Маргарита Шелехова - Последнее лето в национальном парке
Сидя в темной комнате, я нашла эти слова и долго вслушивалась в тишину. Но чудес не происходило, а слова складывались и складывались, но они уже не были моими, потому что задолго до меня их сложила смуглая девушка в маленьком домике у палестинских виноградников.
— На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его…
Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь скважину, и внутри все взволновалось от него. Я встала, чтобы отпереть возлюбленному, и с рук моих капала мирра, и с перстов моих мирра капала на ручки замка. Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел…
Нужно было всего лишь пересечь темный коридор мансарды, но он должен был сам сделать эти несколько шагов, чтобы потом уже не жалеть больше ни о чем. Он не сделал этого, и окна потихоньку светлели.
Глава 7
Окна потихоньку светлели, и сон окончательно сморил меня, когда Жемина уже вовсю стучала у сарая ведрами со старой вареной картошкой, услащенной комбикормом (по вечерам поросята питались отходами турбазовской столовой). Проснулась я от громких призывов Баронессы, несущихся из-под моих окон:
— Марина! Вставайте! Барон уже на лодочную станцию пошел.
Время, действительно, не ждало. Умывшись в полусне, я уже минут десять, как дремала над тарелкой с геркулесовой кашей, пока, наконец, не появился Андрей с кисловатым выражением лица, не оставляющим сомнений в ночном бодрствовании. Барон к этому моменту уже успел подогнать большую лодку к большим мосткам и изобразить дамам гипсового юношу с веслом стоя, сидя и лежа. Переходя к чаю, он не выдержал.
— Что читаем по ночам?
— «Майн Кампф». Там утверждается, что русские ленивы и нелюбопытны. Последнее качество, по-моему, не так уж и плохо, — поделилась я с другом своими соображениями.
За Бароном не задержалось, и мы обменивались любезностями до самого конца завтрака.
— Будешь изображать мне девушку с веслом, пока краска не облупится! — пообещал он напоследок.
После завтрака мы сразу же отправились в путешествие на живописное озеро Жеймяна. Сонливость исчезла, и время от времени я с энтузиазмом гребла веслами среди кудрявой зелени извилистых берегов.
Плакучие ивы сегодня были полны небывалого оптимизма, маленькие мостки торчали из берегов с вызывающим задором, и озерное зеркало ежесекундно дробилось под напором солнечных лучей на миллионы мелких искрящихся осколков.
За бортом роскошными веерами колыхались мохнатые водоросли, но, вырванные из своей родной стихии, они повисали на ручонках Таракана сгустком отвратительной буроватой слизи. Мальчики любят уничтожать красоту, сгорая от желания разглядеть ее составные части, и мы с Баронессой прекратили это варварство самым педагогическим образом, напомнив о целях и задачах всемирной организации «Green Peace».
Барон, однако, не удержался от применения надежных дедовских методов, и, поддав младенцу по заднице, сообщил, что если тот свалится за борт, то будет последней сволочью.
— Хуже этого! — с внезапной радостью указал строгий отец на проплывающую мимо лодочку с джентльменом и дамой. Джентльмен был недурен собой и приветливо махал нам ручкой. Мы с Баронессой пригляделись и узнали Олега Павловича Шустова, прошлогоднего квартиранта Вельмы. Он ежегодно брал двухнедельную туристическую путевку на турбазу, а потом догуливал отпуск свободным от режимного содержания дачником.
Мы ответили на приветствие, и, когда лодка проплыла мимо, Барон попытался рассказать в сильно искаженном виде историю этого знакомства, где мы с Баронессой представлялись в неблаговидном облике охотниц за мужским полом. Этой версией он регулярно кормил весь пакавенский бомонд. Мне очень не хотелось сыпать соль на раны Андрея Константиновича, и я пригрозила обнародовать историю о вязаном льняном платьице, в котором фигурировала на свадьбе Альгиса, после чего рассказчик умерил свой пыл.
Я успела быстренько купить это платьице у местной кружевницы, пока Баронесса еще только раздумывала, брать или не брать. Барон не мог мне простить этого, поскольку второго такого платьица не было, а несостоявшийся образ Баронессы в льняных кружевах внезапно застил ему глаза. Вечером на посиделках он сел рядом со мной и периодически щипал меня за бок, вкладывая в это постыдное занятие всю свою богатырскую силу и приговаривая зловещим шепотом: «Отдай платье, отдай платье… «Вытерпев за столом эти пытки без единого стона, я продемонстрировала на следующий день свой абсолютно синий бок всему пакавенскому бомонду, развеяв по ветру тщательно культивируемый гестаповцем образ супермена.
