Давид Каспер - Невиртуальная реальность (сборник)
– Прости, милый. Прости, родной... – Она, раскачиваясь, баюкала его, горестно воя.
– Ничего... Бывает... – прошептал он, выдувая кровавые пузыри.
«Не обыскали... – Максим сглотнул кровь. – Пробито легкое и печень. Не смертельно, если кровь не потеряю... Из печени сильно течет. К тому же отверстия сквозные...» Он тщетно пытался вспомнить армейские способы остановить кровотечение при подобных ранениях в полевых условиях.
– Давай, милая, уходим. Времени мало, помоги мне. – Максим приподнялся, и Жанна, подтянув его, поставила на ноги. Опираясь на нее, Макс доплелся до самолета и вцепился в лестницу.
– Вперед. В кабину, – скомандовал он, и негритянка вскарабкалась по недлинной лесенке.
– Ну, давай же, Максимка, поднимайся! Давай, милый! – Жанна перегнулась из кабины, протягивая вниз руку. Она говорила твердо, но Макс видел, что это дается ей непросто, и слезы бегут по ее щекам. Он зажал левой рукой рану, правой вцепившись в лестницу. Боли не было, но голова сильно кружилась. – Давай же! Я тебя не оставлю!
Он поднялся на несколько ступенек и схватился за черную руку с розовой ладонью. Девушка подтянула Максима, и тот влез в тесную кабину истребителя.
– В кресло! Я у тебя на коленях!
Негритянка захлопнула фонарь и до отказа передвинула рычаг мощности двигателя. Позади раздалась автоматная стрельба.
– Вот так! Теперь отпускай тормоза и можешь отключаться!
Максим убрал ноги с педалей и быстро разогнавшись, самолет взлетел.
– Что теперь? – Жанна пыталась говорить спокойно, но чувствовалось, что она близка к истерике. Если студент потеряет сознание – они пропали.
– Убери закрылки, шасси, триммер на минимум. Набирай высоту, и если подобьют, тяни к Израилю.
Максим закрыл глаза, но мир продолжал вращаться. Он чувствовал, что не смотря на его усилия зажать дырки, рубашка промокла и кровь покидает его. Скоро забытье и... все.
Он почувствовал пощечину. Сжав зубы, Максим открыл глаза.
– Макс, Макс! Еще немножко! Закрылки и шасси убрала, где же триммер?
– Не знаю. Поищи колесико. – Он тряхнул головой и увидел на радаре три приближающиеся точки. – Ну, вот и шакалы. Они помогут нам приземлиться. Вот что, Жанна, я уйду с кресла, а ты катапультируйся.
Девушка обернулась и обняла Максима.
– Нет! Я остаюсь с тобой. Хватит плена. Надоела эта игра. Будь что будет!
Из ее больших, черных глаз текли слезы. Он сильно прижал Жанну и увидел, как мимо них пронеслись два F-122.
– Мэй дэй! Мэй дэй![12] – закричала она в ухо Максима. Черные и зеленые точки на радаре смешались и через короткое время остался один «Фрустрэйтор».
– Ура! Мы спасены! – девушка ликовала.
– Я бы так не торопился, – прохрипел он. – Мы ведь на сирийском самолете...
Оставшийся израильский истребитель приблизился к их Мигу и открыл огонь из пушек. Самолет несколько раз толкнуло, на приборной панели зажглись красные огоньки, зазвенел сигнал тревоги.
– Прощай, любимый! – закричала Жанна, обняв студента.
Затем очередь снесла левое крыло беззащитного Мига и, кувыркаясь, самолет полетел вниз. Максим сильно ударился головой о стенку кабины, и наступила темнота.
20
В темноте было душно и сильно пахло затхлыми тряпками. Тренькал ситар. Максим поднял руку и скинул одеяло. На кровати дремал Вадим Фукс. Его носки благоухали отнюдь не розами. Очумевший от пережитого, Макс смахнул наушники и бросил в соседа тапочек. Фукс вскочил на ноги, быстро моргая.
– А? Что? Чего надо?
– Это так ты следишь за экспериментом? – Максим ощупал левый бок. Все было нормально. Происшедшее в мире «Ретала» казалось сном. «Вот он я, – думал Максим. – Никуда из комнаты не выходил. Может, в самом деле – сон?»
– Да, да! Эксперимент! – Вадим подошел к компьютеру, на экране которого большими красными буквами мигала надпись – M.I.A.
– Missed in action[13], – проговорил Фукс. – Тебя сбили, что ли?
– Сбили, – признался Яцкевич – И не раз...
– Что значит «не раз»? – недоверчиво спросил Вадим. – А где же ты был?
– С Жанной... – мечтательно протянул Максим.
– Какой еще Жанной?
– Негритянкой...
– Ты трезв? – Фукс подозрительно посмотрел на него.
– Абсолютно. Кстати, почему «M.I.A.», а не «killed in action»[14]? Я ведь не выпрыгнул.
– Не важно. – Вадим возбужденно ходил по комнате. – Ну? Получилось? Ты был в самолете?
– Был. – Максим хотел добавить «И не только». Но вовремя остановился. Сначала нужно разобраться, что все-таки произошло. – Сколько прошло времени с начала эксперимента?
