МИТРИ КИБЕК (Дмитрий Афанасьевич Афанасьев) - Герои без вести не пропадают. Книга вторая
– Очень просто. Сначала я тоже разыграю из себя влюбленную дурочку, пообещаю стать его женой, как только он выйдет на свободу, и ради любви, ради нас самих попрошу дать тебе требуемую подписку. Мужчины, способные влюбляться даже в тюремной камере, ни в чем не откажут предмету своей любви. Вот увидишь, Турханов сегодня непременно согласится с тобой,- заверила Фанни.
– Дай бог! – пожелал Рудольф и тут же засомневался: – Не переоцениваешь ли ты свои возможности? Ты еще не знаешь большевиков. Чтобы обмануть их, надо быть по крайней мере семи пядей во лбу. А у тебя не будет и одной. Подумай хорошенько, сможешь ли ты обвести его вокруг пальца.
– Не беспокойся. Поверь, дорогой, мы, современные женщины, ничуть не хуже своей прародительницы Евы, которая сумела обмануть своего Адама еще на заре жизни.
Такое сравнение развеселило Иммермана. – Хороню! – сказал он, вставая.- Покажи, на что ты способна, с
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
С тесного двора двадцатого блока Турханова опять вывели под предлогом оказания помощи рабочей команде, занятой транспортировкой трупов, но на этот раз за воротами его поджидал сам блокфюрер. Высокомерный и жестокий, он всегда нагонял ужас на узников, однако на сей раз его словно подменили-при виде Турханова он улыбнулся, как старому знакомому, и жестом пригласил его следовать за собой. Маршрут оказался прежним. Пройдя аппельплац, они направились к центральным воротам лагеря, но, не дойдя до них, Свернули налево и вошли с здание, окрашенное в салатный цвет, где размещалось так называемое «политическое отделение». В специальном бункере этого отделения в прошлый раз полковнику пришлось более часа прождать Иммермана. На этот раз шеф гестапо сам ждал хефтлинга.
– Благодарю вас,- сказал шеф гестапо, когда блок-фюрер передал ему Турханова.- Подождите в дежурке. Я вас задержу не больше часа.
Ротенфюрер отдал честь, стукнул каблуками и скрылся за дверью, а Иммерман обратился к Турханову.
– Прошу садиться,- сказал он, указывая рукой на табуретку.- Сразу приступим к делу. Фройлен, переводите…
Неожиданный стук в дверь не дал закончить ему -начатую фразу..
– Что за черт! – с деланным возмущением выругался гестаповец.- Хорошо, войдите!
В камеру вошел один из помощников дежурного.
– Герр штандартенфюрер! – обратился он к гестаповцу.-Вас просит к себе господин комендант лагеря.
– Сейчас приду. Вы тут посидите. Я скоро вернусь,-пообещал Иммерман, но, подумав немножко и глядя на переводчицу, добавил:-Может быть, позвать охрану?
– Обойдусь без охраны,- ответила Фанни.- А если понадобится, позову сама.
Иммерман хотел было еще что-то сказать, но тут же передумал и, схватив портфель, поспешил за посланцем коменданта. Прождав с минуту, Фанни выглянула в коридор, чтобы убедиться в отсутствии посторонних. Там действительно никого не оказалось. «Пока соблюдает наш уговор,- подумала она и плотно закрыла дверь.- Посмотрим, что будет дальше».
Турханов с любопытством следил за ней.
– Сердечный привет вам от меня и от ваших друзей!-прошептала девушка, подойдя к полковнику.
– От каких друзей? – насторожился Турханов.
Вместо ответа Фанни отвернулась, достала из лифчика вчетверо сложенный лист бумаги, развернула его и подала Турханову.
– Прочтите и узнаете…
Записка была написана на родном языке Турханова хорошо знакомым почерком, и если бы даже отсутствовали условные знаки шифра, он все равно не стал бы сомневаться в подлинности письма.
– Где он? – шепотом спросил полковник.
– Кто? – спросила Фанни, тоже переходя на шепот.
– Тот, кто написал это.
– Не знаю. Меня попросили только показать вам это и спросить, согласны ли вы делать так, как написано здесь.
– Ваш шеф в курсе дела?
– Нет. Он думает, что вы будете действовать согласно его плану, о котором он говорил вам в прошлый раз, а я должна была уговорить вас принять этот план.
– То есть уговорить меня дать ему подписку?
– Да. Если вы согласитесь, то я уполномочена сообщить вам некоторые дополнительные детали плана ваших друзей.
– А вы уверены в том, что он будет соблюдать условия игры?
– Не совсем. Но в этом нет особой необходимости. Вам надо только добраться до имения Хофбауэра, а там вы начнете действовать не по его плану.
Турханов задумался. За считанные секунды он мысленно еще и еще раз пережил то, что предстояло ему практически пережить в ближайшее время.
