Анне-Катрине Вестли - Щепкин и красный велосипед
– Я напишу, когда Малыш ляжет спать.
Удивительно, подумал Малыш, как помогает человеку прогулка со старшим братом. Как ни унывал он сейчас, это не шло ни в какое сравнение с тем, как убивался он до обеда. Совсем плохо было, пока Филипп не вернулся из школы.
Сегодня Малыш бежал гораздо быстрее, чем бегал обычно, и Филипп сказал ему:
– Смотри не надорвись, Малыш, не замучивай себя в конец.
– Не буду, не буду, – ответил Малыш, но домой он вернулся такой усталый, что заснул, не дождавшись ужина, и проспал до утра.
– Так, – сказала мама утром, – нам пора. Малыш, сегодня никаких купаний.
Они собрались в путь, и по дороге к автобусу мама спросила:
– Малыш, а где же Щепкин?
– Бур-бур-бур, – ответил Малыш и отвернулся.
– Ничего не поняла, – сказала мама. – А ты, Филипп?
– Я тоже не понял, – ответил тот, – но я и сам часто так говорю. Может, он не хочет сегодня говорить о Щепкине.
Они добрались до магазина, и Малыш остался один на улице. Мама будет стоять за прилавком, Филипп уехал учиться. Малышу было жутко одиноко. Чем ему заняться без друга?
Он тихо стоял под окном магазина и думал. В дверях показался хозяин.
– Привет, Малыш, – сказал он весело, точно на самом деле хотел сказать: «Мы вчера познакомились и сразу подружились, и как хорошо, что ты стоишь тут у окна».
– Привет, – кивнул Малыш. – А… Щепкин хорошо спал?
– Даже не знаю, – ответил хозяин. – У тебя есть минутка подняться наверх?
– Конечно, – сказал Малыш.
Они поднялись наверх, зашли в гостиную и прямиком к полке, на которой вчера остался Щепкин. И там стоял Щепкин, и стеклянная собачка, и фарфоровая дама, потерявшая голову. Но теперь она снова была с головой и выглядела точно как раньше.
– Я её склеил, – объяснил хозяин.
– Хорошо получилось, – заметил Малыш.
– Но я хотел тебе вот что сказать: Щепкину у меня плохо. Разговаривать со мной он не хочет. А когда я утром собирался на работу в магазин, он как будто даже вздохнул. Поэтому ты уж забирай его обратно, я огорчаюсь, когда рядом кто-то грустит, а Щепкин печальный, как горе горькое.
– Он не привык без меня, поэтому, – объяснил Малыш.
– Так я и думал, – сказал хозяин магазина.
Он потянулся за Щепкиным, но тоже, видно, поторопился и сам едва не снёс с полки фарфоровую даму – точно как Малыш вчера. Хозяин подхватил даму и поставил её на место.
– Чуть не разбил, – сказал хозяин. – Понятно, что ты задел её вчера.
– Ну да, на мне ещё эта кофта была, – ответил Малыш.
Он прижал к себе Щепкина и пошёл вниз по лестнице.
– Иди через магазин! – крикнул ему вслед хозяин.
Мама пристально посмотрела на Малыша.
– Похоже, вы подружились с хозяином, это хорошо, – сказала она.
– Человек почти всегда дружит с тем, кого хорошо знает, – ответил Малыш.
– Я хорошо знаю тебя, – проговорил Щепкин носом в свитер. – И я не гожусь в украшения, которые стоят на полке.
– У тебя и времени на это нет, – ответил Малыш. – Ты должен разговаривать со мной.
– Давай поговорим о тех, кого мы хорошо знаем, – предложил Щепкин.
– Давай, – согласился Малыш. – Мы теперь хорошо знаем хозяина магазина, маму, Филиппа и папу.
– И ещё старого столяра, – добавил Щепкин. – Его я знаю лучше всех, потому что он меня олифил.
– А ещё мы знаем принцессу, – сказал Малыш.
– Да, – согласился Щепкин и надолго задумался.
Малыш увидел её впервые в лесу, когда папа принцессы вёз её верхом на коне. У неё длинные светлые волосы, и Малышу она показалась настоящей принцессой из сказки. И между собой они с Щепкиным звали её только так – принцесса, но если рядом был кто-то ещё, они говорили «Кнопка», как все остальные.
– Ещё мы знаем тётушку Заботу, – напомнил Малыш. – Она приходила ко мне, когда я болел. И она часто бывает у принцессы и помогает им по хозяйству.
– Жалко, я не могу помогать по хозяйству, – сказал Щепкин, – а то бы я тоже часто ходил к принцессе.
– Ты должен быть со мной, – заметил Малыш, – а то мне не с кем будет играть.
– Я так рад, что могу больше не стоять на полке! – сказал Щепкин.
– А уж как я рад, – ответил Малыш.
В тот день они никак не могли наговориться, даже поиграть не успели. А вечером, когда они вдвоём сидели в кровати Малыша, он нарисовал папе два больших рисунка. На одном капитан Щепкин бороздит пруд на своём корабле, а на другом он стоит на полке.
