Льюис Синклер - Элмер Гентри
В конце концов новый агент по рекламе сам настолько пленился красотами евангелизма (по сравнению с бродячими цирками и фирмами по перепродаже недвижимости, с которыми ему приходилось иметь дело раньше), что тоже был обращен в лоно религии и когда не был в отъезде во время очередного цикла собраний, то даже певал в хоре и проводил с местными членами ХАМЛ занятия по журналистике. Однако даже красноречивые доводы Элмера так и не смогли убить в нем верной и неистребимой любви к покеру.
III
После того, как контракт был подписан, агент по печати и рекламе вдруг вспоминал о своей былой работе газетчика и за несколько дней завязывал трогательно-дружеские отношения со всеми газетными репортерами города. Новые друзья допоздна засиживались в его номере, мальчишки-рассыльные то и дело отсылались за все новыми бутылками виски различных марок. Агент начинал с заявления о том, что считает мисс Фолконер безусловно самой великой женщиной после Сары Бернар [105], а затем переходил к рассказам о том, что, как он ручался, известно лишь ему одному: о ее красоте, о заслугах ее предков, о ее необычайном даре привлекать грешников, а также вызывать дождь простой молитвой и о том довольно трудно поддающемся датировке времени, когда ее, совсем еще юную девушку, признал своей преемницей Дуайт Муди.
К югу от Мейсона и Диксона дед ее был просто мистер Фолконер, воинственный и набожный человек, но дальше, к северу, он уже превращался в генерала Фолконера из старой доброй Виргинии, сердечного друга и сподвижника генерала Роберта Ли [106]. В обязанности агента по печати входило также составлять от имени церковного объединения афиши, в которых дьявола откровенно предупреждали о том, какая страшная участь ожидает его.
Таким образом, ко времени приезда Шэрон и ее помощников газетки уже держали перо наготове, стены домов и витрины алели от афиш, и весь город ждал, умирая от нетерпения, а в день ее приезда на вокзале нередко собиралась тысячная толпа.
Всегда находились недоверчивые люди, особенно среди репортеров, которые склонны были сомневаться в могуществе ее таланта. Но вот на площадке вагона появлялась Шэрон в длинном белом пальто и останавливалась на секунду с закрытыми глазами, как бы отдавшись молитве о благе сей новой паствы, и потом медленно простирала вперед белые нервные руки - и агенту по рекламе делать больше было нечего; он мог со спокойной совестью отправляться дальше и готовить почву для новой жатвы. Однако, прежде чем Шэрон удавалось победить силы своекорыстия и приступить к выполнению своей высокой миссии, происходило еще немало трений.
Местные комитеты всегда отличались упорством, местные комитеты страдали от черной зависти, местные комитеты были нерасторопны и ленивы, и местным комитетам всегда указывали на перечисленные выше недостатки, и в самых энергичных выражениях. Причина всех недоразумений неизменно была одна и та же: деньги.
Шэрон одной из первых среди евангелистов стала взимать в свою пользу не долю от текущих сборов или еженедельных пожертвований, а полный сбор с одного вечера, целиком посвященного добровольным "благодарственным приношениям" ей и ее команде. Это и выглядело бескорыстно и приносило гораздо больше. Каждый верующий откладывал деньги специально для этой цели, и оказывалось, что легче получить пятьдесят долларов разом, чем двенадцать раз по доллару. Но для того, чтобы такое единичное приношение выросло до желательной суммы, требовалась любовная и тщательная подготовительная работа: напоминания со стороны влиятельных пасторов, банкиров и прочих благочестивых особ города, раздача пустых конвертов, над которыми верующие имели возможность хорошенько поразмыслить те шесть недель, в течение которых продолжались собрания, наконец, бесчисленные заметки в газетах на тему о том, как велико самопожертвование евангелистов, равно как и их расходы.
Но, как только дело касалось этих невинных и необходимых мер предосторожности, тут-то и сказывались мелочность и жадность местных комитетов. Предоставить евангелисту сбор с одного-единственного вечера - это их устраивало, но они не желали, чтобы об этом было сказано хотя бы слово до тех пор, пока не будут обеспечены их собственные интересы, пока не будут покрыты расходы по аренде помещения или сооружению молельни, по отоплению, освещению, рекламе и так далее.
