Юрий Рытхэу - Конец вечного безмолвия
— Вы что же, хотите сказать, что они перед нами притворяются? — усмехнулся Свенсон.
— Если хотите — да, — ответил Каширин.
— Ну что же, — заметил после некоторого раздумья Свенсон, — если эта игра устраивает обе стороны, почему бы ее не продолжать?
— Но всякая игра рано или поздно надоедает, даже самая увлекательная, — сказал Каширин.
Свенсон повернулся к Каширину.
Что вы имеете в виду?
— Чукчи и эскимосы, все местные жители Чукотки, догадываются о великих переменах, происходящих в России. Есть даже такие, кто уверен, что эти перемены рано или поздно отзовутся на их собственной судьбе. Я верю, что русская революция во многом отличается от американской.
— Я бы этого не сказал, — заметил Свенсон. — Пока что русская революция очень робка и, я бы сказал, весьма неопределенна. Война с Германией продолжается, и новое русское правительство выдвинуло лозунг о войне до победного конца. А это при нынешнем соотношении сил — война на полное истощение России, на полное обнищание народа…
— У русской революции найдутся другие силы, — убежденно произнес Каширин.
— Вы имеете в виду большевиков? Ленина?
— Кого? — переспросил Каширин.
— Экстремистскую партию, возглавляемую русским адвокатом Лениным и называющую себя большевистской, — пояснил Свенсону
— Может быть, — с сомнением покачал головой Каширин. Лучше расскажите мне, что происходит в России на самом деле…
— Я могу дать вам газеты…
— Знаю я ваши газеты, — усмехнулся Каширин. — Вы человек умный, и я вас не один год знаю — вы лучше сами скажите, что происходит в России,
— Но это будет мое личное мнение, — предупредил Свенсон.
— Вот его-то мне и надо знать, — улыбнулся в ответ Каширин.
— По моему личному мнению, то, что произошло в России, рано или поздно должно было произойти. Однако сейчас самое главное — построить то общество, которое обеспечит наибольшие возможности для деловых людей. Деловые люди знают, что нужно, чтобы было изобилие работы, чтобы вдоволь было пищи, чтобы над головой человека была надежная крыша. Опыт такой есть — построение Соединенных Штатов Америки, самой богатой страны в мире…
— Богатой не для всех, — усмехнулся Каширин. — Вот теперь выслушайте мое мнение. Я думаю, что революция продолжается. Не кончилась она. Раз правительство временное, что-то это значит. Да и не согласен трудовой человек — а таких, как я, в России миллионы — удовольствоваться ролью рабочей скотины для делового человека. Что будет с местным населением? Может, история дает первый и последний шанс для их развития?
Ранним утром, когда солнце оторвалось от тяжелой воды Берингова пролива и устремилось вверх, Каширин сошел в Уэлькаде, сухо попрощавшись с Олафом Свенсоном,
Погода. ухудшилась. Иногда на корабль наползал туман.
Перед входом в Берингов пролив туман разошелся, и открылись острова Диомида.
Свенсона разбудили близкие выстрелы. Торопливо одевшись, он вышел на палубу и увидел белые вельботы охотников. Два судна уже плыли пересекающим курсом.
Здесь, в Беринговом проливе, ощутимо чувствовался Ледовитый океан. На горизонте виднелся пак, сливающийся в сплошную белую черту. Но в проливе было довольно чисто, если не считать отдельных плавающих льдин, на которых охотники и били спящих на солнце моржей.
Слева по борту, чуть севернее, нависла массивная скала мыса Дежнева, тянущаяся на северо-запад к Уэлену. В двух часах ходу, на низком галечном берегу располагалось чукотское селение Кэнискун, где находилась основная чукотская база "Гудзон бей компани", фактория под управлением Чарльза Карпентера. Туда и держал курс корабль Олафа Свенсона.
— Лечь в дрейф!
Корабль замедлил ход и остановился. Матросы завели на ближайшую льдину якорь., Люди в вельботах гребли длинными, упругими веслами.
Один из вельботов былч из Наукана, эскимосского селения на мысе Дежнева, а другой из Уэлена. Свенсон уже различал на задних кормовых площадках их владельцев — эскимоса Ерока и чукчу Гэмалькота, людей значительных, вполне состоятельных и крепко стоящих на ногах.
— Хэлоу, мистер Олаф, хэлоу, мистер Отто, хау а ю?
— Амын еттык, хуанкута санахакья! — отвечал им по-чукотски и по-эскимосски Свенсон. — Я рад всех вас видеть в добром здравии. Как ваши жена и дети? Все здоровы? Как это радостно слышать! Старый Мильгын умер? Ай-ай, — покачал головой Свенсон. — Он был хороший мореход.
