Ирвин Шоу - Ночной портье
– Нет, конечно, если все это не угробит меня.
– А какие у вас вообще планы?
– Собираюсь стать археологом. Буду копаться в руинах древней цивилизации. И чем древнее, тем лучше. Хочу уйти как можно дальше от нашего века. Или, во всяком случае, от жизни моих родителей.
– Мне кажется, вы несправедливы к ним, – сказал я. Защищая их, я защищал и себя. В конце концов мы принадлежали почти к одному поколению.
– Если вам не нравится, не будем говорить о моих предках. Давайте поговорим о вас. Вы женаты?
– Еще нет.
– Я, например, не намерена выходить замуж, – с вызовом произнесла она, как бы приглашая осмелиться оспорить ее утверждение.
– Говорят, замужество уже не модно, так что ли?
– И правильно.
Мы уже приближались к вершине горы и приготовились вылезать из подъемника.
– Если вы как-нибудь захотите пойти на лыжах только со мной, – продолжала она, особенно подчеркнув последние слова, – оставьте мне записку в вашей почтовой ячейке в отеле. Я буду заглядывать в нее. Хотя на вашем месте я бы здесь долго не пробыла. Для вас это инородная среда, – говорила она, когда, поднявшись с кресла и взяв лыжи, мы вышли из-под навеса подъемика, и она стояла в лучах горного солнца.
– А где же моя естественная среда?
– В Вермонте, как мне кажется. В маленьком городке штата Вермонт, где люди трудом зарабатывают себе на жизнь.
Я вскинул свои лыжи на плечо. Клуб «Орел» находился тут же на вершине горы, в нескольких десятках метров. Хорошо расчищенная тропинка вела к нему.
– Не обижайтесь, пожалуйста, на меня, – сказала Диди. – Недавно я поставила себе за правило во всех случаях говорить то, что думаю.
По какому-то странному побуждению, которое я сам не могу понять, я вдруг наклонился к ней и поцеловал ее в щеку, холодную и розовую.
– Очень мило, – кивнула она. – Благодарю вас. Приятного аппетита!
Тут, очевидно, она услыхала голоса моих спутниц. Став на лыжи, она легко и уверенно покатилась вниз по склону горы. Я покачал головой, следя за тем, как несколько нескладная маленькая фигурка в оранжевой парке быстро скользила по склону. Потом, таща лыжи, направился к массивному каменному зданию клуба.
Фабиан появился лишь тогда, когда мы, поджидая его на террасе клуба, выпили по второй стопке «кровавой мери». Он оделся для лыжной прогулки и выглядел нарядным в свитере с высоким завернутым воротником (»хомутом», как его называют), в голубой тирольской куртке и хорошо отутюженных вельветовых брюках золотистого цвета, на ногах – высокие лыжные ботинки с замшевыми голенищами. Рядом с ним я казался замухрышкой в своих уже обвисших лыжных штанах и простой голубой парке, купленных мной по дешевке в Сан-Морице. Элегантно одетые люди, собравшиеся на террасе, перешептывались, поглядывая на меня и недоумевая, как я затесался сюда. Маленькая Диди была, очевидно, права, говоря, что я тут не в своей среде.
Высоко над нами, в ярко-синем небе, величественно парила крупная птица. Возможно, даже орел. Интересно, как он добывает себе пропитание в этой долине?
– Ну, как дела? – спросил я Фабиана, когда он целовал наших красавиц.
– Потом поговорим, – многозначительно ответил Фабиан, любивший принимать таинственный вид. – Надеюсь, вы не возражаете, если после завтрака у нас с вами состоится деловое свидание в городе?
– Если мои спутницы отпустят меня…
– Будьте уверены, что они тут же найдут другого молодца, чтобы пойти с ним на лыжах.
– Не сомневаюсь.
– Сегодня большой званый вечер, – сказала Лили. – И нам, во всяком случае, надо пойти в парикмахерскую.
– И я приглашен? – осведомился я.
– Конечно, – кивнула Лили. – Ведь уже известно, что мы неразлучны.
– Однако вы заботливы.
– Боюсь, что вы не так уж хорошо проводите свое время, – сказала Лили, бросив на меня острый взгляд. – Хотя, быть может, вас привлекают встречи с несовершеннолетними.
Она ничего не добавила, но намек был совершенно ясен.
– Девочка, которую я сегодня повстречал, дочь моих старых и давних друзей, – заносчиво объяснил я.
– Вполне уже взрослая, – вскользь заметила Лили. – Давайте пойдем обедать. На террасе становится холодно.
Деловое свидание, о котором говорил Фабиан, состоялось в маленькой конторе агента по продаже недвижимого имущества, находившейся на главной улице Гштаада. Перед тем Фабиан по дороге рассказал мне, что этим утром он осматривал участки земли, предназначенные для продажи.
