Милорад Гончин - Неуловимый Вальтер
— Ночь полна неожиданностей.
— Я не собираюсь бежать, — оправдывался Штимац.
— На всякий случай мы тебя свяжем. Руки и ноги, — сказал Ацо.
— Как же я буду идти?
— Потихоньку. В том темпе, какой мы укажем. Только привяжем тебя, господин, к моему другу. Для надежности, — добавил Ацо. — А вы? — Он повернулся к учителю Вавре и водителю Зечевичу. — Вас мы связывать не будем. Пока нет оснований.
У учителя и шофера немного отлегло от сердца. Они осмотрелись, и водитель проговорил:
— Спасибо вам, товарищи.
— Надеемся на вашу честность, — вмешался Смайо. — А мы честных людей не трогаем. От вашей сознательности в вашего поведения зависит, когда мы вас отпустим.
— Мы люди послушные, — заверил водитель.
Вавра ломал пальцы и тяжело дышал. Как только Штимаца привязали к одному из конвоиров, был дан приказ двигаться дальше.
— Куда? — спросил Мишо.
— К Крешеву!
ЧЕЛОВЕК ВАЛЬТЕРА В ПОЛИЦИИ
Мелкий холодный дождь падал на сараевские улицы. По одной из них медленно шагал в плаще Владимир Перич.
У моста Гаврилы Принцыпа он подтянул намокший рукав и посмотрел на часы. Через десять минут у него была назначена встреча с секретным агентом по кличке Молния, работающим в полиции.
В кафе он снял плащ и окинул взглядом полусонные лица сидевших за столами посетителей. Молнии не было. До условленной встречи оставалось всего несколько минут.
«А если Молния не придет? Не может быть, — успокоил себя Вальтер. — А если он предал и приведет полицейских агентов? Всякое бывает».
Подошел официант.
— Что господин желает?
— Кофе. Не очень сладкий.
Шум голосов, почти слившийся в сплошной гул, поднимался к потолку и повисал в густом табачном дыму. Вальтер взял кофейник и задал сам себе вопрос: умно ли заходить в городские кафе и устраивать в них встречи с сотрудниками?
«До сих пор все обходилось, — подумал он. — Но все-таки в кафе надо встречаться реже».
Заметно нервничая, он снова посмотрел на часы. Молния, очевидно, опаздывал. Клубок мыслей начал разматываться, возвращая его в прошлое, к первой встрече с Молнией.
Это было недавно. Усталость вынудила Вальтера свернуть в небольшое кафе вблизи Башчаршии. Свободных столиков не было. Официант посмотрел на столик, за которым сидел всего один человек в военной форме, и сказал:
— Пожалуйста, господин сотник! За этим столом есть место.
Вальтер, лениво обернувшись, увидел стол у садовой ограды и сказал:
— Там сидит человек.
— Он один, — ответил официант.
— Хорошо, я сяду, — согласился Вальтер и пошел по дорожке, усыпанной галькой.
Смуглый человек с уже морщинистым лицом подвинул стул и освободил место. После короткого молчания Вальтер спросил:
— Вы местный?
— Нет, господин сотник, но долгое время жил в Сараеве. Перед войной.
— А где работаете?
— Эх... интересно, я в этом уже много раз убеждался: когда двое первый раз встречаются, они не могут обойтись без разговора о работе.
Вальтер заказал освежающий напиток и продолжал слушать собеседника.
— А действительно, чем вы занимаетесь?
— Работаю в полиции. Вам я об этом могу сказать.
Вальтер от удивления поперхнулся.
— Давайте знакомиться.
Агент назвал свое имя и фамилию. Не расслышав Вальтерова бормотания, он в упор спросил:
— А откуда вы, господин сотник?
— Вы имеете в виду место моего рождения?
— Да.
— Из Словонского Брода.
— А, вот как! Мы, мне кажется, где-то виделись. Где вы служили перед войной?
— Нигде. Учился в институте в Загребе, — солгал Вальтер, чтобы развеять всякие сомнения.
— А вы, господин сотник, раньше бывали в Сараеве?
— Только на экскурсии.
— Отсюда, видимо, мне ваше лицо и знакомо. Накануне войны я часто приходил на вокзал и рассматривал пассажиров. Может быть, я вас там и приметил.
— Я не бродил по железнодорожным вокзалам.
— Извините, я не это имел в виду.
— Ничего, ничего, я должен идти. — Вальтер полез за бумажником, чтобы расплатиться и уйти из кафе.
Полицейский агент, желая продолжить разговор, задержал Вальтера и повторил:
— Ради бога, я ничего плохого не имел в виду...
— Верю, — ответил Вальтер и ловко увернулся от собеседника. — Меня ждет служба! Солдаты. Не могу опаздывать.