– Теперь папа узнает, как мы тут поживали, – сказал Щепкин.
– И поймёт, как мы теперь рады, – добавил Малыш.
Никакого Филиппа
Рано поутру кто-то постучался в дом, где жил Малыш. Они только что кончили завтракать, и мама натягивала на Малыша резиновые сапоги.
– Что это за ранняя пташка? – спросила мама и пошла открывать.
На лестнице стояла тётушка Забота, она кивала, приседала в реверансе и вела себя довольно нелепо, она всегда такая.
– Доброе утро, доброе утро, – сказала гостья. – Я только спросить, не хочет ли Малыш сходить сегодня со мной к Кнопке? Я иду к ним помочь по хозяйству, и Кнопкин папа сказал, что будет рад, если Малыш зайдёт, а то Кнопка всё время одна играет.
– Я хочу, хочу! – воскликнул Малыш. – Мама, ты думаешь, хозяин магазина очень расстроится, если я сегодня не приду?
– Нет-нет, – ответила мама, – он будет рад, что ты пошёл поиграть с Кнопкой. Тётушка Забота, я только сложу ему в рюкзачок сухие колготки и ещё что-нибудь на всякий случай, – добавила мама.
Она всё никак не могла забыть тот заплыв Малыша в луже.
– Малыш, ты позавтракал? – спросила тётушка Забота.
– Да, уже, – с сожалением кивнул Малыш, потому что ему очень нравилось завтракать у Кнопки.
– Как раз хорошо, – заметила тётушка Забота, – потому что они должны были сегодня поесть пораньше, чтобы я сразу смогла приняться за уборку. Ну что, пойдём потихоньку? Возможно, мне придётся заночевать там, если папа Кнопки должен будет вечером уехать.
– Хорошо, Филипп заберёт Малыша, – сказала мама.
– Очень хорошо, – ответила тётушка. – Повезло тебе, Малыш, что у тебя есть старший брат.
– Ага, очень повезло, – радостно согласился Малыш. – До свидания, Филипп, до свидания, мама.
Они пошли вверх по крутой просеке, и тётушка Забота быстро запыхалась.
– Я не могу разговаривать, когда иду в горку, – сказала тётушка Забота.
– Ничего страшного, – ответил Малыш.
В руке он сжимал Щепкина и всегда мог пошептаться с ним, если вдруг захочется поговорить.
Солнце встало, и все окна бревенчатого дома на горе сияли и переливались.
– Сейчас опять он выглядит точно как дворец, – сказал Малыш. – Вот принцесса обрадуется, когда меня увидит!
– Уж конечно, – подтвердила тётушка Забота. – Ты оставайся на улице, а я пришлю к тебе Кнопку. Вы поиграете, а потом я позову вас перекусить. Если вдруг что, покричи меня.
– Ага, – кивнул Малыш.
Он был рад и одновременно спокоен, зная, что тётушка Забота тут рядом, а впереди целый прекрасный день.
Он ждал, ждал, а Кнопка всё не выходила, тогда он обошёл дом и заглянул в её окно. Она стояла у окна, ему даже показалось, что она давно стоит так и ждёт его. Он помахал ей.
Кнопка посмотрела на него, но не улыбнулась и не помахала в ответ.
– Что это с ней? – спросил Малыш у Щепкина.
– Не знаю, – ответил тот.
– Она нам не рада, – сказал Малыш.
Он снова взглянул в окно, а Кнопка тем временем залезла на стул, и Малыш увидел, что она нарядилась. На ней была папина куртка, какие-то странные большие подштанники и чулки с чьей-то огромной ноги.
Малыш сперва рассмеялся: как здорово, что принцесса решила показать им такой театр! Потом он снова помахал ей, а она очень серьёзно посмотрела на него и на Щепкина, слезла со стула и пропала из виду.
– Она повторила всё за мной, как я тогда показывал ей в магазине, – сказал Малыш. – Она сердится на нас, а мы всё ещё не рассказали ей, что тогда случилось.
– Не рассказали, – кивнул Щепкин. – Пойдём лучше домой, здесь неинтересно, когда принцесса такая сердитая.
– Дома никого нет, – напомнил Малыш, – а мы обещали тётушке Заботе быть здесь.
В окне снова показалась принцесса, но, едва Малыш заметил её, она исчезла с быстротой молнии.
– Она больше не хочет с нами играть, – сказал Малыш. – Придётся нам самим играть, Щепкин.
Они отошли от окна. И тут во двор вышел папа Кнопки. Он спешил в конюшню.
– Привет, Малыш, – поздоровался он. – Что случилось? Кнопка не хочет играть с тобой. Вы поссорились?
– Нет, но она думает, что поссорились, – ответил Малыш и рассказал, как он залез на стул в одежде хозяина магазина. – А выйти на улицу я никак не мог, – добавил он в конце.
