Э. Кордер - Охотник на оленей
— Держись! — крикнул ему Майкл. — Надо удержаться.
Кувыркаясь, подплыл Стивен. Ему удалось ухватиться за камень и взобраться на него. Майкл опустил голову и закрыл глаза, глубоко и с трудом дыша. Когда он открыл глаза, то увидел, что Стивен смотрит вниз по течению. Он посмотрел туда, куда уставился Стивен.
— Боже мой, — произнёс он. — Боже мой!
Метрах в ста от них потрёпанный взвод рейнджеров, лёжа на песке, безуспешно пытался отразить натиск превосходящих сил вьетконговцев, которые загнали их в реку и теперь добивали. Над ними кружились три вертолёта, взбивая воду на реке в пену и подымая облака пыли. Пулемёты из открытых дверей вертолётов поливали огнём опушку леса, в то время как лётчики пытались маневрировать над попавшими в ловушку рейнджерами. Песчаные косы были слишком узки, и сесть они там не могли, но вертолётчики пытались спустить верёвочные лестницы.
Майкл покусал губы, затем решился.
— Нам надо добраться к ним! Отцепляйся, Стивен. Пусть течение несёт тебя вниз!
Стивен был парализован страхом. Пальцы у него крепко сжимали выступ камня. Майкл схватился свободной рукой за конец верёвки, привязанной к шее Стивена, натянул её и бросился в воду. Стивена сдёрнуло с валуна. Майкл отпустил верёвку. Его понесло вниз по течению. Свободной рукой он пытался оградить Ника от ударов о камни. Стивен кувыркался и барахтался в воде в нескольких метрах от них. Их резко выбросило на песчаную косу. Майкл с трудом встал на ноги, поднял Ника и протянул руку к вертолёту, который приближался к ним. Ему пришлось прищуриться из-за песка, поднятого лопастями вертолета. Вертолётчики легли на пол, высунулись и протянули руки вниз. Они схватили Ника и втащили его внутрь.
Огонь с опушки усилился. Пули стучали по фюзеляжу. Майкл ухватился за полоз шасси в тот миг, когда вертолёт начал подниматься. На другом полозе, болтая ногами, висел Стивен. Вертолёт поднялся на три, шесть метров… Вертолётчики склонялись вниз, пытаясь ухватить их за руки. Вертолёт пошёл кругом над рекой, кипящей пеной и усеянной камнями. Десять метров высоты, пятнадцать… Стивен не удержался и с криком полетел вниз. Майкл смотрел, как он падает.
— Стивен! — заорал он. Затем разжал руки и полетел вслед за ним. Они скрылись под водой, два всплеска фонтаном поднялись вверх…
Метрах в трёхстах ниже по течению Майкл вытащил Стивена из воды на топкий берег в устье какого-то ручья. Обе ноги у Стивена были сломаны. Острый конец кости торчал сквозь правую штанину. Майкл стал над ним на колени, грудь у него судорожно вздымалась, слёзы текли по щекам.
— Черт побери! Черт тебя побери! — кричал он.
У Стивена было измождённое, бледное лицо. Он открыл глаза. Они полнились болью, но над ней витала лунатическая, непоколебимая вера.
— Нам не место здесь, в джунглях, Майкл, — произнёс он тихо. — Мы ведь идём домой?
Майкл устало кивнул.
— Да. Конечно. Молодец! Мы идём домой. Нам только надо двигаться вперёд. Он поднял голову и с отчаянием посмотрел на опушку леса.
Высокие, окутанные облаками горы, громадные и таинственные, стояли по обеим сторонам дороги. Дорога была сплошным людским потоком, текшим к Сайгону из районов боевых действий к северу от города. Люди ехали на телегах, запряженных волами, на мотоциклах и велосипедах, в помятых французских и американских машинах. Большинство же шло пешком с узлами на спине, некоторые катили вещи на тачках или несли на носилках, ведя за руку детей. Усталые, они понуро брели, разбитые и отрешенные. Вдоль дороги валялись повреждённые, изувеченные машины: выгоревший автобус, перевёрнутый «фольксваген», воинские грузовики. Какой-то джип уткнулся носом в канаву. Над ними пролетали санитарные вертолёты, вывозившие с поля боя раненых на подвесках, приделанных к полозьям шасси. Издали доносился гул автоматного огня и глухие удары взрывов.
Спотыкаясь, Майкл брёл среди беженцев со Стивеном на плечах. От натуги у него носом шла кровь. Сзади послышался грохот танка. Майкл остановился и обернулся.
Танк быстро приближался. В открытой башне стоял какой-то полковник. Усталые, грязные солдаты в неимоверном количестве облепили броню. Беженцы бросились прочь с дороги.
Когда танк подъехал, Майкл выскочил на середину дороги. Танк почти накрыл его, но водителю едва удалось остановиться. Со скрежетом и лязгом танк замер. Майкл стал на колени, тихонько опустил Стивена на землю. Тот был без сознания.
