Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)
Француз отвернулся.
— Да, сержант, — резко ответил он.
Бригадный генерал Морган с огромным облегчением смотрел на стоявшего посреди его штаба в Хейдале генерал-майора Паджета. Пронзительные умные глаза генерала, длинный орлиный нос и тонкие губы словно источали властность.
— Как я рад видеть вас, генерал, — сказал Морган, подойдя в тусклом свете к Паджету и пожимая ему руку.
— И я рад видеть вас, Гарри, — ответил Паджет. — Хотя обстоятельства нашей встречи могли бы быть и более приятными. Тут ведь у вас творится черт знает что.
— Вы уже виделись с генералом Руге?
— Я приехал к вам из его штаба, расположенного южнее Домбоса. — Паджет безрадостно хмыкнул. — Он не самого лучшего мнения о нас, британцах, не так ли?
— Не самого, сэр.
— И имеет на то все основания. А винить в этом приходится, увы, идиотов, засевших в Уайтхолле. Порядочного планирования нет, способности соображать тоже. Ни снаряжения, ни прикрытия с воздуха.
Он уселся за стол Моргана, который тем временем налил им обоим по стаканчику виски из привезенной Руге бутылки.
— Ладно, расскажите мне, что у вас нового. Как справляется с делом пятнадцатая бригада?
— Пока нам удается сдерживать врага, генерал.
— Хорошо. — Паджет поднял стаканчик. — Ваше здоровье.
Морган тоже приподнял свой, потом сказал:
— Боюсь, однако, что у нас осталось только четыре способных летать самолета. И не думаю, что нам удастся продержаться еще одну ночь. Лучшее, на что мы можем надеяться, — это отразить вечернюю атаку врага, а ночью отступить.
Паджет кивнул:
— Все верно, Гарри. Вечером я свяжусь, если получится, с Лондоном и скажу о том, что собираюсь отдать приказ об отступлении. От вашей бригады и так уже мало что осталось.
Морган, допив виски, сказал:
— Генерал Руге упоминал о пропавшем патруле, который состоит из наших и французских солдат?
— Тех, что сопровождают ученого?
— Да, сэр. Король очень хочет, чтобы мы нашли его.
— Я знаю, но мы не вправе задерживаться здесь просто на всякий случай, тем более что этот господин мог уже и погибнуть.
— Я не думаю, что он погиб, сэр. Лондон перехватил передачу немецкого радио. Норвежцев призывают в ней сообщать обо всем подозрительном, что они увидят. Похоже, немцы все еще охотятся за ним.
Паджет потер подбородок.
— Что ж, будем надеяться, что эти люди успеют добраться до нас. Простите, Гарри, но королю придется смириться с фактом: долго мы здесь продержаться не сможем.
6
За всю ночь немцы ничего не предприняли — и утром тоже. Настроение у Таннера было паршивое, а когда к нему и Сайксу присоединился на наблюдательном пункте Шеванне, оно нисколько не улучшилось. Таннер, стараясь не обращать на француза внимания, наблюдал за немецким грузовиком, который ехал, громыхая, по долине. В небе снова загудел самолет.
Шеванне пожевал губами, потом произнес:
— Возможно, нам лучше уйти через горы.
Таннер уже думал об этом. Позади них возвышался покрытый снегом хребет 6000 футов высотой. Анна сказала, что места там дикие, дорог нет.
— Я считаю, что нам следует оставаться на месте, — сказал он. — Грузовик Сулхейма все еще на месте.
Шеванне, ничего не сказав, возвратился в хижину.
— Решительный же нам достался командир, — сказал Сайкс.
— Не знаю, Стэн, не знаю, — ответил Таннер. — Вчера, когда он приказал остаться здесь, решимости в нем было хоть отбавляй. Его беда в том, что он упорствует, когда не нужно, а когда нужно, не упорствует.
Время тянулось медленно. Около четырех немцы покинули ферму, однако из церкви никто из них так и не вышел.
— Что за игру они ведут, сержант?
— По-моему, они считают, что мы все еще где-то здесь, в долине, — сказал Таннер. — И чует мое сердце, они полагают, что мы покажемся, когда стемнеет.
Вскоре после шести во двор фермы Уксум въехало три грузовика с солдатами. Немцы, словно напоказ, еще раз обыскали всю деревню Ольстадт. А три часа спустя укатили, ревя моторами, снова.
Сразу после этого на наблюдательном пункте появился Шеванне.
— Значит, они уходят, — сказал он. — Как только стемнеет, выступаем.
— Это ловушка, сэр, — ответил Таннер. — Они оставили людей в церкви.
Шеванне переменился в лице:
— Вы уверены, сержант?
— Да. — Таннер окинул его взглядом с ног до головы. — Как я уже говорил, самое для нас главное — не нервничать.
Шеванне фыркнул и резко отвернулся.
Недолгое время спустя к ним присоединилась Анна.
