Эрих Ремарк - Триумфальная арка
— Вы ведь ничего не заказывали.
— Ах, да, верно.
Он дал кельнеру на чай и поднялся.
— Что, не он? — спросил Морозов у Равика, когда тот вышел.
— Нет, — ответил Равик.
Морозов с беспокойством посмотрел на него.
— Хватит с меня, — сказал Равик. — Все это какая-то идиотская игра в прятки, будь она трижды проклята. Я жду уже пятый день. Хааке сказал, что обычно бывает в Париже всего два-три дня. Значит, он уже уехал, если только вообще приезжал.
— Иди спать, — сказал Морозов.
— У меня бессонница. Поеду в «Принц Уэльский», заберу чемоданы и сдам номер.
— Ладно, — сказал Морозов. — Завтра днем я к тебе зайду.
— Куда?
— В отель «Принц Уэльский».
Равик взглянул на него.
— Да, пожалуй, ты прав. Я несу всякий вздор.
А может быть, и нет. Может, прав я.
— Подожди до завтрашнего вечера.
— Хорошо. Там видно будет. Спокойной ночи, Борис.
— Спокойной ночи, Равик.
Равик проехал мимо «Озириса» и остановил машину за углом. Возвращаться в «Энтернасьональ» не хотелось. Может быть, поспать здесь часок-другой? Сегодня понедельник — тихий день для такого рода заведений. Швейцара у входа не оказалось. Вероятно, все уже разошлись.
Роланда стояла неподалеку от двери, отсюда она видела весь зал. Он был почти пуст. Визжала пианола.
— Сегодня у вас как будто тихо? — спросил Равик.
— Да. Только вот этот болван и остался, надоел до смерти. Похотлив, как обезьяна, а наверх ни за что не поднимается. Есть такие типы, сам знаешь. Немец. Впрочем, за вино он заплатил, а мы все равно скоро закрываемся.
Равик равнодушно посмотрел на столик. Запоздалый гость сидел к нему спиной. С ним были две девицы. Когда он наклонился к одной из них и приложил ладони к ее груди, Равик увидел его в профиль. Это был Хааке.
Роланда продолжала что-то говорить, но сейчас ее голос доносился сквозь какой-то вихрь. Равик не понимал ее. Он отошел назад и теперь уже стоял в дверях, откуда можно было видеть край столика, оставаясь незамеченным.
— Хочешь коньяку? — голос Роланды прорвался наконец сквозь вихрь.
Визг пианолы. Равик все еще пошатывался, будто его ударили в солнечное сплетение. Он до боли сжимал кулаки, вонзая себе ногти в ладони. Только бы Хааке не увидел его здесь. Только бы Роланда не заметила, что он с ним знаком.
— Нет, — услыхал он собственный голос. — Я и так изрядно выпил. Немец, говоришь? Ты знаешь, кто он такой?
— Понятия не имею! — Роланда пожала плечами. — Все они на одно лицо. Этот, кажется, у нас еще не бывал. Может, все-таки выпьешь рюмочку?
— Нет. Я к вам только на минутку…
Роланда испытующе посмотрела на него. Он с трудом овладел собой.
— Я, собственно, хотел уточнить, когда состоится твой прощальный вечер, — проговорил он. — В четверг или в пятницу?
— В четверг, Равик. Ты обещал прийти, помнишь?
— Непременно приду. Я просто забыл день.
— В четверг, в шесть часов.
— Хорошо. Не опоздаю. Это все, что я хотел узнать. А теперь мне пора идти. Спокойной ночи, Роланда.
— Спокойной ночи, Равик.
Внезапно белая ночь словно вскипела. Нет больше домов, одни лишь каменные чащобы, джунгли окон. Внезапно Равику почудилось: снова война… Патруль, крадущийся вдоль улицы. Машина в укрытии. Тихо гудит мотор. Надо выследить противника.
Пристрелить, как только выйдет? Равик скользнул взглядом вдоль улицы. Несколько машин. Желтые огни. Кошки. Вдали под фонарем какой-то человек, как будто полицейский… Номерной знак на машине, грохот выстрела. Роланда только что разговаривала с ним… Как сказал Морозов? «Не рискуй ничем! Игра не стоит свеч!»
Швейцара нет. Нигде ни одного такси. Это хорошо! Фургонов зеленщиков тоже не видно — сегодня понедельник…
Вдруг к подъезду подкатил «ситроэн» и остановился. Шофер закурил сигарету и громко зевнул. Равик почувствовал, как по коже пробежали мурашки, но продолжал ждать…
Может быть, лучше выйти из машины, подойти к шоферу и сказать, что в «Озирисе» уже пусто? Нет, этого ни в коем случае делать нельзя. Или дать ему денег, послать куда-нибудь с поручением? Например, к Морозову? Равик вырвал из блокнота листок, чиркнул несколько слов, затем разорвал записку и написал другую. Пусть Морозов не ждет его в «Шехерезаде». Подписался первой пришедшей в голову фамилией…
Неожиданно такси тронулось. Равик выглянул из окна машины, но ничего не увидел. Неужели Хааке сел в такси, пока он писал записку? Он включил первую передачу. Машина резко повернула за угол и устремилась вслед за такси. Через заднее стекло никого не было видно. Но, может быть, Хааке сидит в углу? Наконец обе машины поравнялись. В полумраке кабины ничего нельзя было разглядеть. Равик отстал, снова прибавил газу и приблизился вплотную к такси. Шофер повернул к нему голову и заорал:
— Эй ты, идиот! Прижать меня вздумал?