Охотники с нескрываемой завистью проводили взглядами своих эрмэчинов, скрывшихся в чреве тангитанского корабля. Введя в кают-компанию гостей, Свердруп распорядился одарить табаком команды обеих вельботов.
— Что тут у вас нового? — спросил Свенсон, наливая виски в стаканы.
— Что может, быть нового? — усмехнулся Ерок. — Все идет по-прежнему.
— А как в Уэлене? — обратился Свенсон к Гэмалькоту.
Гэмалькот был абсолютным трезвенником и свой стаканчик виски оставил нетронутым.,
— В Уэлене все Спокойно, — негромко ответил Гэмалькот. — Однако разных разговоров о новой власти в России много.
— У вас тоже сменилась власть? — поинтересовался Свенсон.
В Уэлене жил представитель Анадырского уезда, исполнявший обязанности полицейского пристава, таможенника и судьи… Особого рвения к служебным делам Хренов не проявлял, и Свенсон с удовлетворением услышал от Гэмалькота, что он продолжает свою деятельность, точнее бездеятельность, и никакого нового комитета в Уэлене не создано.
Теперь положение на Чукотском полуострове для Свенсона было более или менее ясно.
— А как братья Караевы? — задал он последний вопрос к Гэмалькоту. — Надеюсь, они здоровы?
— Здоровы, — коротко ответил Гэмалькот. Караевы представляли в Уэлене владивостокскую русскую торговую фирму.
"Полар Бэр" изменила курс и вошла в небольшой залив, вернее излучину, под защитой мыса Дежнева.
С рейда хорошо были видны приземистые яранги и отсвечивающие на солнце гофрированным железом склады "Гудзон бей компани". Когда искали место для торговой базы, перебрали несколько пунктов, пока не остановились на этом малолюдном селении, в навигационном отношении, однако, довольно удобном. Здесь неплохая якорная стоянка. До побережья Ледовитого океана всего около десяти морских миль. Правда, морской путь в Уэлен был дольше — миль около сорока. В Кэнискун можно было зайти не объявляясь русским — от Нома при полном парусном вооружении около полусуток.
— Вы снова пополнели, мистер Карпентер, — осуждающе сказал Свенсон, оглядев своего агента.
— Полярная зима, — беспомощно развел руками Карпентер. — Ходить некуда, неделями сидишь взаперти в пургу.
— В следующий раз завезу вам гимнастические снаряды, — пригрозил Свенсон.
Он с широкой улыбкой поздоровался с жителями Кэнискуна, преимущественно стариками, старухами и женщинами с малолетними детьми — взрослое мужское население находилось на охоте.
— Груз придется самим доставлять на берег, — виновато сказал Карпентер, — некому сейчас работать.
— Ничего, — ответил. Свенсон. — Своими силами сгрузим на берег, покроем брезентом, а вернутся охотники — перенесут на склад.
Чарльз Карпентер помещался тут же, при лавке. Его дом наполовину был ярангой. В пологе жили его жена чукчанка Элизабет и детишки. Сам же Чарльз Карпентер располагался в комнате, обставленной европейской мебелью.
Свенсон прошел на половину Карпентера и, усевшись в кресло, недовольно заметил:
— Сколько раз я вам говорил: поселитесь вместе с семьей. Хотите, мы привезем настоящий трехкомнатный дом?
— Извините меня, мистер Свенсон. Я не раз намеревался хотя бы Элизабет поселить здесь, в комнате, но — не могу… Не переношу запаха жира морского зверя… И к тому же сознание, что в твоем жилище живет дикарка…
Чарльз Карпентер был родом из Австралии, его предки были английскими уголовниками, сосланными королевским указом на каторгу.
Кэнискунская фактория славилась прекрасными горячими источниками. С помощью чукчей Чарльз Карпентер соорудил небольшой бассейн, правда, напомнивший Свенсону могилу, вырытую в тундровом черном дерне, отвел туда два потока — один, из горячего ручья, другой из холодного.
— Скоро уже двадцать лет вы здесь, а ни одного слова ни по-чукотски, ни по-эскимосски произнести не можете! — упрекал его Свенсон.
— Пробовал, — виновато оправдывался Карпентер. — Ничего не получается. Язык и горло болят после этого. Такие варварские языки — слушать и то невмоготу.
Свенсон задал несколько вопросов.
Карпентер, не заглядывая в бумаги, ибо в его мозгу был такой же порядок, как и вокруг, перечислил, сколько и какого пушного товара имеется на складе.
От Карпентера на побережье торговали еще несколько мелких агентов. Из них он особенно отметил деятельность Магомета Гулиева, бывшего аляскинского золотоискателя.
![Юрий Рытхэу - Люди нашего берега [Рассказы]](/uploads/posts/books/134656/134656.jpg)
