Яромир Йон - Вечера на соломенном тюфяке (с иллюстрациями)
По всему склону кони убитые, а сколько людей уложило осколками да каменьями — не счесть.
Меня забросило на дерево, летел я вверх и вбок, не знаю уж, как приземлился, только ударился головой о скалу, сотрясение мозга вышло.
В лазарете мне мерещилось, будто в том страшном огне видел я Гонзу, как подбросило его, и он падал вверх ногами и переломился в спине, сперва обе половинки летели вместе подковой, раскалились, а потом от тех двух кусков искры брызнули, наподобие того, когда кузнец ударит молотом по горячему железу.
На заборах, на кольях, на деревьях висели ноги, руки, внутренности, поди разберись, что от докторов, что от солдат-санитаров или от пятнадцати раненых!
Потом узнал я, что парни из двадцать восьмого копали там, хотели похоронить Гонзу, как положено, и откапывали головы, ноги, гимнастерки, ручки от носилок, обгоревшую Гонзову докторскую сумку, а в ней расплавленные никелированные ножницы, они у меня сохранились на память.
Возили меня по госпиталям, я потерял речь и только ревел.
Подержали с психами, отпустили, да все равно не в себе я, ребята… год уж целый… ни о чем не могу думать, а пуще того — вспоминать… не надо бы мне вам рассказывать… уж очень я расстраиваюсь… и ничего не могу с собой поделать. Ведь с одной… с одной деревни… как братья родные… он меня оперировал… вовек себе не прощу… до самой смерти… бедняжка Гонзичек… по ночам мне является… вот и вче… вчера как раз… печально дудел в свой тромбон… стоит у моей койки… у самых ног… белый весь, фосфорный… ни словечка не говорит… и странно эдак глядит… как в тот раз на Прагу, когда мы чуть не прослезились… на том смиховском мосту…
Головоломка
Сержант. Пишвейц, за почтой!
…?…?…?
Первый солдат. Эй, слышь? Марш за почтой!
(Драгун Пишвейц не откликается. Он сидит на топчане. Капельки пота стекают по его желтушному, заросшему бородой лицу. Уставившись в тетрадочку с рисунками-образцами, он вертит в мозолистых, словно обожженных руках какие‑то ромбики, квадратики и треугольники. Передвигает их черным ногтем с места на место, переворачивает другой стороной. На подушке лежит бумажная коробочка. На ее крышке изображена беседка, в ней сидит старец в античном хитоне, с венком вокруг лысой головы. Левой рукой мудрец задумчиво подпирает подбородок, а правой складывает какую‑то фигуру на бамбуковом китайском столике.)
Второй солдат. Чем этот старый дурень опять забавляется?
(Пишвейца обступили солдаты. Только двое в углу караулки продолжают резаться в карты.)
Пишвейц. Не напирайте! Это называется головоломка. Мне дал ее один дезертир. Тут в книжке всякие разные картинки. Буквы я уже сложил — А, В, С и D. Тут вон кошка мурлычет… Еще эти цифири: тройку, пятерку, девятку… потом курочку… башню с зубцами, паяца, меч и портмонет. Что у меня получается, зачеркиваю карандашом. Теперь складываю козу, да вот не выходит никак, голова не та, что была до войны. Мне эта коза нынче ночью снилась, жалостно эдак блеяла. И старец со шкатулки причудился, говорит замогильным голосом: «Запомни, смертный! Положь самую махонькую плашечку углом вниз, притули к ней треугольник справа и такой же треугольник, да только кверху оборотной стороной, слева; ту, что на леденец смахивает, пристрой поперек меж ними. И больше тебя страшные сны мучить не будут. Ну, прощевай пока…» И враз испарился. Утречком я попробовал сделать, как он мне советовал, да не то я плохо его понял, не то сам дед что напутал. Бог его знает, только этот квадратик никуда не прилаживается.
Первый солдат. Так сунь его в карман.
Пишвейц. Балда! Надо, чтоб они тут полностью были, прочти вон объяснение на всех языках мира.
Второй солдат. Занятная штука эта твоя головоломка, или как ее там…
Третий солдат. Ну‑ка, подвинься! Хошь, сложу тебе козу за кусок домашнего сыра?
Четвертый солдат. Франта, куда ломишься, ровно медведь за медом?
Пишвейц. Не пихайтесь! У меня и без вас в башке гудит. Не трожьте комплет. Тут выучка нужна.
Четвертый солдат. Ежели в школу не ходил, ничего не придумаешь.
Пятый солдат. Не было у бабы хлопот, купила порося…
Сержант. Гамачек, за почтой! Ну‑ка, пустите меня, я эту козу сложу.