– Они представляют интерес для нас – пояснил он. – Как вы теперь, должно быть, уяснили себе, моя реалистическая философия весьма проста. Мы живем в мире, в котором вещи, имеющие жизненное значение, становятся все более и более дефицитными. Соевые бобы, золото, сахар, пшеница, нефть и так далее. Экономика нашей планеты страдает от перенаселения, от войн, от страха и неуверенности в завтрашнем дне, от спекуляций и избытка денег. Приняв все это во внимание, достаточно здравомыслящий человек с некоторой долей пессимизма видит, что нас ожидает еще большая нехватка всего необходимого. Однако Швейцария – крошечная страна с устойчивым правительством, и практически маловероятно, чтобы она была вовлечена в какие-нибудь военные авантюры. Потому вскоре тут будут продавать землю по баснословным ценам. Среди моих друзей и знакомых десятки таких, которые были бы счастливы приобрести здесь хотя бы небольшие клочки земли. Но швейцарские законы им этого не разрешают. У нас же зарегистрированная по всем правилам швейцарская компания, или лихтенштейнская, что одно и то же, и ничто не помешает нам ухватить хороший кус в этой стране, объявив, что мы проектируем построить коттеджи со множеством комфортабельных квартир и собираемся сдавать их в аренду сроком, скажем, на двадцать лет. Высосав из банка соответствующий кредит на это предприятие, мы станем владельцами весьма доходного поместья, которое, по существу, нам ничего не будет стоить, и мы сможем иметь свой уголок для отдыха. Видите в этом смысл?
– Как обычно, – ответил я. На самом деле в этом предложении было даже больше смысла, чем обычно.
– Вот так-то, дорогой компаньон, – улыбнулся Фабиан.
В конце дня мы остановились на том, чтобы приобрести холмистый участок вблизи дороги в пяти милях от Гштаада. Потребуется некоторое время, предупредил нас агент, чтобы выполнить все требуемые формальности и подписать договор, но он уверен, что каких-либо серьезных препятствий не будет.
Я никогда ничем не владел, кроме того, что было на мне. Теперь же, когда мы вернулись к чаю в отель, я фактически, так уверял Фабиан, стал владельцем недвижимого имущества, которое по прошествии года должно стоить свыше полумиллиона долларов. Пальцы моих рук побелели от напряжения, когда, крутя руль, я с новым чувством собственника оглядывал проносившиеся мимо дома. Фабиан сидел рядом с довольным видом человека, сделавшего свое дело.
– Это только начало, дорогой друг, – сказал он, когда я поставил наш «ягуар» на стоянке у отеля.
Я одевался к званому вечеру, когда раздался телефонный звонок. Звонил Фабиан.
– Случилось нечто непредвиденное, – сказал он, – и я не смогу пойти с вами.
– А что именно?
– Только что в холле встретил Билла Слоуна.
– О, лишь этого мне недоставало, – воскликнул я, чувствуя, как по спине у меня побежали мурашки. Воспоминание о встрече с ним было отнюдь не из числа приятных.
– Как-нибудь вы все же должны рассказать мне, что произошло между вами.
– Ладно, при случае.
– Он здесь один. Жену отослал обратно в Америку.
– Это самое умное, что он мог сделать. Ну, а почему же вы не пойдете с нами?
– Он горит желанием сыграть. И начать сейчас же, не откладывая.
– Вы же как будто навсегда бросили играть в бридж?
– А он и не желает играть в бридж.
– Во что же он хочет играть?
– В покер, один на один. У него в номере.
– Боже мой, Майлс! Неужели нельзя сказать, что вы заняты?
– Я много раз обыгрывал его и не могу отказать. Это не по-джентльменски. И притом не сомневайтесь в моих способностях, дорогой друг.
– Обычные слова. Последняя, мол, игра и больше никогда не буду.
– Если вы так уж беспокоитесь, можете прийти и следить за игрой.
– Не думаю, чтобы Слоун был в восторге от моего присутствия.
– Во всяком случае, объясните нашим девочкам.
– Ладно, скажу.
– Дорогой мой, если вы так скептически настроены, то я могу играть на свой страх и риск без вашего участия.
Я заколебался, возникло искушение в самом деле остаться в стороне от этой игры, но я тут же устыдился:
– Не будем говорить об этом. Иду в половину проигрыша или выигрыша.
– Вот и порядок, – весело сказал Фабиан.
18
Гостей на вечере было с полсотни. Сидели за столиками по шесть-восемь человек в огромной гостиной, уютно и хорошо обставленной. На стенах висели две подлинные картины Ренуара и одна Матисса. Подавали омаров, доставленных из Дании.
