Кристиане Ф. - Я, мои друзья и героин
Наконец я прямо спросила у неё, откуда героинчик-то, и она сказала: «А у меня постоянный клиент… Такой пожилой достаточно тип, но совершенно отпадный.
Каждый день езжу к нему на такси. Денег он мне не даёт: платит чисто героином.
Зарабатываю полтора грамма в день… Там у него есть и другие подруги, они тоже получают героином, но сейчас я в фаворитках. Справляюсь за час. Без траха, конечно!
Только раздеться, пофоткаться немножко, поболтать, ну, и, да – по-французски…
Повторяю, без траха, это даже не обсуждается!» Постоянного клиента звали Хайнц… У него был канцелярский магазин. Я уже слышала о нём, что вот, мол, такой классный клиент, расплачивается сразу героином, и можно сэкономить на всей этой беготне. Я завидовала Бабси, потому что она, хотя ей и приходилось являться домой к восьми, могла хоть выспаться нормально и не знала всей этой безумной суеты: вокзал – клиент – деньги – дилер – сортир – снова вокзал…
У Бабси было всё, и даже лишний шприц. Эти одноразовые шприцы были в то время большой редкостью. Моя игла была уже настолько тупой, что приходилось затачивать её чиркалом спичечного коробка, чтобы вообще как-то пробить вену. У Бабси было полно новеньких машин. Она пообещала мне тут же три насоса и три канюли.
Пару дней спустя я встретила на вокзале и Стеллу – подругу Бабси, которая ещё раньше Бабси подсела. Объятия, поцелуи, дикая радость и восторг! Стелла, конечно, тоже сидела по полной… Дела у неё шли, правда, не так хорошо, как у Бабси. За два года до этого её отец погиб на пожаре, мать вместе со своим итальянским приятелем открыла кабачок и ушла в запой. Стелла постоянно прихватывала деньги из их пивной, и когда она свистнула пятьдесят марок прямо из бумажника мамкиного приятеля, это обнаружилось. С тех пор она не решалась вернуться домой и бомжевала, ночуя, где придется…
Мы сели на галерее и сразу заговорили о фраерах… Сначала Стелла рассказала мне всё о Бабси. Оказывается, та полностью опустилась. Её Хайнц – законченный придурок. Отвратительный, старый, жирный, потный мудак, с которым Бабси, конечно же трахается… Стелла говорила: «Ну нет, я бы так не смогла! Трахаться с таким типом?! Вообще с клиентом трахаться – нет, спасибо, это не для меня! Тут уж можно сразу начинать с черножопыми. Ну, отсосать – это я понимаю. Но трахаться – нет, никогда!» Меня потрясло, что с Бабси это так далеко зашло… В первый момент мне как-то не пришло в голову, с чего вдруг Стелла рассказывает мне всё это, но позднее я узнала от самой Бабси, что Хайнц раньше был постоянным папиком Стеллы. И Стелла точно знала, чего стоят эти полтора грамма! Впрочем, позже я узнала это и сама…
Мы сидели на галерее, болтали, и Стелла сказала мне, что она просто не представляет себе, как это я работаю здесь на Цоо: «Да здесь же только самые опущенные шлюхи да их черножопенькие клиенты! Даже не знаю, как это ты на них смотришь вообще!» – сказала она мне.
Сама Стелла ходила на автопанель, точнее, на так называемую детскую панельку на Курфюрстен-штрассе. Там работали почти сплошь одни наркоманки – девочки преимущественно тринадцати, четырнадцати лет. Я трепетала от ужаса перед автопанелью, потому что там и догадаться было невозможно, к кому же ты влезаешь в машину. И я сказала: «Нет, не знаю, автопанель – для меня это последняя тема… Вы же работаете там за двадцать марок. Отстой… Два фраера на одну дозу – нет, я сойду с ума!» Начали спорить… Мы спорили около часа, кто же из нас всё-таки больше опустился: я – на детской панели на Цоо или она – на детской панели на Курфюрстенштрассе. Сошлись мы в том, что Бабси, наверно уж, полный кусок говна, если трахается с этим своим старикашкой…
Вот таким вот разговором о нашей шлюхаческой чести началось это свидание.
Этот спор Стелла, Бабси и я продолжали вести каждый день в течение последующих нескольких месяцев. Речь шла о том, кто же из нас глубже увяз в дерьме, и каждая старалась доказать, что она ещё не так опустилась, как её подруги. А если мы встречались вдвоём, то третья заочно оказывалась самой мерзкой шлюхой во всём Берлине…
Конечно, мы постоянно размышляли о том, как бы приловчиться зарабатывать чем-нибудь другим… Мы со Стеллой настойчиво убеждали друг друга, что вполне можем обойтись и без этих грязных фраеров. Мы думали, что вполне реально настричь капусты, стреляя и приворовывая. В этом у Стеллы была куча полезных ноу-хау.