— Интересно было бы знать, — сказал она, — кто-нибудь из вас спал сегодня? Вы нужны нам свежими и сообразительными.
— Я спал, — ответил Сайкс. — Вздремнул малость.
— Я — нет, — признался Таннер и тут же спросил: — А как вы? Надеюсь, мои ребята ведут себя прилично?
— Ну, — улыбнулась Анна, — они то и дело сквернословят, но каждый раз извиняются за это. А теперь, сержант, вам необходимо поспать. Это очень важно.
Она была права, понял Таннер, когда Анна ушла, а он вытянулся на земле, положил под голову рюкзак и закрыл глаза. Заснул он, несмотря на все неудобства, мгновенно, а проснувшись на рассвете, почувствовал себя здорово посвежевшим.
Сразу после трех на ферме зашевелились солдаты. Таннер увидел, как они один за другим скрываются за сараем. Вскоре оттуда показался грузовичок, которого он до сих пор не замечал, — грузовичок этот выехал на дорогу и покатил на юг.
Таннер доложил об увиденном Шеванне, прибавив:
— Это все еще может быть ловушкой.
— А что насчет солдат в церкви?
— Уехать могли и они. Однако наверняка не скажу.
Шеванне кивнул:
— Значит, будем ждать дальше.
В половине пятого Таннер увидел вышедшего из дома Сулхейма. Оглянувшись по сторонам, он быстро покинул двор и направился к лесу. Когда он появился в хижине, он был очень возбужден.
— Они ушли. Вас заметили по другую сторону гор. Немцы думают, что вы снова направились в Гудбрандскую долину.
— А те, что сидели в церкви? — спросил Таннер. — Они уехали раньше?
Сулхейм кивнул:
— Да. Офицер был уверен, что вы появитесь, как только стемнеет. И уже собирался уезжать, когда пришло сообщение о вас.
— Как же нас могли заметить там? — удивился Шеванне.
— Кто-то из норвежцев донес, что видел вас, — усмехнулся Сулхейм. — Понимаете? В наших краях живут самые большие во всей стране патриоты.
Они уложили рюкзаки и начали спускаться в долину. Никто их не обстрелял, ни одного немца нигде видно не было. Им пришлось провести несколько тревожных минут на ферме, пока Сулхейм устанавливал в двигатель генератор, его жена раздала солдатам хлеб и холодное мясо.
Наконец все было готово. Шесть часов утра, суббота, 27 апреля.
— Что вы скажете немцам, если они вернутся и обнаружат, что грузовик отсутствует? — спросил у Сулхейма Таннер.
— Скажу, что вы вернулись и забрали его силой.
— Тогда нам лучше связать вас. Иначе они заявят, что вы были обязаны сообщить им обо всем, едва мы уехали.
Недолгое время спустя все собрались у грузовика, оставив в доме связанных членов семьи Сулхейма.
— За руль сяду я, — сказал Таннер. — Я знаю эти машины.
Он забрался вместе с Анной и Шеванне в кабину, оглядел хорошо знакомый ему руль, педали. Включил зажигание, потянул на себя ручку переключения передач, нажал ногой на педаль стартера. Двигатель ожил, и Таннер вывел грузовик на дорогу.
Шейдт провел в Лиллехаммере еще одну отвратительную ночь, кляня неспособность своих людей поймать Одина. Когда же утром он снова пришел к Курцу и узнал о том, что ночные поиски оказались бесплодными, а информация, направившая их на западный склон Гудбрандской долины, — ложной, настроение у Шейдта только ухудшилось.
— Прошу вас, перестаньте так волноваться, — сказал ему Курц. — Идите подышите свежим воздухом.
Шейдт уже собрался последовать его совету, когда в дверь постучал штабной писарь.
— Донесение, герр майор. Поступило только что.
Шейдт схватил тонкий, содержавший расшифровку донесения листок. И пока он читал, по лицу его расползалась улыбка.
— Наконец-то, — произнес он, дочитав.
— Ну что, погода улучшилась, а? — улыбаясь, спросил Курц.
Шейдт кивнул.
Вскоре Целлнер в Треттене получил сообщение, правда другое. Он прочитал его с нараставшим волнением: «ОДИН ЗАМЕЧЕН В ДОЛИНЕ ЙОРЫ. У НИХ ГРУЗОВИК, НАПРАВЛЯЮТСЯ НА СЕВЕР. ЗАДЕРЖИТЕ ИХ. НЕ ПОДВЕДИТЕ. КУРЦ».
Таннер глянул в зеркальце машины. Он увидел Эрвуда и Хепуорта, придерживавших «брен», ствол которого лежал поверх заднего борта. Сидевший рядом с ними Ларсен вглядывался, приложив к глазам бинокль, в южную часть долины.
Поначалу они ехали в молчании, и Таннера это устраивало. Однако вскоре Шеванне заговорил.
