Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)
— Стэн, ты и Хепуорт подбегаете вон к тому, первому пулемету и бросаете пару гранат, — прошептал он. — Мак, мы с тобой берем на себя другой. Белл следует за Сайксом и Хепом, прикрывая их, Кершоу, ты прикрываешь меня и Мака. По счету «три».
Он зажал в правой руке первую гранату, пальцами другой отсчитал, распрямляя их, «раз, два, три» и помчался по снегу, молясь о том, чтобы пули миновали его и на этот раз. До пулемета осталось тридцать ярдов. Двадцать. Выдерни из гранаты чеку. Раз, два, бросай. Один из стрелков увидел гранату и в ужасе озирался по сторонам, но сделать ничего не успел. Она взорвалась, осыпав пулеметчиков смертоносными осколками. Через долю секунды взорвалась и вторая, а Таннер уже вжал приклад винтовки в плечо, передернул затвор и выстрелил, заставив замолчать одного из немецких стрелков. Над головой Таннера запели пули. Он пригнулся и закричал: «Hände hoch! Hände hoch!»
К большому его изумлению, несколько немецких солдат побросали винтовки и подняли руки над головой.
— Где ваш чертов офицер? — заорал Таннер и тут же увидел его за стволом сосны с пистолетом в руке.
— Hände, чтоб тебя, hoch, приятель, — сказал ему Таннер, целясь из винтовки в грудь офицера.
Целлнер с искривленным от ярости лицом выпустил пистолет из руки.
— Прекратить огонь! — завопил Таннер. Пуля ударила в дерево справа от него.
— Прекратить, к чертям собачьим, огонь! Они сдались! — снова закричал он и поднял со снега пистолет Целлнера.
Перестрелка, происходившая на горе над деревней Треттен, прекратилась, однако внизу, в долине, все еще бушевал бой. Было уже почти восемь вечера, когда в штаб к бригадному генералу Моргану явился майор Дорнли.
— Какие новости?
Дорнли был мрачен.
— Немецкие горные войска ворвались в деревню. Наши люди, сражавшиеся там, предположительно взяты в плен. Линии обороны перед нами уничтожены.
Морган прислонился к дверному косяку, потер ладонью лоб.
— Боже милостивый, — пробормотал он. — От бригады почти ничего не осталось.
Неожиданно послышалось гудение самолета. Дорнли и Морган подняли глаза к небу и увидели с воем пикировавший на них бомбардировщик.
Оба упали на землю. Вслед за свистом бомб послышались оглушительные разрывы. Морган почувствовал, как его подбросило вверх и снова ударило о землю.
Потом бомбардировщики улетели, однако, едва поднявшись на ноги, Морган услышал, что звуки пушечной и ружейной стрельбы приблизились. «Моя бригада», — подумал он.
— Дорнли, — сказал он, — те, кто еще цел, пусть удерживают дорогу. Нагрузите весь транспорт, какой у нас остался, а потом прикажите им отходить.
Дорнли кивнул.
Морган торопливо вернулся в свой кабинет, чтобы собрать документы. Его бригада, как боевая единица, существование свое прекратила. Ей следует отойти к деревне Квам, в которой, по словам генерала Руге, она должна будет встретиться со свежей 15-й бригадой генерал-майора Паджета.
4
Таннер прислонился к ближайшему дереву, уперся лбом в ствол. Бой закончился, и приток адреналина в кровь, который давал сержанту силы, сменился оттоком.
— Сержант, — услышал он. К нему подошел Сайкс, — у нас потери, три человека. Гибсон убит, Саксби и Риггс ранены.
— Снова Риггс? — переспросил Таннер.
— Получил пулю в плечо. Сейчас парни перевязывают его.
— А Саксби?
— Опять же пуля в плечо. Жить будет. Но далеко им теперь не уйти, ни тому, ни другому.
— Надо будет прикинуть, как бы устроить их получше. А что Сандвольд?
— Ни царапины. Один из лягушатников убит, еще один ранен. Ларсен и Нильсен невредимы.
— А Шеванне?
— С этим все в порядке, — ответил, криво улыбнувшись, Сайкс.
Таннеру следовало бы радоваться. А между тем он ощущал отчаяние — и еще более сильное, чем прежде. Половина девятого вечера, звуки шедшего в долине боя с каждой минутой отступали все дальше, а с ними и шансы Таннера и его солдат сохранить свободу. Они снова подошли так близко — на милю или две — к своим. Теперь же финишная черта отдалилась настолько, что до нее и не дотянешься. И виноват в этом был Шеванне. Господи, до чего же Таннер ненавидел его.
— Сержант Таннер!
Шеванне.
— Замечательная победа, — сказал француз. — Хотя взрывать хижину без моего разрешения вам все же не следовало.
Таннер тяжело вздохнул:
— Это позволило нам нанести им серьезный урон.