Полковник вылез из башни и, сердито ругаясь, спрыгнул на землю. Командир танка в белом пластмассовом шлеме вылез вместе с ним.
Майкл показал на Стивена.
— Возьмите его с собой.
Полковник посмотрел на исхудавшее, ободранное лицо Майкла, и гнев его немного поутих.
— Немного передохнёшь, и снова будешь молодцом, сынок.
Майкл занёс руку назад и пошарил за поясом штанов.
— Осторожно, сэр! — вскрикнул командир танка.
Майкл вынул руку из-за пояса. В ней был зажат «Кольт Магнум». Он наставил его полковнику в живот и взвёл курок.
— Вы возьмёте его с собой, — повторил он.
— Твою мать, — выругался полковник.
Майкл взмахнул пистолетом.
— Ну хорошо, хорошо, сынок. Мы возьмём твоего друга. Успокойся.
Майкл проследил, как они погрузили Стивена на танк. Махина двинулась дальше.
Когда он проезжал мимо, полковник выругался.
— Маньяки хлёбаные!
Майкл смотрел вслед удалявшемуся танку. Он сунул «Магнум» за пояс и влился в унылую толпу беженцев.
— Надо просто двигаться, — пробормотал он себе под нос. — Всё будет в порядке. Только надо двигаться.
Глава 4
Пулевые раны чисто и без осложнений затянулись. Но после того, как Ник физически поправился, его продержали в госпитале ещё месяц. Он находился в Главном военном госпитале, в отделении невропатологии.
Ник медленно шёл по коридору. Он очень похудел, кожа туго натянулась на щеках.
На шее у него болталось пластмассовое кольцо с картонной биркой. Он шёл, широко раскрыв глаза, движения заторможены.
Коридор был переполнен. Раненые лежали на носилках и колясках вдоль стен.
Некоторые сидели на стульях. Другие в серых халатах болтались среди них и, собираясь небольшими группами, разговаривали. Ник подошёл к окну и посмотрел вниз во двор. Черные мешки с трупами лежали, ряд за рядом, на выжженном солнцем бетоне. Солдаты укладывали их на деревянные поддоны, а автопогрузчики поднимали и грузили в кузова целой колонны грузовиков, выстроившихся в ожидании.
Ник вынул из кармана бумажник. Раскрыл его и достал фотографию Линды. Некоторое время бесстрастно смотрел на неё, затем спрятал. Снова поглядел вниз, во двор.
Веки у него задёргались в тике.
Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся. Сзади стоял врач, в руках которого была кипа историй болезни.
— Вас зовут Никанор Чеботаревич?
Ник утвердительно кивнул.
— Вы уверены?
Ник снова кивнул.
— Вы что, русский?
— Нет, — глухо ответил Ник. — Просто американец.
Врач взял в руки картонную бирку на шее у Ника и посмотрел на неё. Там значилось: Н.П.
— Как давно это у тебя?
Ник пожал плечами.
— Как зовут твою мать и отца?
— Лу и Ева.
Доктор порылся в историях болезни, нашёл нужную и раскрыл её.
— Даты их рождения?
Тик усилился.
— Какое это имеет значение? Их обоих уже нет на свете больше двадцати лет!
Доктор наклонил голову набок, прищурился, оценивая Ника.
— Ну, хорошо, — произнёс он. Прикрепил ещё одну цветную бумажку к кольцу на шее Ника. — Можешь быть свободен. Убирайся отсюда.
Он заспешил прочь, будто куда-то опаздывал и будто кто-то его преследовал.
Стены в центре связи Генерального штаба в Сайгоне были увешаны рядами телефонов.
Огромная комната была наполнена служащими, стоявшими в длинных очередях в ожидании возможности позвонить домой. Ник в серых застиранных брюках и рубашке в красную клетку стоял в одной. Он стоял уже два часа, и теперь перед ним был только один человек, уже заканчивавший разговор.
Ник вынул бумажник и стал разглядывать фотографию Линды. Стоявший перед ним человек обернулся.
— Ну что ж, дружище, теперь твоя очередь.
Ник спрятал бумажник. Шагнул к телефону и посмотрел на него несколько мгновений.
Затем повернулся и вышел из здания на яркую, пышущую жаром улицу.
Весь день он бесцельно бродил по городу. Наступил вечер. Ник не отдавал себе отчёта, ни где был, ни что видел. Очнулся на узенькой людной улице. Мерцавший свет ярко освещал бары. Солдаты гуляли группами, в форме и в штатском. Вьетнамцы всех возрастов громко, наперебой предлагали купить всё, что угодно от электросмесителей до женщин. Ник как бы не слышал их.
В центре квартала он вдруг остановился, затем опрометью бросился с тротуара на дорогу. Заревели сирены автомашин, велосипедисты и мотоциклисты махали ему кулаками. Увертываясь и извиваясь, он перебежал на другую сторону, пробежал несколько шагов по тротуару и хлопнул по плечу солдата, который шёл впереди него.
