Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)
Прошло несколько наполненных тревогой минут. Таннер вглядывался в напряженные, усталые лица солдат. А ведь были еще и раненые, и они нуждались в помощи.
На пороге появился седоватый мужчина средних лет. Какое-то время он слушал то, что говорил ему Ларсен, потом вышел из дома и направился к сараю. Ларсен поманил к себе ожидавших завершения переговоров солдат.
— Идите за ним, — сказал он.
Фермер открыл двери сарая, размашисто повел рукой — «входите» — и скрылся внутри. Остальные последовали за ним.
Ларсен сказал:
— Скоро придут его жена и дочь. Сначала они принесут хлеб и суп, потом горячую воду и бинты.
В сарае было темно и пыльно, запах высохшего сена и соломы смешивался здесь с навозной вонью. Таннер подошел к Сайксу, снял рюкзак. Потом нащупал в сумке для провизии пистолет Целлнера, полуавтоматический «вальтер». Люди молчали, они слишком устали. Один из французов, заметил Таннер, уже спит на соломе. И Сандвольд тоже. Таннер задумался о профессоре — может быть, он изобрел какое-то новое страшное оружие, способное изменить весь ход войны?
Таннер привалился спиной к своему рюкзаку, закрыл глаза. Какая это все-таки роскошь — сон. Однако его тут же и разбудили. Он увидел рядом с собой Сайкса и хорошенькую девушку со светлыми глазами и волосами цвета соломы.
— Это Анна Ростад, сержант, — сказал Сайкс. — Она принесла нам поесть.
— Боюсь, не очень много, сержант, — на хорошем английском сказала девушка, протягивая ему чашку с супом и кусок хлеба.
— Спасибо, — сказал Таннер. Теплый, наваристый мясной бульон показался ему замечательно вкусным.
— Мы с матерью позаботились, как могли, о раненых, — продолжала девушка, — однако их необходимо показать врачу. Завтра мы отвезем их к нему.
Таннер, подумав немного, спросил:
— Куда? В Треттен?
— Да. Доктор живет там.
— Там теперь есть и военные врачи, немцы. — Он помолчал. — Вам начнут задавать вопросы. Что вы им скажете?
— Что нашли раненых в горах.
Таннер улыбнулся:
— Храбрости вам не занимать. Спасибо.
Анна пожала плечами:
— Это самое малое, что мы можем сделать. Моего брата Йонни две недели назад призвали в армию. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Мы с ним близнецы.
Таннер, взявшись за винтовку, встал.
— Где Ларсен и Шеванне? — спросил он у Сайкса.
— Думаю, в доме.
— Они разговаривают с отцом, — сказала Анна. — Давайте я провожу вас к ним.
Анна провела его через двор, впустила в дом. Трое мужчин сидели на кухне вокруг большого стола, в середине которого помигивала, мягко освещая их лица, керосиновая лампа.
— Что вам нужно, сержант? — спросил Шеванне.
— Поговорить о том, что мы будем делать дальше.
— Вы не офицер. Составлять планы такого рода — наше дело.
— Вы, может быть, и старше всех нас по званию, сэр, — резко ответил Таннер, — но под моим началом по-прежнему остаются десять человек, о которых я обязан заботиться.
Ларсен взглянул на Шеванне:
— Он прав.
Шеванне вздохнул:
— Вы можете остаться и послушать нас, сержант, однако окончательным будет наше решение. Вам понятно?
Ларсен расстелил по столу карту.
— Мы должны двигаться на север, — сказал Шеванне.
— Нам нужны дороги, — сказал Таннер, — и какая-то машина. Не знаю, как далеко отступили союзники, но, каким бы ни было это расстояние, мы ни за что не сумеем одолеть его по горам быстрее, чем фриц, который движется по долине. — Таннер склонился над столом. — Как насчет вот этой дороги? Выходит из Треттена, пересекает горы, спускается в эту долину. Если мы сможем добраться до нее и найти машину, нам удастся попасть вот сюда, в Утту, не встретив по пути ни одного немца.
Шеванне покачал головой:
— Блестяще, сержант. Вот только как вы проскочите мимо стоящих в долине немцев и пересечете озеро шириной триста метров? И где именно вы собираетесь найти машину?
— Озеро мы пересекать не будем. Мы переправимся через реку в Треттене, ночью. К тому же у нас имеется немецкая форма.
— Там есть переправа, — сказала Анна. — Немного севернее деревни находится вдающийся в реку гористый мыс. Ширина реки там около ста пятидесяти метров, а на берегу стоят лодки.
Умница, подумал Таннер.
Анна начала что-то быстро говорить отцу, тот кивал в ответ. Затем Ларсен о чем-то заспорил с ней по-норвежски.
— Она хочет идти с нами, — сказал Ларсен. — Я объяснил ей, что об этом не может идти и речи.