Второй солдат. После дождичка в четверг!
Первый солдат. Черта с два сложите!
Сержант (присаживается на топчан). Расступись, говорю. Если у меня эта коза получится, дам ей каравай и попаду прямо в рай.
Фельдфебель (входит в караулку). Чем вы тут развлекаетесь? Кто пошел с докладом? Где почта?
Сержант. Смир-на!
Фельдфебель. Что это у вас?
Пишвейц. Пан фебель… Честь имею доложить, это головоломка.
Фельдфебель. Что?
Пишвейц. Осмелюсь доложить, головоломка. Коп-копцр-брехер![10]
Фельдфебель. Это что‑то новое. Видал я мины, камнеметы, торпеды, скотобойни, у хирургов, слыхал, есть костоломы. Головоломку видеть не доводилось. Покажьте‑ка. Вот эти штуковины? А что с ними делать?
Первый солдат. Да вот, складывают картинки, Портмонет, тещу, младенца…
Пишвейц. Я уже сложил буквы А, В, С и D. Трудней всего коза.
Фельдфебель (садится на топчан). Где коза? Подать ее сюда… Это все игрушки для моего Франтика.
Второй солдат. Пан фельдфебель, тут дело хитрое. Как говорится, подходу требует.
Фельдфебель (складывает составные части головоломки). Значит, один треугольник приложим ей на задок, оно и по картинке сразу видно. Эту штучку к хвосту… Верно я говорю? Из этой плашечки смастерим хребтовину…
Третий солдат. Не так! Другой стороной, пан фельдфебель!
Четвертый солдат. Ага! Не то была бы коза с горбом.
Фельдфебель. Роубичек, отодвинь башку!
Пятый солдат. Купила баба порося…
Второй солдат. Эй, остряк, пощекочи меня, а то не смешно.
Фельдфебель. Не лезьте, вам говорят! Уберите лапы!
Первый солдат. Хотел бы я знать, пан фельдфебель, из чего вы сделаете теперь козе рога и бороду?
Четвертый солдат. Осмелюсь внести поправочку. Пан фельдфебель изволят складывать козу, а в книжке козел нарисован. Ошибочка вышла.
Третий солдат. Осел! В книжке коза, чистокровная санская порода.
Четвертый солдат. Как так? В школе, осмелюсь доложить, нас учили естествоведению. У козы рогов не бывает, только у козлов. Еще у оленей да у лосих.
Фельдфебель (в задумчивости). Кем ты был до войны?
Четвертый солдат. Осмелюсь доложить, торговал сластями.
Фельдфебель. Оно и видно. Даже в козах не разбираешься. И не мешайте мне думать… Тут уже не до шуток… (Расстегивает воротничок мундира, утирает со лба пот.)
Пишвейц (тихо). У меня дома была коза без рогов, магометанской породы…
Четвертый солдат. От козла молока не получишь… Сказал тебе, не тычь под ребра!
Первый солдат. Хальт! Что это? Слышите?
Второй солдат. Кто там мяукает?
Первый солдат. У нас, сзади, никто.
Четвертый солдат. Что за свинство!
Третий солдат. Должно быть, Мойжиш окликает кого на посту.
Фельдфебель (сердито). Тихо! С вами головоломку не сложишь. Эта плашка лишняя… Не иначе — ошибка тут… Ох-хо, ребятушки, у меня уже голова кругом идет… Катитесь‑ка вы со всем этим к чертовой бабушке!
Голос (из угла, где сидят картежники)… В сентябре заняли мы один польский замок, — чего там только не было! Я немного знаю по-французски, посылают меня к княжне или как там ее величать — дьявол разберет. Говорю: «Пани графиня, силь ву пле [11], сделайте нам кнедлике и супе…»
Фельдфебель. Заткнитесь вы там! (Закуривает «венгерку».) Проклятье! Рассыпать все к чертям! Тоже мне изобретение, голова только от него болит…
Первый солдат. Две плашки упали на пол.
Фельдфебель. Чигак, подыми!
Первый солдат. Ребята, подберите мослы!
Второй солдат. Рюкзак‑то отодвинь!
Фельдфебель. Бог троицу любит! Сделаем, как тут сказано. Ну вот: две большие пластины — брюхо; это так же верно, как то, что я фельдфебель. Сюда приставим хвостик… Теперь — внимание! Положим этот квадратик наверх, а этот сбоку, наискось — вот так! Уже получилась голова… М-е-е… Коза рогатая! Сейчас мы ее сложим… Всякому овощу свое время… А куда девать эти штуковины?… Черт бы их побрал!