– Я принимаю предложение товарищей, изложенное в письме,- еле слышно проговорил он.
– Тогда взгляните на план местности. Вот ваш лагерь, а вот и имение Хофбауэра. После перестрелки и убийства охранника на грузовой машине вас повезут к швейцарской границе, но, как только отъедете на несколько километров, вы свяжете шофера с переводчиком, выбросите их из машины, а сами вернетесь в этот лес,- показала она на схеме.- Там уже побывали ваши товарищи. На опушке леса имеется сарай для сушки сена. Там вы встретите верных людей, о которых сказано в письме. Они доставят вас в безопасное место. Постарайтесь хорошенько запомнить местность.
Создавать определенное представление о местности по топографической карте для военного человека дело привычное, Турханов легко запомнил все ориентиры, нанесенные на плане местности, и мысленно уже представлял, как они будут пробираться ночью к сараю для сушки сена. «А там друзья, там долгожданная свобода! Наконец-то я снова буду распоряжаться собой, как все люди»,- подумал он.
– ¦ Запомнил все. Если не помешают непредвиденные обстоятельства, и сенной сарай, и людей, поджидающих нас там, могу найти с закрытыми глазами,- заверил полковник.
– Тогда верните мне письмо. Оно вам больше не понадобится, а если попадет в чужие руки, может привести к неприятным последствиям.
Турханову не хотелось расстаться с, письмом, но он знал, что хранить его негде, да, пожалуй, и незачем. Поэтому, взглянув на скопированный с карты план местности в последний раз, аккуратно сложил письмо и вернул его девушке. Та поспешила спрятать его.
– От души благодарю вас. Вы еще больше укрепили во мне веру в людей, а это для человека в моем положении имеет несоизмеримую ценность. Хотелось бы мне вам тоже сделать что-нибудь приятное, но, как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают.
– Не отчаивайтесь! – ласково улыбнулась девушка.-Вам еще представится много случаев делать людей счастливыми.
Вместо «людей» ей хотелось сказать «меня», но скромность не позволила. Впрочем, от Турханова все равно не ускользнул основной смысл ее пожелания, и он мысленно поклялся, что при первой же возможности достойно вознаградит ее.
Время, О1веденное Иммерманом на «обработку» Турханова, пролетело незаметно. Из коридора донеслись звуки шагов и человеческие голоса.
– Кажется, идут к нам,- прошептала Фанни.- Следующий раз встретимся в другой обстановке. До скорого свидания, друг мой!
Турханов не успел ответить. Резким движением открыв железную дверь, в камеру вошел шеф гестапо. Ему хотелось казаться спокойным, но глаза сразу выдали его: они так и впились в лицо девушки, словно хотели уловить не только знакомые черты, но и высветить ее душу.
– Чувствуется, вы тут даром не теряли времени,-заговорщически подмигнул он переводчице.- Могу я надеяться?
– Я уговорила его. Но вы спросите сами. В присутствии чужестранца у порядочных людей не принято переговариваться на непонятном ему языке,- заметила девушка.
– Хорошо,-согласился Иммерман.- Тогда спросите у него от моего имени о подписке.
Переводчица спросила.
– Обязательство о сотрудничестве с гестапо я подпишу по прибытии в имение Хофбауэра,- ответил Турханов.
– Почему не здесь? – насторожился гестаповец.
– Не мне рассказывать вам об условиях содержания заключенных в изолирблоке. Жизнь человека там всегда висит на волоске и может оборваться в любую минуту. Яне враг самому себе, чтобы подписать перед смертью материалы, компрометирующие мое доброе имя,- спокойно ответил полковник.
Лицо гестаповца вспыхнуло гневом. С каким удовольствием растерзал бы он упрямого противника, но сознание ответственности за начатое дело удержало его от необдуманных действий. «Черт бы его побрал! – мысленно выругался он.- Ему не откажешь в способности учитывать все обстоятельства. Ничего не поделаешь, придется с ним согласиться».
– Пускай будет по-вашему,- согласился он.-Людей, которые должны бежать с вами, вы подобрали?
– Выразили согласие трое. Четвертого пока не нашли.
– Переводчика? Который должен пострадать при перестрелке?
– Да. У старосты блока есть два переводчика. Одного зовут Адамом, другого Володькой. Оба поляки.
– Берите любого. Поляков нам не жалко. Соответствующее распоряжение поступит через блокфюрера. Завтра во время утренней поверки он объявит перед строем вашей сотни о том, что для работы вне лагеря требуются три электрика и один переводчик, владеющий русским и немецким языками. Запишитесь у них сами и назовите переводчика. Вам выдадут рабочую одежду и доставят в имение господина Хофбауэра. Об остальном договоримся там. Все вам ясно?
