Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия - Моррис Уильям

Я почувствовал себя одиноким, у меня стало невыразимо тяжело на душе. Я подождал еще немного, потом повернулся и вышел из портала. Липовая аллея снова вывела меня на дорогу. Дрозды распевали во весь голос, и меня обдало зноем этого июньского вечера.

Еще раз, без всякого сознательного усилия воли, я посмотрел на старый дом у брода. Повернув за угол дома и идя по тропинке, которая вела к остаткам старинного креста, я наткнулся на фигуру, резко отличавшуюся от тех прекрасных, радостных людей, которых я оставил в церкви. Это был человек, казавшийся стариком, но ему – я это знал – в действительности было немногим больше пятидесяти лет. Его морщинистое лицо было испачкано сажей, тусклые глаза слезились, он весь согнулся и брел, пошатываясь на тонких паучьих ногах. Его одежда – так хорошо мне знакомая! – состояла из грязных лохмотьев. Когда я поравнялся с ним, он дотронулся до своей шляпы с доброжелательством и вежливостью, но, как мне показалось, с немалой долей подобострастия.

Потрясенный, я поспешил пройти мимо него и быстро пошел по дороге к реке и краю селения. Но вдруг черная туча покатилась мне навстречу, как в кошмарах моих детских лет. Некоторое время я ничего не сознавал, кроме того, что нахожусь во мраке. Но двигался ли я, сидел или лежал, я не мог бы сказать.

Я лежал в своей постели, в своем доме в грязном и унылом Хэммерсмите и размышлял о случившемся. Пришел ли я в отчаяние, поняв, что мне приснился сон? Как это ни странно, но надо сказать, что я не слишком опечалился.

Но было ли это действительно сном? Если да, то почему я все время сознавал, что наблюдаю новую жизнь со стороны и что я все так же окутан предрассудками, заботами и недоверчивостью своего времени, времени сомнений и борьбы?

Хотя мои новые друзья и были для меня вполне живыми, тем не менее я все время чувствовал, что я им чужд и что наступит час, когда они отвергнут меня и скажут, как, казалось, говорил мне последний грустный взгляд Эллен:

«Нет, так нельзя, ты не можешь быть с нами. Ты настолько принадлежишь несчастному прошлому, что даже наше счастье было бы тебе в тягость. Возвращайся теперь к своим. Ты видел нас, и ты постиг, что, вопреки непогрешимым догматам твоих дней, человечество ждет эпоха спокойствия. Она наступит, когда господство превратится в содружество, но не раньше. Возвращайся же! И пока ты будешь жить, ты будешь видеть вокруг себя людей, заставляющих других жить чуждой им жизнью, так как никто из них не дорожит по-настоящему своей собственной. Они ненавидят жизнь, хотя и боятся смерти. Ступай обратно и будь счастлив тем, что, увидев нас, ты можешь внести немного надежды в свою борьбу. Живи, пока хватает сил, преодолевая неизбежные беды и трудности и строя мало-помалу новую жизнь дружбы, мира и счастья».

Да, это так, и если другим удастся увидеть грядущее, каким видел его я, мой сон можно будет назвать предвидением.

Приложение

Сон про Джона Болла

Исторический период

Действие рассказа происходит в небольшом селении графства Кент, между Рочестером и рекою Медуэй, в период восстания английских вилланов (крестьян) в 1381 году. В это время престол занимал внук Эдуарда III, Ричард 11, – 14-летний мальчик, находившийся под опекой своих дядей, герцога Ланкастера и лорда Вудстока.

Вследствие разорительных французских войн Эдуарда III финансы государства пришли в полное расстройство; лорды также обеднели – повинности их вилланов стали переходить из натуральных в денежные.

Моровая язва (чума) 1348 года унесла огромное количество человеческих жизней; народонаселение страны, а с ним и число работников сильно уменьшилось, так что лордам-землевладельцам приходилось нанимать рабочих из числа безземельных крестьян. При этом многие из них прекращали вести собственное хозяйство и сдавали свои земли в аренду. Недостаток рабочих, естественно, отразился на повышении заработной платы, которая в среднем выросла на 50 % среди ремесленников, кузнецов, плотников, каменщиков и т. д.

