!
Подействовало.
Паулина втянула голову в плечи и, глядя на Лизу со смесью ненависти и страха, проговорила:
– Будь по-твоему. Слушай.
… Когда Мутабор задумал завладеть Радингленом, ему понадобилось завести в королевстве своего человека – доверенное лицо, которое перейдет на его сторону и поможет взять город. Тогда-то Мутабор, разведав кое-что с помощью приспешников, и подослал герцогиню Паулину – в обличье пышно разряженной дамы, увешанной драгоценностями – к молодой королеве. Незримо и неслышно проникнув во дворец, Паулина возникла перед Уной как из-под земли. Но Уна не испугалась: нечего было бояться в мирном и беспечном Радинглене, где даже и армии не имелось, королевский дракон ежедневно летал над городом не обороны ради, а просто для разминки и красоты, а четырехлетний наследный принц гулял где вздумается.