— В твоей машине сидит мой друг.
— Пьяная рожа! Не видишь, машина пустая?!
В ту же секунду Равик заметил, что счетчик такси не включен. Он резко развернулся и помчался обратно.
Хааке стоял на краю тротуара и махал рукой.
— Эй, такси!
Равик подъехал к нему и затормозил.
— Такси? — спросил Хааке.
— Нет. — Равик высунулся из окна. — Алло, — сказал он.
Хааке вглядывался в него, сощурив глаза.
— Что вам угодно?
— Кажется, мы знакомы, — сказал Равик по-немецки.
Хааке наклонился, и выражение настороженности исчезло с его лица.
— Боже мой… герр фон… фон…
— Хорн.
— Верно! Совершенно верно! Герр фон Хорн! Ну конечно! Вот так встреча! Дорогой мой, где же вы пропадали все это время?
— Я был здесь, в Париже. Садитесь. Я и не знал, что вы снова приехали.
— Да я вам несколько раз звонил. Вы перебрались в другой отель?
— Нет. По-прежнему живу в «Принце Уэльском». — Равик открыл дверцу. — Садитесь, подвезу. Такси сейчас достать не так просто.
Хааке поставил ногу на подножку. Равик услышал его дыхание, увидел красное, разгоряченное лицо.
— «Принц Уэльский»! — воскликнул Хааке. — Черт возьми! Вот оно что. «Принц Уэльский»! А я-то все время звонил в отель «Георг Пятый»! — Он громко расхохотался. — Там вас никто не знает. Теперь все ясно. «Принц Уэльский», ну конечно же! Я все перепутал. Не захватил с собой старую записную книжку. Понадеялся на память.
Равик следил за входом в «Озирис». Еще какое-то время оттуда никто не будет выходить. Девушкам надо переодеться. И все-таки лучше как можно скорее завлечь Хааке в машину.
— Вы собирались заглянуть сюда? — по-приятельски спросил Хааке.
— Признаться, подумывал… Да вот поздно уже… Хааке шумно вздохнул.
— Дорогой мой, я вышел оттуда последним. Они уже закрываются.
— Не беда. Там ведь скучища. Поедемте в другое место! Садитесь.
— А разве еще можно куда-нибудь поспеть?
— Разумеется. Есть места для знатоков, там сейчас все только начинается. А такие дома, как «Озирис», посещают лишь туристы.
— Неужели? А я-то думал… Нет, здесь все-таки вполне прилично.
— Что вы! Есть гораздо лучшие заведения. «Озирис» — самый заурядный бордель. Равик несколько раз нажал на педаль. Мотор то начинал реветь на полных оборотах, то утихал. Расчет оказался верным. Хааке неуклюже взгромоздился на сиденье рядом с ним.
— Я очень рад снова встретиться с вами, — сказал он. — Очень рад.
Равик перегнулся через него и притянул дверцу.
— Я тоже.
— Как хотите, а в «Озирисе» не так уж плохо! Полно голых девок! И как только полиция разрешает! Наверно, большинство из них больны, а?
— Возможно. В подобных заведениях, конечно, никогда не чувствуешь себя в полной безопасности.
Равик включил скорость, и машина тронулась.
— А разве есть заведения, где гарантирована полная безопасность? — Хааке откусил кончик сигары. — Не очень-то приятно привезти домой триппер… Хотя, с другой стороны… Живешь-то ведь один только раз…
— Да, — сказал Равик и протянул Хааке электрическую зажигалку.
— Куда мы едем?
— Хотите, для начала побываем в «Maison de Rendez-vous»?[25]
— А что это такое?
— Дом, где великосветские дамы ищут неожиданных встреч.
— Не может быть! Действительно, дамы из высшего света?
— Вот именно. Женщины, у которых старые мужья. Женщины, у которых скучные мужья. Женщины, у которых мужья слишком мало зарабатывают.
— Но позвольте… Не могут же они просто так… Как все это устраивается?
— Женщины приезжают туда на несколько часов. На коктейль или на ночную чашку чая. Иных вызывают по телефону. Разумеется, это не вульгарное заведение, вроде тех, что на Монмартре.
Я знаю один чудесный особняк, прямо в Булонском лесу. У хозяйки такие манеры, что с ней не могли бы соперничать даже герцогини. Все в высшей мере благопристойно и элегантно. Во всем соблюдается полный такт.