В 1349 году в первый раз были изданы так называемые Постановления о рабочих (Ordinance of Labourers), определявшие размер заработной платы с воспрещением рабочим покидать места, к которым они были причислены, с перечислением тяжелых штрафов и различных наказаний для беглецов (например, клеймение раскаленным железом). Но спрос на рабочие руки был так велик, что эти законы, повторявшиеся в разных изданиях до 1360 года, были не слишком действенны и не соблюдались на местах.

Все это, а также притеснения вилланов лордами, желавшими вернуть прежние кабальные натуральные отношения, породили сильное недовольство и ропот среди сельского населения и рабочих в городах, отчасти поддерживаемые проповедями странствующих монахов. Но душою восстания был священник Джон Болл – «безумный кентский поп», как его называет автор знаменитых «Хроник», французский летописец Ж. Фруассар. Джон Болл в течение пятнадцати лет рассказывал в своих проповедях вилланам и рабочим о свободе и человеческом достоинстве, угнетаемых лордами и хозяевами. Его острые, грубоватые поговорки давно уже ходили в народе, а известное двустишие об Адаме и Еве стало девизом восстания.

Новая подушная подать (Poll Pax) 1381 года, предназначенная для покрытия расходов французской войны, крайне несправедливая и падавшая всей своей тяжестью на бедные и трудящиеся классы, переполнила чашу народного терпения и спровоцировала восстание, охватившее почти половину Англии. Оно началось в Эссексе, откуда небольшая группа восставших крестьян и рабочих под предводительством некоего Джека Стро двинулась на Рочестер, освободив перед тем Джона Болла из архиепископской тюрьмы в Кентербери и призывая Кент к восстанию (эпизод, описанный в новелле, происходит именно в эти дни, в начале июня).

Возглавил восстание, как известно, Уот Тайлер из Мейдстона, в Кенте. Относительно его личности свидетельства летописцев разноречивы: одни называют его бывшим солдатом французских войн, другие кровельщиком (судя по фамилии Tyler) и т. д. Это народное движение прежде всего поражает своим единодушием и быстротой, с которой оно распространилось.

Собственно, восстание продолжалось в своих активных проявлениях менее месяца, с 30 мая по 28 июня. Около 12 июня отряды восставших под предводительством Уота Тайлера собрались близ Лондона, на поле Блэкхит, где на следующий день Джон Болл произнес свою знаменитую проповедь. Затем последовало вторжение части восставших в Лондон, убийство канцлера Садбери (архиепископа Кентерберийского), лорда-казначея Холеса, их свидание и переговоры с королем у заставы Майл-Энд, причем вилланам были обещаны требуемые ими вольности. 15 июня в Смитфилде во время этого свидания юный Ричард II подвергался большой опасности, находясь среди восставших; при этом проявил необыкновенную смелость и находчивость, каких он уже не выказывал в свое последующее правление.

Во время спора, происшедшего при последних переговорах, Уот Тайлер был убит мэром Лондона Уолуэртом, находившимся в свите короля. Далее последовали подавление беспорядков в Лондоне под руководством того же Уолуэрта, собравшего войско из горожан, а также казни некоторых из предводителей восставших вилланов и преследование наскоро собранной королевской армией отступавших из-под Лондона отрядов их войска. В сражении при Биллерикее в Эссексе (28 июня) были рассеяны последние силы мятежников и нанесен решающий удар по восстанию. Затем были казнены предводители, в том числе Джон Болл, повешенный и четвертованный в Сент-Олбансе.

Хотя восстание было достаточно быстро подавлено и лорды торжествовали, основная его цель была достигнута – чуть более чем через поколение вилланаж перестанет существовать в Англии навсегда (см.: Грин Д. «История английского народа» и первые главы книги Г. Гиббинса «Промышленная история Англии»).