Шолом-Алейхем - Менахем-Мендл. Новые письма
Во-первых, по поводу того, что не захочет продать, — давай-ка посмотрим, с чего бы это ему не захотеть? Он наверняка продаст. Это мне ясно как белый день! Никогда еще не бывало такого времени, как нынче. Ты, однако, спросишь, почему именно нынче? Следует понимать, что делается в политике. Дело обстоит следующим образом: то, что турок вернул себе Адринополь и не желает уходить оттуда, причинит ему огромный убыток, он еще и сам не знает какой, так как еще не все оценил. К тому же так случилось, что «высокие персоны» сидят и ломают голову, как бы турка оттуда выгнать. Но они хотят это сделать не с помощью кровопролития, а с помощью того нового средства, которое происходит из Польши, — бойкота. То есть его будут бойкотить с помощью денег. Все царства решили сговориться заодно, чтобы не одолжить турку и двух ломаных грошей! Говорят, из Петербурга «мы» уже давно дали ему понять, чтобы он не рассчитывал на заем, «мы» ему денег одалживать не будем, то есть не «мы» сами (где уж «нам» давать в долг, когда мы сами занимаем?), но «мы» будем действовать через наших друзей, через французов. Они «нас» послушаются и не станут дисконтировать[398] ни единого турецкого векселя, а если французы отказываются дисконтировать, можешь брать суму и идти по миру. Это «мы» по себе знаем. Чтоб «нам» самим столько иметь, сколько «мы» им, французам то есть, задолжали. Говорят, глупенькая, двадцать миллиардов франков! А это, строго говоря, восемь миллиардов на «наши» деньги. Кругленькая сумма, не так ли? Хаскл Котик говорит, что он вычислил, что, если бы, например, такая сумма была бы выдана Адаму рублевыми монетами и Адам был бы, дескать, по сию пору жив, и сидел бы по двадцать четыре часа в сутки, и не ел бы, не пил бы и не спал бы, а только бы сидел и считал рубли, ему бы понадобилось, дескать, еще много-много лет для того, чтобы закончить счет! Ну, теперь поняла?
Короче говоря, сейчас самое подходящее время, лучший момент то есть, чтобы заключить с турком сделку. Но что с того? Это же глупо, откуда у евреев столько денег сразу, даже вместе с Ротшильдом, с Шиффом, с Бродским и с Поляковым, чтобы хватило выкупить у турка Землю Израиля? Плохо дело! Но я нашел выход, и сдается мне, что ты сама скажешь, что это наилучшее решение, которое только мог выдумать человеческий разум. А именно? Я разработал план аренды. Он, турок то есть, отдает нам Землю Израиля по контракту в аренду на, скажем, девяносто девять лет. Ладно, выкуп — сразу начнется политика, дипломатия, то-се. Это не по нраву англичанам. То не устраивает французов. Но аренда — кого это касается? Я могу сдать в аренду свой дом, со своей комнатой, со своей кроватью, даже со своей капотой — кому какое дело? Кто вправе мне указывать по поводу моей капоты? Понимаешь или нет, мы ни у кого ничего не забираем, мы ни у кого ничего не выкупаем, мы только арендуем у турка Землю Израиля на девяносто девять лет и подписываем с ним бумагу, в которой ясно сказано, что Земля эта — его и он в ней остается таким же царем, султаном то есть, каким и был, ни на волос меньше. Мы, так как мы арендаторы, заводим в нашем имении наши собственные обычаи и порядки, занимаемся своими делами — сами себе хозяева. У нас есть там не только наш собственный язык с нашими собственными бесмедрешами, синагогами, гимназиями и университетами, мы руководствуемся решениями своих собственных судов, у нас есть свои собственные законы, свои присутственные места, свои собственные полицейские, свои собственные губернаторы и даже свои собственные министры. Это все подробно обсуждается в моем проекте для Земли Израиля. Я в мыслях даже наметил подходящих персон на все высшие места, решил заранее, а на конгрессе в Вене посмотрим, чем дело кончится. А пока что я записал для себя имена наиболее подходящих кандидатов.