— Но прошлым летом мы с братом исходили все горы Оппланна. Пожалуйста. Я хочу помочь вам.
— Для женщины это слишком опасно, — сказал Шеванне, — и особенно для такой хорошенькой девушки, как вы.
Таннер внутренне застонал, потом сказал:
— Да, но она хорошо знает эти горы, к тому же женщина вызовет у немцев меньше подозрений.
— А кроме того, я говорю по-немецки, — добавила Анна.
— Она замедлит наше продвижение, — сказал Шеванне.
— Нисколько, — вызывающе ответила Анна.
В разговор вмешался, произнеся несколько фраз, ее отец.
— Он говорит, что ей двадцать два года, — перевел сказанное им Ларсен, — этого довольно, чтобы думать своей головой. И говорит, что гордится дочерью, желающей помочь нам.
Некоторое время Шеванне молчал, потом сказал:
— Я должен обдумать это. И я вовсе не убежден в том, что нам стоит хотя бы пробовать пересечь долину. Но как бы там ни было, вы предлагаете остаться здесь до следующей ночи?
— В лесу над фермой есть пещера, — сказала Анна. — Очень укромная. Утром мы вам ее покажем.
— Кроме того, нам необходимо избавиться от раненых, — сказал Таннер. — Анна и ее отец готовы отвезти их в Треттен.
— И отдать в руки врага? — поинтересовался Шеванне.
— Если они останутся здесь, то умрут, — сказала Анна.
— Сэр? — произнес Таннер. Шеванне теребил двумя пальцами свою нижнюю губу. Ну, давай же, думал Таннер. Прими решение. И он снова сказал: — Сэр, нам необходим какой-то план.
— Молчите! — огрызнулся Шеванне. — Мне нужно подумать.
— Но как же все-таки быть с ранеными? — настойчиво спросил Таннер. — Вы — наш командир. Господин Ростад и его дочь готовы рискнуть ради их спасения жизнями. Скажите им, что они должны сделать.
— Хорошо, будь оно проклято! — Шеванне провел всеми десятью пальцами по своим волосам. — Отвезите раненых в Треттен. Утром. Благодарю вас, мадемуазель, мсье.
Таннер проснулся чуть раньше шести. Он сел, огляделся вокруг. Большая часть солдат все еще крепко спала. Тут он заметил, что раненых с ними уже нет. И Ларсена тоже. Взяв винтовку, Таннер пошел через двор к фермерскому дому. Анна, ее мать и Ларсен пили кофе. Кухню наполнял аромат свежеиспеченного хлеба.
— С добрым утром, сержант, — сказала Анна. — Хорошо поспали?
— Слишком хорошо, спасибо. Куда подевались раненые?
— Мы перенесли их ночью, — сказала Анна. — Они начали кричать от боли.
— Господи. А я ничего не услышал. Как они сейчас?
— Мы дали им бренди. Вот, правда, Риггс совсем плох.
Мать Анны поставила перед Таннером тарелку с хлебом и кружку кофе.
— Нам нужно выставить часовых, — сказал он Ларсену, а затем повернулся к Анне: — Когда вы повезете раненых в Треттен?
— Отец чистит и кормит скотину. Как только закончит, мы тронемся в путь.
— Я провожу вас немного, — сказал вдруг Таннер. Ему пришло в голову, что разведка окрестностей, пусть даже поверхностная, повысит их шансы на успех. — Надо бы присмотреться к Треттену.
Он отъехал на стуле от стола, встал.
— Спасибо за завтрак. Когда вам потребуется помощь с ранеными, позовите меня.
Снаружи золотисто сияло утреннее солнце, покрывая горы длинными синими тенями. Таннер услышал, как с заснеженных сосен начинают падать капли талой воды.
Интересно, думал он, освободились ли уже Целлнер и его солдаты и когда немцы пошлют сюда на поиски свежие силы? Нужно придумать, как справиться с Шеванне. Таннер был уверен в том, что его план — план пересечения долины — верен. А пока пора поднимать солдат. Он направился к сараю, но тут из фермерского дома вышел и окликнул его Ларсен.
— Сержант, — сказал он, подойдя к Таннеру. — Знаете, вам следует как-то наладить отношения с лейтенантом Шеванне.
— При всем моем уважении, он не понимает, что делает. Принимает неверные решения и подрывает мой авторитет у солдат.
Ларсен улыбнулся:
— Он чувствует, что вы с вашим опытом представляете для него угрозу. Мы все уже успели понять: то, чему нас учили в мирное время, имеет слабое отношение к тому, с чем мы сталкиваемся на войне. Никто не говорил нам о том, какие трудные решения мы вынуждены будем принимать.
— Таков удел командира, — ответил Таннер. — Нам следовало покинуть хижину две ночи назад. И тогда Сандвольд был бы сейчас у союзников. — Он вздохнул. — Если я буду помалкивать, Шеванне приведет нас к катастрофе.