Фукс взглянул на круглые часы над кроватью Максима.
– Тридцать две минуты. – Фукс ликовал.– Так значит, есть виртуальная реальность?
– Еще как. – Макс прикрыл глаза. – Бери свой прибор, клади в самый надежный сейф и пиши заявку в нобелевский комитет.
Он слышал, как Вадим отключает штекеры и уходит с платой. Дверь хлопнула, затем снова открылась. На пороге стоял взъерошенный Фукс.
– Ты это... того... Ну, в общем спасибо тебе, летчик-испытатель.
Дверь снова закрылась. Максим достал свой тяжелый пистолет, снял с предохранителя и передернул затвор. Желтый цилиндр, описав дугу, покатился по полу. Затвор остался в заднем положении. Магазин был пуст.
«Ого! – Присвистнул студент.– Так все это было?! И где же здесь настоящий мир?»
Внезапно зазвонил телефон. Опустошенный, ничего не понимающий Макс подошел к столу и поднял трубку.
– Але?
– Максим? – слышимость была настолько хорошей, что казалось, будто звонят из соседней комнаты.
– Але? – с замирающим сердцем переспросил он.
– Максим Ятскевитш? – снова спросил женский голос с сильным английским акцентом.
– ЖАННА!!! – И его вопль обогнул земной шар…
ТЕЛО ЛЕНИНА
Разговор пьяных людей. Некоторые звуки неестественно удлиненны, порой внезапно обрываются. Максим – бородатый, в кипе. Он бос. Из одежды только розовые шорты с широкими подтяжками. Миша, несмотря на жару – в пиджаке и галстуке. Работает кондиционер. Открыты все окна и балконная дверь.
– Вот ты мне скажи, Максимка, гангрена – опасная болезнь?
– А? Гангрена? А зачем тебе гангрена?
– Да не мне. Вообще...
– Миша! Ты хорош! Гангрена – это не болезнь! Это на ноге.
– На ноге. Да. А потом по всему телу.
– Конечно! Если ногу не отрезать.
– Ну, вот видишь! Атлантида ведь вся вымерла от эпидемии гангрены.
– Ты все путаешь. Они все утонули.
– Дураки они по-твоему? Не-е-е... Китайцы до сих пор в намордниках ходят. Эпидемии боятся.
– Да не из-за гангрены они так ходят!
– А зачем, по-твоему?
– Не знаю. Мода у них такая.
– Ну, давай тогда за китайцев выпьем.
– Давай. Бедные китайцы (Всхлип). Рабы человечества.
Глык.
– Ах-х-х.
Глык.
– Ух-х-х.
– Хорошо!
– Лимон! Куда лимон заныкал?!
– Да вот он, перед твоим носом!
Чавканье.
– Ты, Максимка, закусывай. У меня сыр есть. Из супера.
– Не-е. Посуда у тебя некошерная.
– Подожди, я тебе разовые тарелки принесу.
– Тащи.
– Вот. Держи. Ты мне скажи. Ты пишешь?
– Ну пишу.
– «Ретал» пишешь?
– Нет. «Ретал» я закончил. Все умерли.
– Да ты что? И Давидку убил?!
– Я его породил... Ух хорошо... Я его и убью...
– А что сейчас пишешь?
– Ну это... Как его... Название забыл.
– А про что, помнишь?
– Смутно. Да ладно тебе. Отдыхаем. Когда я к тебе, в Иерусалим, в следующий раз еще приеду...
– Нет, ты расскажи. Как ты пишешь? По дому ходишь и думаешь?
– Зачем. За компьютер сажусь и пишу...
– А вдохновение? Молишься, чтоб вдохновение пришло?
– Один раз, когда «Развод по-русски» написал, попросил у Бога, чтобы мне ночью следующий сюжет приснился.
– Ну?
– Ну и приснился.
– Ну?
– А знаешь, какое у Бога чувство юмора?
– Ну?
– Приснился мне сон. Такой смешной, что я во сне хохотал. Сюжет роскошный, но написать по нему – невозможно.
– Почему?
– Хочешь, расскажу?
– Хочу.
– Но сначала выпьем.
– Наливай.
– За вдохновение.
– За вдохновение.
Глык.
– Ах-х-х.
Глык.
– Ух-х-х.
– Здорово.
– Ну так вот. Лежу я себе в больничке под капельницей, флешку слушаю. Ремарка. Интересная книжка...
– Зачем в больничке?
– Ну, как обычно. То ли ногу парализовало, то ли глаз ослеп...
– Веселый сон. А какой глаз, правый или левый?
– Не знаю. Наверное, один из этих. Ну так вот. Запустил я уже по венам пару литров стероидов, прозрел, последняя капельница и выписываться...
– Ну?
– И тут заходят три китайца...
– В коробке?
– В какой коробке? В дверь заходят...
– В намордниках?
– В намордниках. Я им говорю: «Здравствуйте, луноликие».
– Почему луноликие? Бабы, что ли?
– Не знаю. Безгрудые, в намордниках, одинаковые. Да какая разница? Среднего рода.
– Среднего пола.
– Ты слушать будешь?! Кто сон видел?
– Ну?
– А они говорят: «Вы великий писатель, Яцек-сан. Мы читали ваши книжки».