Самым главным, президентом то есть, должен быть, по-моему, не кто иной, как Макс Нордау. Он, прежде всего, человек речистый, понимаешь ли, «лев рыкающий»[399]. Говорят, когда он выступает, стены дрожат, а изо рта сыплются жемчуга. А в вице-президенты следует избрать Вольфсона[400]. Довид Вольфсон, понимаешь ли, красавец, внешне напоминает покойного доктора Герцля и к тому же человек порядочный, и не дурак, совсем не дурак! А когда он говорит, то говорит по-человечески, попросту, по-еврейски, на жаргоне, как я, как ты, а не так, как прочие немцы, для которых еврейское слово — трефное, как свинья… Наконец, с министрами у нас тоже нет никаких трудностей. Сдается мне, что на должность министра внутренних дел нет никого лучше Усышкина[401]. Мужчина с характером! Уж он как скажет, так и будет, пусть хоть весь свет перевернется! Даже если все не так, все равно будет так… По правде, доктор Членов[402]тоже был бы неплохим министром, но он слишком мягкий человек. Он годится только в дипломаты. Его бы можно было сделать министром иностранных дел, если бы не было Соколова[403]. Соколов подходит лучше. Соколов — человек многоязычный, говорит на всех языках, а уж на святом языке — прямо фонтан. В министры просвещения годится доктор Левин, Шмарьягу Левин[404]. Он изо всех сил основывал в Земле Израиля Политехникум[405], бывал в Америке, собирал деньги на стипендии и на что ты хочешь! А на должность министра путей сообщения подойдет Гольдберг[406], Исаак Гольдберг из Вильны. Но все эти министерства — это, конечно, ерунда. Главное — министерство финансов! Потому что, понимаешь ли, нет муки — нет Торы[407]. Однако же министром финансов мы обеспечены. У нас, слава Богу, есть такой министр финансов, что все остальные министры финансов могут работать у него истопниками. Это — Златопольский[408]. Поверь мне, дорогая моя супруга, что даже Витю, великого Витю, он заткнет за пояс! Один недостаток — уж слишком остер, слишком умная голова и слишком ловкий шпегелянт! Но я полагаю, что этот недостаток, наоборот, величайшее достоинство. Финансы имеют отношение к бирже, а на бирже должны быть шпегеляции, а шпегеляциям нужен шпегелянт. Я сам когда-то, не нынче будь помянуто, бывал на бирже, знаю что к чему… Но персоны, которые я тебе перечислил, это еще не все, кроме них есть другие кандидаты, а в кандидаты есть еще кандидаты. В людях у нас недостатка нет. С Божьей помощью, мы с нашими министрами, не дай Бог, не опозоримся по сравнению со всеми ихними Пашичами-Машичами и прочими Венезилосами[409], чьи деды еще недавно свиней пасли. Или возьми даже великого Майореску[410], который нынче фу-ты ну-ты, а кто он таков? Уж конечно, не потомок рава Аши[411], его дед, если не отец, был у себя в Румынии пастухом с длинной палкой. О чем тут говорить? Мы, если мы пошлем куда-нибудь нашу делегацию, например в Гаагу на мирную конференцию или в международный арбитражный суд[412], в Берлин или в Москву (если ее туда пустят)[413], будет людям на кого посмотреть, с кем словом перемолвиться, и весь свет только тогда увидит, кто мы такие и что мы такое, и устыдится, и раскается — попомни мои слова! Они раскаются в том, что обращались с нами как с худшими из худших. Он еще будут гордиться, приглашая нас в гости, не будут знать, куда нас посадить, — шутка ли, делегация из новой еврейской страны, из Земли Израиля!.. Удивляюсь, как до этого еще никто не додумался. Где были наши умные головы? Я имею в виду мой план по аренде Земли Израиля. Сионисты, да простят они мне, до сих пор все шумят о том, что делать: то ли выкупать страну, то ли получать «чартер»[414], то ли просто заниматься колонизацией. Должно же было прийти кому-то на ум что-нибудь другое — так нет! Для этого нужен был настоящий купец, и такой купец — это я, твой Менахем-Мендл. Я не скажу про себя, что я гаон[415] или доктор Герцль. Я — только купец, но кое-что понимаю в том, как делаются дела. Это ты сразу увидишь из второй части моего плана. Что ж, аренда — это очень хорошо. Это каждый понимает. Вопрос, однако, в том: как это все устроить, как закрутить дело таким образом, чтобы турок согласился на арендную плату за Землю Израиля, которая бы была в десять раз ниже, чем стоимость выкупа? Это раз, а два — и это главное, — где найти звонкую монету? Вот над этим-то я и просидел, дорогая моя супруга, три ночи: все писал, писал, писал и, с Божьей помощью, соорудил нечто такое, пальчики оближешь! Но поскольку времени у меня нет, надо бежать выправлять заграничный паспорт, буду краток. Если на то будет воля Божья, в следующем письме напишу обо всем подробно. А пока дай Бог счастья, успеха и удачи. Будь здорова, поцелуй детей, чтоб они были здоровы, передай привет теще, чтобы она была здорова, и всей родне, каждому по отдельности, с наилучшими пожеланиями