Тем временем наша лодка плыла дальше, и, переправившись на Жеймяну через узкую протоку, соединявшую его с большим озером, мы нашли маленькую бухточку со следами кострища за песчаным пляжем.
Черничные угодья начинались сразу за кострищем, а малиновые кущи — немного подальше, на озерной террасе, и после купания женщины занялись сбором ягод, а мужчины разводили костер и насаживали на проволоку кусочки случайно раздобытой в деревне свинины, и первобытная прелесть этих занятий обещала впоследствии приятные воспоминания.
Однако, добавить красок этому райскому пикничку совсем не мешало, потому что мои отношения с Андреем Константиновичем на ярком солнечном свете выглядели не лучше скукоженой водоросли, извлеченной Тараканом из озерных вод. По-видимому, та же счастливая мысль пришла в голову и моему герою, потому что, плюхнувшись после очередного купания на мое старенькое одеяльце, он собрался духом и сказал:
— Марина, давай выходить из состояния неопределенности!
— Ты тоже читал до самого утра?
— Да, «Молодую гвардию». Там герои умирают, но не сдаются.
— А la guerre comme a la guerre! Я в восхищении от твоей выдержки.
— Помилуй, бог, как воевать с заплаканными личиками? Хочешь — не хочешь, а размякнешь!
— Ты не пожалеешь потом о своей слабости?
— Это теперь зависит только от тебя. Скажи мне сейчас что-нибудь приятное — у тебя было время сочинить.
— Скажу после кино — вдруг там найдется какая-нибудь удачная фраза.
По приезду было запланировано отправиться всей компанией на турбазу смотреть «Вокзал для двоих», поскольку до сих пор сделать этого почему-то не удавалось, а все фильмы Рязанова во времена реального социализма смотреть полагалось. Позднее мы утратили эту привычку, но «Иронию судьбы», этакое «Путешествие из Москвы в Петербург» с его скромной долей злободневности, все же смотрели каждый Новый год, поскольку проблемы утреннего похмелья и случайного единения сердец подальше от дома продолжали волновать умы россиян.
Я могла бы и не ходить в кино, а вернее сказать, я отчаянно не хотела идти сейчас в кино, но, увы! — нужно было придерживаться жанра. Ведь даже самые тонкие мужские души, напряженно отслеживая ротики политиканов, ручки солдатиков и ножки футболистов, ежедневно ищут и находят грубую суть этого мира — сначала чистят чайник Петрушке, а потом он и сам водит фейсы обидчиков по неструганным тейблам, и разве могут сравниться эти захватывающие игры с утомительными поисками хрустальных туфелек.
Пока мужчины сдавали лодку на турбазу и брали билеты в кино, мы с Баронессой приготовили на скорую руку ужин. В темном зале летнего кинотеатра, крытого парусиной, все лавки были уже заполнены туристами, и мы с трудом пристроились в разных местах. Картина показалась мне не самой удачной, но, когда Гурченко шла по железнодорожному мосту, в зале притихли, и я вспомнила знаменитый променад Софи Лорен в фильме шестидесятых годов. Знак полярности у нашего варианта, правда, был прямо противоположен, и нервно вздрагивающая в дешевой синтетике спина источала хорошо понятную на Руси смесь одиночества, гордости и вселенской бесприютности.
Впечатление зрителям, мне на радость, подпортил Ваня. Вторая серия оказалась для бедного мальчика, объевшегося на Жеймяне ягодами, непомерной тяжестью, и его нытье стало невыносимым. Он уселся под ближайшим к выходу кустом, и Баронесса, посветив фонарем на густо-синие от черники какашки любимого сына, громко процитировала Александра Ширвиндта, исполнявшего в этом фильме роль ресторанного музыканта: «Какова кухня, такова и песня!» За кустом раздался хохот, роль Наташи Ростовой в заключительной сцене романа Баронессе явно удалась, и массивный Безухов спешил поглядеть на испачканную сыном пеленку.
Мужчины, воспользовавшись отсутствием мест, посетили местный бар — абсолютно безалкогольный по нынешним временам, но у Барона были доверительные отношения с барменшей, дальней родственницей Жемины, и коньячок в двойной кофе ему подливали. Потом, судя по захватывающему рассказу Барона, они произвели фурор на танцевальной площадке и теперь ждали нас у входа, с трудом ускользнув от преследования разгоряченных фурором туристок. Мне было ужасно интересно, поскольку я уже пятый год слышала о необыкновенных танцевальных способностях Барона, но мне ни разу не удавалось присутствовать на их демонстрации. Ваня слушал папин рассказ, подвывая и держась за животик. После некоторых размышлений Баронесса предположила избыток салициловой кислоты от чрезмерного употребления малины, плодоносившей в этом году до неприличия обильно.
