Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)
— Пересчитайте, сколько их, — тихо сказал Таннер и начал привинчивать к винтовке прицел.
— Вы собираетесь стрелять, сержант? — спросил Чамберс.
— Продолжай считать, — ответил Таннер, — и если у тебя в винтовке полная обойма, вынь ее и отдай, когда я попрошу, мне.
Он поднял винтовку. Сквозь прицел он отчетливо увидел первую группу идущих гуськом немцев, еще не снявших — и это его порадовало — винтовки с плеч. За тем, кто шагал во главе этой группы, следовал пулеметчик, несший свое оружие на спине. За первой группой появилось еще десять человек, потом еще десять.
— Тридцать девять, сэр, — сказал Риггс.
— И я насчитал столько же, — подтвердил Сайкс.
— Хорошо, — сказал Таннер. — Обойма готова, Пантер?
— Да, сержант, — ответил Чамберс.
Таннер прикинул расстояние — до немцев сейчас ярдов четыреста. Впрочем, он знал, что, когда смотришь сверху вниз, расстояние кажется большим, чем оно есть на самом деле, и потому прицелился чуть ниже шедшего впереди солдата и выстрелил.
Солдат мгновенно упал и, пока остальные ошалело оглядывались по сторонам, Таннер успел выстрелить еще трижды. Даже распластавшись на снегу, немцы оставались легкими мишенями. По подсчетам Таннера, первая обойма позволила ему уложить семерых. Затем прозвучал первый выстрел немецкой винтовки — пуля ушла далеко в сторону.
— Давай обойму, — сказал Таннер. Он вытащил из винтовки пустую, вставил новую и снова открыл огонь. Пять выстрелов, и тут заработал пулемет второй группы немцев. Прицел он взял неверный, но кучность огня у него была хорошая. Таннер выстрелил еще два раза. Последовала новая пулеметная очередь, на этот раз пули легли совсем близко. И тут Риггс вскрикнул.
— Надо уходить, сержант! — закричал Сайкс, уже оттаскивавший по снегу державшегося за висок Риггса.
Таннер в последний раз перебросил рукоять затвора и выстрелил, попав одному из немцев в грудь.
— Ранение серьезное? — спросил он у Сайкса, когда они спустились с гребня.
— Они мне в голову попали! — воскликнул Риггс.
Пули так и осыпали деревья, однако большая их часть проносилась высоко над головами сержанта и его людей.
— Главное, не сбавлять ходу, ребята, — повторял Таннер.
Они остановились, только когда смолкла стрельба. Таннер обнял Риггса за плечи:
— Дай-ка взглянуть.
Одна сторона лица и шея Риггса были в крови.
— Если не считать этой раскраски, выглядишь ты живым-здоровым, — сказал Таннер, а затем, увидев рану, рассмеялся. — Пустяки! Тебя зацепило, конечно, но все будет хорошо.
— Все-таки больно, сержант.
— Перестань ныть, точно старая баба, — сказал, вытаскивая из кармана перевязочный пакет, Сайкс.
— Погоди минуту, — сказал Таннер. — Кровь на снегу может оказаться нам полезной. Вот чем хороши царапины на голове — кровь из них так и льет. А ну-ка, покапай вот сюда.
— Так я же кровью истеку, сержант! — запротестовал Риггс.
— Ради короля и страны, Риггс, помни об этом, — ответил Таннер. — Вот так, а теперь возвращаемся к остальным.
— Как ты думаешь, надолго их это задержит? — спросил Сайкс.
— Нет, не надолго. Однако они начнут осторожничать, и это замедлит их продвижение. Ну и к тому же число их сократилось, значит, и у нас забот стало меньше.
— А здорово вы стреляли, сержант, — сказал Чамберс, когда они тронулись в путь, вглядываясь в следы на снегу.
— Спасибо. По-моему, человек десять дальше уже не пойдут.
Время от времени останавливаясь, чтобы оглянуться назад, они шли по следам своей колонны. Потом Таннер решил, что кровь, текшую из раны Риггса, пора все же остановить, и они, сделав привал, перевязали его. Несмотря на эту задержку, колонну они нагнали уже через полчаса. Таннер доложил о происшедшем Шеванне. Много он говорить не стал, сообщил лишь, что их преследует около тридцати человек.
Было начало седьмого. Насколько понимал Таннер, они должны уже были обойти Треттен. Как далеко собирается завести их Шеванне, прежде чем они начнут спускаться в долину? Деревня же совсем рядом. И, судя по звукам боя, союзники ее еще не покинули. Добраться до нее можно было бы за полчаса.
Но тут они услышали, как усилился рев артиллерии, как возросла интенсивность винтовочного огня, и увидели, как за деревьями кружат и пикируют бомбардировщики.