Так мы отправились в КаДеВе, чтобы опробовать на деле один их этих её супертрюков. Трюк применялся в женском сортире… Нужно было просто дождаться, пока паре бабушек не приспичит пописать. Как правило, они вешали свои ридикюли внутри на ручку двери, и когда они, через полчаса распутав свои корсеты, садились, наконец, на очко, нужно было просто резко дернуть ручку двери снаружи. Сумка падала на пол, и сквозь большой просвет внизу вытащить её было несложно. Бабуля, естественно, не решались выскочить в погоню с голой задницей, и пока они там зашнуровывали свои корсеты, мы были бы уже за всеми горами и морями…
Итак, мы окопались в дамском туалете КаДеВе, но всякий раз, когда Стелла командовала «на старт», меня брала измена, а ей одной не хотелось проворачивать такое дело. Тут нужно по меньшей мере четыре руки, чтобы быстрее прооперировать сумочку. Нет, я так не могла! Короче говоря, дамский сортир в Клондайк превратить нам так и не удалось… Мои нервы никогда не были достаточно крепкими для воровства, а тут я просто с ума сходила от волнения…
После нескольких неудачных попыток реализовать Стеллины разработки, мы решили вместе отсасывать, и я настояла на том, чтобы делать это на вокзале. Теперь мы занимались клиентом вдвоём. У этого метода была масса преимуществ. Одно преимущество по обоюдному согласию мы не обсуждали – каждая контролировала другую, то есть знала, как далеко та заходит с фраером. Кроме того, вдвоём мы чувствовали себя в большей безопасности, нас было сложнее задинамить при оплате, и мы могли себя хоть как-то защитить, в случае если фраер не хотел придерживаться обговоренных условий… Да и дело шло значительно быстрее вдвоём! Одна занималась фраером сверху, другая снизу – раз-два и готово!
С другой стороны, найти клиента, который мог бы оплатить двух девушек, было сложнее. А были и просто опытные клиенты, которые уже боялись связываться с нами двумя. Ведь вдвоём мы и сами могли запросто кинуть кого хочешь. Одна занималась, например, клиентом, а другая его бумажником… Стелле нравилось работать в паре. Она ходила то со мной, то с Бабси, потому что одной ей было не так просто склеить клиента, ведь она выглядела уже почти взрослой…
Больше всех на автопанели зарабатывала Бабси… Она работала там, ещё когда у неё был этот Хайнц, – просто чтобы помочь нам с героином… Она никогда не пользовалась макияжем, чтобы не старить своё «невинное детское личико». Без зада и без грудей, она в свои тринадцать лет, была именно той, кого клиенты ищут на детской панельке… Иногда она приносила в час с пяти фраеров до двухсот марок.
Бабси и Стелла скоро прибились к нашей с Детлефом компании. Теперь нас было шестеро: трое парней и трое девушек. Когда мы гуляли вместе, я хваталась моментально за Детлефа, а девушки брали под руку Бернда и Акселя… Нет, между ними никогда ничего не было, – мы были просто крутой командой, каждый мог прийти к каждому со своими печалями и горестями. Несмотря на все эти изматывающие споры по мелочам, которые в нашем распорядке дня, как и у многих других нарков, занимали огромное количество времени… Героиновая зависимость в этой фазе всеми своими сложностями и проблемами ещё скрепляла нашу дружбу, как цепями приковав нас друг к другу… Я не уверена, что среди нормальной молодёжи, которая не знает ничего о наркотиках, существует такая дружба как среди наркоманов. И именно эта дружба, которая поначалу всегда возникает среди нарков, привлекает к их компаниям и других молодых людей.
С тех пор как две девушки присоединились к нам, в наших отношениях с Детлефом стали возникать проблемы. Нет, мы любили друг друга как и прежде, но ссорились всё чаще. Теперь Детлеф нередко бывал очень раздражён тем, что я всё чаще провожу свободное время с Бабси и Стеллой. Это ему как-то не очень нравилось. Но расстраивался он, в основном, от того, я думаю, что не мог знать – с какими клиентами и куда я теперь хожу. Клиентуру я находила себе сама или через Стеллу и Бабси, и Детлеф принялся закидывать меня упрёками – я трахаюсь с фраерами! Короче, теперь он просто ревновал!
Да и я смотрела на свои отношения с ним теперь не так серьёзно, как раньше. Да, я люблю его, ну конечно, и всегда буду его любить! Но, с другой стороны, я была теперь независима от него. Мне больше не нужен был ни его героин, ни его защита.
Собственно, у нас были такие отношения, как в образцовом современном браке, о котором все мечтают, – полная самостоятельность партнёров. Мы так хорошо сработались с девочками, что часто делились героином между собой, если у одной было лишнее, а парни – те заботились о себе сами…