Шэрон являлась на заседание комитета (десятка два пасторов, несколько наиболее уважаемых церковных старост, несколько угловатых директоров воскресных школ, две-три недоброжелательные супруги) в приемную при церкви. Для такого случая она неизменно надевала свой серый костюм и непререкаемо властную мину заезжей столичной знаменитости и поигрывала пенсне, в которое были вставлены простые стекла. Пока председатель местного комитета изрекал заранее известные фразы о том, как велики их расходы, она улыбалась так, словно ей было известно то, что скрыто от других, и затем, не давая им опомниться, обрушивалась на них:
- Боюсь, что тут какое-то недоразумение! Мне что-то не совсем ясно: действительно ли вы настроены забыть обо всем материальном и горячо, самозабвенно посвятить себя священной борьбе за спасение душ. Я наперед знаю все, что вы хотите сказать, - кстати, вы забыли упомянуть еще о расходах на сторожей, покупку новых псалтырей и прокат складных стульев! Но вы не имеете даже отдаленного представления о моих расходах! Мне приходится содержать почти такой же огромный штат, как на настоящей фабрике, - не только моих помощников и музыкантов, но еще и целый ряд сотрудников, которых вы и в глаза не видите. Кроме того, я веду большую благотворительную работу. Существует, например, ягенский приют для престарелых - я одна содержу его полностью. О, я не собираюсь рассказывать вам о нем, но если б вы только видели испуганные лица этих бедных старых женщин, обращенные ко мне! (Где находится этот приют, Элмер так никогда и не установил.) Мы приезжаем сюда, не имея никаких гарантий: мы целиком зависим от добровольных приношений в последний день, и я боюсь, что вы так рьяно печетесь о местных расходах, что у людей вообще пропадет всякая охота жертвовать в последний день - хотя бы столько, чтобы мне хватило на жалованье для моих сотрудников. Я… если б не мое отвращение к этому презренному, растлевающему души пороку, именуемому азартной игрой, - я сказала бы, что веду такую рискованную игру, что мне самой страшно. Но что поделаешь…
Во время этой речи Шэрон успевала приглядеться к членам комитета и определить, что они собою представляют: чудаки, кислые, как старые девы, брюзги, предприимчивые, падкие на рекламу демагоги, рядовые церковные служаки, юные либералы шатких убеждений, подлинные мистики, добросердечные пастыря, поборники справедливости. Наметив себе в качестве потенциального сторонника того, кто внимал ей наиболее сочувственно, она заключительную часть своей речи обращала уже непосредственно к нему:
- Неужели вы хотите погубить меня, чтоб я никогда уже более не могла выполнять свою миссию - нести слово спасения отчаявшимся душам, которые ждут меня повсюду и взывают ко мне о помощи? Этого ли вы добиваетесь, вы, призванные содействовать мне в служении возлюбленному господу нашему Иисусу? Это ли ваша цель? Да?
Она разражалась рыданиями, что служило условным знаком для Элмера, которому в этот момент надлежало сорваться с места и объявить о том, что его осенила блестящая идея.
Он, Элмер, не сомневается, что возлюбленные братья и сестры отнюдь не преследуют подобной цели. Они лишь стремятся учесть практические обстоятельства дела. Но в таком случае отчего бы комитету не обратиться к состоятельным прихожанам, объяснить им беспрецедентное положение вещей, указать на то, что дело это богоугодное, что, помимо бесспорных духовных плодов, религиозное возрождение даст и другие благие результаты: сократится число преступлений, а следовательно, понизятся и налоги; рабочие, обратившись к возвышенным думам, забудут о забастовках и политике и станут усерднее работать за ту же плату. Если членам комитета удастся собрать среди состоятельных прихожан сумму, достаточную для текущих расходов, то на собраниях не придется докучать людям разговорами о сборах, и верующие приберегут свои деньги для "благодарственного приношения" в последний день, а на ежевечерних собраниях достаточно будет нескольких мелких монет, и никто не будет вытягивать больше.
Затем Элмер начинал предъявлять местному комитету претензии уже совсем другого рода. Почему, спрашивал он, никто не позаботился снабдить молитвенный дом достаточным количеством туалетных комнат? Сестре Фолконер необходимо иметь отдельное помещение. Им с ней нередко бывает нужно перед самым собранием совещаться по важным вопросам. И почему так мало добровольцев-распорядителей? Надо собрать их сейчас же, не откладывая, чтобы успеть их обучить, так как именно они при надлежащей подготовке облегчают мятущимся душам путь к алтарю, где опытная рука мастера завершает дело.