Никто не сказал ни слова. Да и что можно было сказать? Все понимали, что на треттенских позициях союзникам долго не продержаться. И скоро положение их отряда окажется прежним — они высоко в горах, без еды и отдыха, вдали от безопасных мест. Только теперь за ними еще и гонится враг.
Таннер изо всех сил пытался придумать хоть что-нибудь. Его охватывало отчаяние. А затем он увидел впереди, за деревьями, кое-что, давшее ему проблеск надежды.
Шейдт возвратился в Лиллехаммер в гораздо лучшем настроении. Покинув Осло, он поступил правильно. Здесь, в Лиллехаммере, он имел возможность не давать Курцу покоя и донимать требованиями военных наподобие Энгельбрехта. Держать все под контролем — ведь он просто не мог допустить, чтобы Один выскользнул из его рук.
Где сейчас Сандвольд? Не исключено, что «горные стрелки» уже схватили его. Фон Понцетс и Целлнер произвели на Шейдта хорошее впечатление. Обоим была присуща решимость, внушавшая Шейдту уверенность в успехе. Люди из вермахта могут быть косными и отличаться узостью взглядов, но дело с ними иметь легко и просто — чертовски проще, чем с эсэсовцами.
Шейдт достал сигарету, закурил, выглянул из окна своего номера. Внизу на улицах Лиллехаммера было тихо, однако Шейдт слышал отзвуки идущего на севере боя.
Несмотря на возросшую уверенность Шейдта в успехе, Одина Целлнер все еще не схватил.
А между тем всего часом ранее, обнаружив на снегу следы двадцати человек, он был уверен в том, что успех ожидает его едва ли не за ближайшим поворотом. Усталые, стершие ноги томми будут только рады сдаться, и Один окажется у него в руках.
Да, но ведь они попали в засаду. И потеряли одиннадцать человек. Четверо убитых, еще пятеро скоро отправятся следом за ними, если их не удастся быстро спустить в долину. Часть взвода он оставил по просьбе штаба батальона внизу, и эти десять человек оказались для него ощутимой потерей. Здравый смысл твердил ему, что лучше вернуться назад. Сейчас у него было двадцать восемь здоровых солдат, но по крайней мере четверых ему придется отправить вниз, чтобы они отнесли в долину двоих получивших наиболее серьезные ранения солдат. И тогда численное превосходство его станет не таким уж и большим. А что еще хуже, враг показал, что сдаваться без боя не собирается.
Целлнер годами учился своему ремеслу, ожидая возможности проверить его в бою, однако пока, насколько он мог судить, войну в Норвегии выигрывали артиллеристы и люфтваффе. Покоя ему не давало и то, что когда он несколько дней назад получил конкретную задачу — схватить людей норвежского короля, — то выполнить ее не сумел. Его обманул простой крестьянин. И потому Целлнеру пришлось крестьянина убить.
И теперь его снова грызли сомнения. Разве умно было так подставляться под огонь неприятеля? Один или двое вражеских солдат, судя по всему, стреляли из снайперских винтовок, и они застали его врасплох. Солдаты Целлнера, еще недавно столь уверенные в себе, были теперь ошеломлены потерей своих товарищей. И остановились, не способные сдвинуться с места.
И вдруг Целлнеру все стало предельно ясно, и он отбросил сомнения. Инстинкт говорил ему, что враг, несмотря на снайперские винтовки, вооружен плохо. Более того, если толпы британских и норвежских военнопленных, увиденных им этим утром, позволяли делать какие-либо выводы, неприятель плохо оснащен и измучен давним отсутствием сна и еды. А его солдаты сыты, крепки и здоровы. Они возьмут Одина. После этого он выяснит, у кого есть снайперские винтовки, и убьет этих людей.
Сержант Таннер вглядывался в увиденную им впереди хижину. Очень похожую на ту, в которой они укрывались прошлой ночью, но стоявшую повыше и на открытом месте. Прямо за хижиной вытекал из узкого ущелья горный поток.
— Ты видишь то, что вижу я, Стэн? — спросил Таннер у Сайкса.
— Еще одна хижина, сержант, — ответил Сайкс.
— Правильно, — подтвердил Таннер. — И поток. — Он потер подбородок: — Сдается мне, очень неплохое место для засады.
Сайкс с сомнением уставился на него. Он не понимал, как такая развалюха может оказаться хорошим местом для засады.
— Послушай, Стэн. Эти сволочи намерены переловить нас, и как можно скорее, поэтому выбора у нас нет, нам придется схватиться с ними. Я понимаю, что они — нацистские ублюдки, но ведь раненых своих они не бросят, так? А это значит, что их осталось человек двадцать, самое большее двадцать пять.
Сайкс по-прежнему выглядел скептиком.