— У вас всегда находится какая-нибудь отговорка, — резко ответил Шеванне. — Нужно связать пленных и похоронить убитых. Займитесь этим, и побыстрее, а я пока допрошу их офицера.
Таннер отошел от француза, созвал своих солдат:
— Вы хорошо поработали, парни.
Он вглядывался в их лица. Они сражались в первом своем бою, смерть была совсем близко, однако они уцелели.
Он приказал шестерым из них собрать тела убитых, сложить их на снегу у потока, снять с них всю одежду и снаряжение, какое еще пригодно к использованию. А затем засыпать снегом и камнями из русла потока. Погребение мертвых — задача невеселая.
Затем Таннер, взяв с собой Макаллистера и Хепуорта, направился к пленным, стоявшим под охраной двух «альпийских стрелков» Шеванне у почерневшей воронки — единственного, что осталось от хижины. От продолжавших гореть досок поднимался в небо густой дым — хороший маяк для любого самолета. Нужно было убираться отсюда.
— Быстро, парни, — сказал Таннер. — Уходим в лес.
Когда они отошли от хижины ярдов на сто, Таннер приказал всем остановиться.
— Что это такое? — спросил он у молодого темноволосого немца, ткнув пальцем в вышитый на его рукаве цветок. Такой же украшал кепи немцев.
— Ein Edelweiss,[8] — ответил пленный. — Символ всех частей Gebirgsjäger.[9] Мы — горные стрелки.
По-английски он говорил с сильным акцентом.
— Снаряжение у вас как — хорошее? — спросил Таннер.
— Да. Мы оснащены лучше всех.
— Отлично, — отозвался Таннер. — Скажите вашим солдатам, что я приказываю всем раздеться. Мне нужны ваши куртки, гимнастерки, башмаки и шапки. И защитные очки.
— Разве это не нарушение Женевской конвенции, сержант? — спросил Макаллистер.
— Ты хочешь выйти отсюда живым? — огрызнулся Таннер.
— Хочу, сержант.
— Тогда выбрось эту дурь из головы. Что касается Женевской конвенции, то нет, я не думаю, что мы ее нарушаем. Да, и пусть выложат все из рюкзаков.
— Вы не имеете права так поступать, — сказал говоривший по-английски немец.
— Имею и поступлю, — ответил Таннер. — А теперь, отдайте мне ваш рюкзак и раздевайтесь.
Немец медленно снял с плеч рюкзак. Таннер высыпал его содержимое на снег. И очень обрадовался, увидев большой ломоть хлеба и кусок колбасы. А также фляжку со шнапсом. Он торопливо утолил голод, приложился к фляжке и почувствовал, как жгучая жидкость потекла по его горлу. Затем Таннер отдал еду и фляжку Хепуорту, а сам переобулся в ботинки немца.
— Отлично, — громко сказал он и бросил свои башмаки бывшему владельцу ботинок. — Вот, держи.
После чего отправился на поиски Сайкса и других солдат и нашел их на берегу, укладывающими камни на могилу Гибсона.
— Сходите по очереди к пленным, поменяйтесь с ними одеждой и заберите снаряжение, — сказал он. — Кершоу, ты первый.
— Что будем делать дальше, сержант? — спросил Сайкс.
— В Треттен мы опоздали, — со вздохом ответил Таннер. — Нужно найти место, где мы сможем отдохнуть.
— А не лучше ли просто взять наших парней да и смыться? — спросил Сайкс.
Таннер покачал головой:
— Если Сандвольд и вправду важен так, как сказал полковник, мы должны вытащить и его. Я не могу оставить его с Шеванне.
Погребение мертвых завершилось, распределение имущества пленных тоже. Пленные, дрожа, жались друг к другу.
Наконец явился Шеванне и с ним немецкий офицер.
— Это капитан Целлнер, — сообщил Шеванне.
— Что вы от него узнали? — спросил Таннер.
— Он отказывается отвечать на какие-либо вопросы.
Таннер хотел кое-что сказать, но тут появился лейтенант Ларсен. Едва он увидел немца, глаза его расширились.
— Вы! Это вы были на ферме. В Оксете. К северу от Эльверума. Что вы сделали с фермером?
Целлнер взглянул на Шеванне.
— Ничего, — ответил он. — Ничего не сделали.
— Лжете! — крикнул Ларсен и двинул Целлнера кулаком в живот. Немец согнулся вдвое и повалился на снег.
— Что вы себе позволяете? — завопил Шеванне.
Ларсен схватил Целлнера за шиворот, рывком поставил на ноги.
— Я хочу знать, что он сделал с моим двоюродным братом!
Шеванне обратился к Целлнеру.
— Capitaine, — произнес он, — можете ли вы дать мне честное слово офицера, что не причинили вреда двоюродному брату лейтенанта Ларсена?