— Вы, я вижу, офицер интендантской службы. Беспокоитесь о снабжении?
— А вы думаете, интендант не должен быть старательным на службе?
— О нет! Но ему, без сомнения, легче, чем остальным.
— А задержка в снабжении, разве это не неприятность? С каждым днем все тяжелее, — разоткровенничался Вальтер, не подозревая, к чему это приведет.
— Да, господин сотник, — поддержал его агент. — Становится все хуже. И это невозможно скрыть. Человек не знает, что с ним может случиться каждую минуту. Вот Штимац... Если слыхали... Его заманили в засаду и схватили.
— А кто?
— Известно кто — коммунисты. Говорят, что для него все кончено, они его уничтожили. Может быть, господин офицер, и нас это ждет. Нет никаких надежд.
— Да, нехорошо, — согласился Вальтер. — Я знаю это по снабжению. Тяжело стало доставать продовольствие, войска почти голодают. Невозможно пробраться в села, чтобы взять необходимое количество продуктов. Всюду засады.
— Да и в городе нет покоя, — заметил агент. — Мы беспрестанно ищем коммунистов, а они ускользают от нас, уходят в лес, к партизанам. Все разыскиваем вожака коммунистов — какого-то Вальтера. За него обещана большая награда...
Вальтер достал портсигар и предложил собеседнику сигарету.
— Спасибо. Отличные сигареты. Для офицеров.
— Хорошие. Возьмите несколько про запас.
— Не надо, а что вы будете делать?
— Достану новые.
— Спасибо. Возьму три. Хороший вы человек. Простой и добрый. Я очень рад, что мы познакомились.
— Не стоит меня хвалить. Рано.
— Я не ошибаюсь, — самоуверенно заявил агент.
— Не сказал бы, — улыбнулся Вальтер.
— Удивительно. Сомневаетесь, а не работаете в полиции или в службе безопасности. О таких говорят, что они всегда начеку.
— Война сделала меня подозрительным.
— Война! Эх, если бы не война, легче было бы следить за этим Вальтером. А так мне приходится ходить по кафе и присматриваться к посетителям. Пустая работа.
— Наверное, у вас есть какие-нибудь его приметы? Описание внешнего вида? Фотография?
— Ни черта не имеем! Никто не знает, мой господин, как этот Вальтер выглядит. То говорили, что он немолодой, седой, с усами... Я таких и искал, выспрашивал. И вдруг разнесся слух, что Вальтер молодой и смуглый, как вы, господин, извините.
— Да, вам нелегко, — посочувствовал Вальтер. — Коммунисты с каждым днем становятся все сильнее, и скоро прощай наша голова.
— Правильно говорите, — согласился агент. — И я вижу, что все тяжелее и тяжелее. За гроши работаю как каторжный, с утра до утра, и терпеть приходится всякое. Вы не представляете, мой господин, как строги полицейские начальники. Мучают нас, подчиненных, постоянно говорят, что мы бестолковые. В армии по-другому, менее запутанно. Там, думаю, известно, что надо делать, а работа полицейского — сплошная неразбериха. Разве не так?
— Все пошло под откос. И все мы, — сказал Вальтер и решил пойти в наступление — будь что будет.
— Все для нас идет плохо, признаю...
— И надо думать о голове...
— А что мне думать? Из этой кожи в другую мне не перелезть. Мне остается ждать и терпеть, — безнадежно заметил агент и глубоко затянулся сигаретой.
— От ожидания ничего хорошего не будет! Нужно искать выход, спасать голову.
— О чем вы это, господин сотник? Вы хотите предложить мне вступить в домобраны?
— О нет! Сами знаете, что полицейским и их агентам не разрешается вступать в домобраны.
— Знаю, знаю, но существуют знакомства. Нет такого закона, который нельзя обойти. Один мой коллега говорит, господин сотник, что законы составляют и принимают для того, чтобы их обходить.
— Вас в домобраны не пустят, а мне бы не хотелось прибегать к связям. Но, скажите правду, вам действительно хочется поймать Вальтера и получить обещанную награду?
— Что это вы? — заволновался агент. — Вы случайно не знаете, где он живет?
— Знаю! — Вальтер выпрямился, а руку сунул в карман и сжал заряженный пистолет.
— Шутите, господин сотник. Знаете мои неприятности и беды и так говорите.
Агент сжал губы, нахмурился и ждал извинений. Вальтер, пристально глядя в его морщинистое лицо, сказал:
— Я и есть Вальтер!
Агент попытался вскочить, чтобы что-то предпринять, но сильная рука схватила его за шею и опустила на стул. Он почти онемел, ошарашенный, с трудом собрался с силами и процедил:
