Счастье для начинающих - Сэнтер Кэтрин

– Что ты тут делаешь? – спросила я, перекрикивая музыку, когда мы оказались достаточно близко.

– Меня пригласили, – крикнула она в ответ, не сбиваясь с ритма. – Со спутником.

– Почему тебя пригласили? – крикнула я.

– Они меня любят! Я и на свадьбе у них была.

Я перестала танцевать.

– Ты ходила на их свадьбу?

Джи-Джи погрозила мне пальцем, изобразив собственную версию: «О нет, ты не могла!»

– Ты пошла на свадьбу изменившего мне бойфренда и моей лживой лучшей подруги?

Она пожала плечами:

– Они были такими милыми детьми.

– Но не со мной!

– Но не можешь же ты и дальше из-за того злиться!

Конечно, я могу злиться! Они же обидели меня! Ужасно обидели! Я имела полное право злиться до скончания времен, если бы захотела! Но именно тут до меня дошло, что я не хочу.

Джи-Джи это не извиняло.

– Я заочно злюсь, – сказала я. – Ты тайком, не сказав мне, пошла на их свадьбу! И сегодня не сказала, что сюда придешь.

– Тебе бы это не понравилось.

– Вот уж точно, черт побери, не понравилось бы!

Она послала мне воздушный поцелуй.

– В жизни не все разложено по полочкам, золотко.

– Но ты что, не знала, что тут со мной встретишься?

– Я поставила на то, что ты струсишь.

– Но я не струсила!

Бабуля Джи-Джи улыбнулась мне так, словно очень мной гордится, и кивнула:

– Вот именно, милая девочка. Будь храброй. Попытки спрятаться до добра никогда не доводили.

И тут ее закружило в «Торнадо», в котором она буквально налетела на престарелого джентльмена в желтом галстуке-бабочке, и я смотрела, как он кладет ей руку на талию и уводит в танце.

Все танцевали. Внезапно заиграл «Соул трейн», детишки вошли во вкус! Я им больше не нужна. Мое дело сделано. И так же внезапно я поняла, что готова уходить. Я махнула рукой Дункану, указывая на часы. В гуще танцующих он вытворял что-то безумное и поднял руку, показывая – еще пять минут.

Но я покачала головой.

– Я ухожу! – крикнула я ему, потом кивнула на Джи-Джи. – Поедешь с Бабулей!

– О’кей! – крикнул он и поднял большой палец. И прежде чем я успела отвернуться, крикнул еще: – Эй! Пообещай мне кое-что!

– Что?

– Никогда не называй меня иначе, чем Ди-Дог!

Я наставила на него палец-пистолет:

– Договорились!

Он собирается остаться. Он как рыба в воде на бар-мицве, полной чужих людей, и месяц назад я нашла бы способ обернуть это против него. Но, разумеется, месяц назад его тут вообще со мной не было бы.

Я подумала, не остановиться ли на пути к выходу у столика Дэйва и Дарси, дать им возможность меня поблагодарить, рассказать, какая же я потрясающая, но потом решила, что мне незачем их выслушивать. Я же не для них это сделала. Плюс мне нравилась идея исчезнуть в ночи как супергерой-затейник.

Но пока я уходила от танцпола и за спиной у меня пульсировала музыка, на меня снова накатила знакомая боль одиночества. Куда я иду? К чему возвращаюсь? Музыка, казалось бы, стихла, сменившись болтовней и смехом незнакомых людей. Мне тут не место, и все бы ничего, если бы я могла сказать, что где-то – где угодно – есть мое место. Остаток вечера предстал передо мной, как одиночная камера. Я одна пойду в лифт, одна спущусь, одна пройду через вестибюль в гараж, одна поеду назад к Джи-Джи, одна разденусь в спальне, где ночевала подростком, и заберусь в кровать. Одна.

У меня сдавило горло, словно я сейчас заплачу. Сгорбившись, я быстрее пошла к выходу, дрожа перед собственным будущим, точно всем телом прогибаясь под холодным зимним ветром. Мне хотелось убраться отсюда прежде, чем Дэйв с Дарси хотя бы мельком увидят меня в состоянии, далеком от триумфа.

Я практически так его и помню: веселый дружеский праздник, где толпу на танцполе объединили диско-шар и диджей, – и я от нее ухожу, как словно бы ухожу от всего, что могло бы предложить утешение, радость или ощущение сопричастности. Знаю, в тот момент на мне было розовое коктейльное платье, но в голове у меня возникла совсем иная картинка: девушка в изношенном зимнем пальто и шарфе, обхватив себя руками, чтобы стало теплее, бредет сквозь метель. Насквозь промерзшая, с опущенной головой. Пора снова собирать обломки себя. Пора пообещать себе, что проснусь утром и приведу в порядок свою жизнь – и выйду из этой борьбы на сей раз сильнее и лучше. Пора в очередной раз рявкнуть в будущее: «Ну давай же!»

Но я не могла. У меня было такое чувство, что я всю жизнь бреду сквозь бесконечную метель. И теперь наконец я слишком замерзла и устала, чтобы идти дальше.

Но, разумеется, я шла и шла. Не поднимая глаз, я пробиралась между столиками и гостями. До выхода уже было недалеко. Возможно, выбравшись из зала, я почувствую себя лучше.

И тут я на кого-то наткнулась, буквально врезалась с приглушенным ударом в чью-то грудь. Это вполне мог быть чей-то дедушка с костылем или семиклассник, у которого под брэкетами застрял кусочек тарталетки, но нет. Это был Джейк.

Мой Джейк. Джейк, который уехал в Колорадо. Со своей Уинди.

Я застыла. Вот он стоит в своих крутых очках, чисто выбритый. В оксфордской рубашке и хипстерском узком галстуке. Я никогда не видела его в галстуке, даже на моей свадьбе, и теперь Джейк смотрелся деловитым и взрослым. И вообще красивее, чем я помнила, что было уже чересчур, потому что и его обычной будничной внешности было более чем достаточно.

Столкнувшись с ним, я быстро отступила на шаг, почти отпрыгнула прочь, и он схватил меня за плечи. И, клянусь, метель прекратилась. Серое небо разом сменилось яркой полночной синевой, даже ветер унялся. В реальности вокруг нас, вероятно, ревела танцевальная музыка. Но я не помню ни единого звука.

Мы оба с секунду стояли так неподвижно, не отрывая друг от друга глаз. Голова у меня шла кругом. Была сотня причин, почему он никак не мог быть тут.

Наконец он слегка улыбнулся:

– Привет, Гоп-Стоп.

– Привет, Лучник, – выдала я первое же прозвище, какое пришло мне на ум.

Тут он, казалось, заметил, что все еще держит меня за плечи. Вздрогнув, он меня отпустил и тоже сделал шаг назад.

– Выглядишь потрясающе.

Я посмотрела на свое розовое коктейльное платье. Значит, все-таки никакого изношенного пальто на мне нет. Я покачала головой и подняла взгляд:

– Что ты тут делаешь?

– Я тут с Бабулей Джи-Джи. Как ее компания.

– Ты пришел с Джи-Джи?

Он кивнул.

– Кстати, крутые танцы.

– Ты видел?

Он пожал плечами:

– Мне больше всего «Беверли Хилбилли» понравился.

Я покачала головой.

– Почему ты здесь?

– Ну, – начал Джейк, – во‐первых, Дункан прислал мне паническое сообщение про катастрофу с Пикл.

– С этим мы разобрались, – сказала я.

– Он правда боялся, что не доживет до утра.

Я повернулась к танцполу, где открывался отличный вид на то, как Дункан отплясывает, подобно персонажу «Маппет-шоу».

– Как видишь, я оставила его в живых.

– Поэтому я заехал к вам, чтобы посмотреть, как он, и застал Бабулю Джи-Джи при полном параде. Она пригласила меня с собой, потому что ее изначальному спутнику понадобилось срочно делать операцию по шунтированию.

В фойе за спиной у Джейка звякнул лифт, и оттуда вывалился небольшой табун бабушек и дедушек.

– А еще, – добавил он, – я тут остановился. В отеле. Успел снять номер, как приехал в город.

– В этом отеле?

Он кивнул.

– Ты не можешь позволить себе снять здесь номер, – сказала я.

– Конечно, могу.

– У тебя же нет денег.

– А с чего ты взяла, что у меня нет денег?

– Тебе же пришлось просить подвезти тебя в Вайоминг.

Он задумался:

– Тогда были смягчающие обстоятельства.

– Ты вроде был на мели. Ты не на мели?

Он покачал головой:

– Я не на мели. Мама оставила мне заначку.

У меня ум за разум зашел.

– Но ты сказал, у тебя нет наличных.

– Наверное, так и было. В тот момент.

О чем мы вообще говорим? Он ответил на мой вопрос?