Генри Джеймс - Европейцы
И они стояли в напоенной теплом тишине в двух шагах от темного дома и говорили.
- Я обратился к Шарлотте, пытался до разговора с вашим отцом заручиться ее поддержкой. Но она полна какого-то благородного упрямства; виданное ли дело, чтобы женщина во что бы то ни стало хотела действовать себе во вред?
- Вы слишком осторожны, - сказала Гертруда, - слишком дипломатичны.
- Не затем я приехал сюда, - вскричал молодой человек, - чтобы кто-то из-за меня стал несчастным!
Гертруда постояла несколько секунд, озираясь в благоухающем ночном мраке.
- Я сделаю все, что вы пожелаете, - сказала она.
- Например? - спросил, улыбаясь, Феликс.
- Уеду отсюда. Я сделаю все, что вы пожелаете.
Феликс смотрел на нее с благоговейным восторгом.
- Да, мы уедем, - сказал он. - Но сначала мы восстановим согласие.
Гертруда снова стояла, озираясь по сторонам, и вдруг у нее вырвалось из глубины души:
- Почему из-за них всегда чувствуешь себя виноватой? Почему все должно даваться с таким трудом? Почему они не могут понять?
- Я заставлю их понять! - сказал Феликс. Он продел ее руку в свою, и они еще с полчаса бродили по саду и говорили.
Глава 12
Феликс подождал два дня, предоставляя Шарлотте возможность просить за него, а на третий день стал искать встречи с дядей. Дело было утром, мистер Уэнтуорт сидел у себя в конторе, и Феликс, войдя к нему, застал там и Шарлотту, о чем-то совещавшуюся с отцом. После разговора с Феликсом Шарлотта не отходила от мистера Уэнтуорта ни на шаг. Твердо решив, что ее долг передать ему слово в слово страстную просьбу кузена, она следовала за отцом словно тень, чтобы он оказался поблизости в ту минуту, как она соберется с духом и сможет приступить к разговору. У бедняжки Шарлотты, естественно, не хватало духу заговорить с ним на эту тему, особенно когда ей приходили на память кое-какие предположения Феликса. День за днем все крепче заколачивать гроб, где лежит приготовленное для погребения непризнанное, но милое вам дитя вашего заблудшего сердца, - занятие во всех случаях не из приятных, и оно не становится легче оттого, что дерзкие непонятные слова разговорчивого иностранца вызвали из царства теней призрак удушенной вами былой мечты. Что имел в виду Феликс, заявив, будто мистер Брэнд не так уж теперь стремится к этому браку? Приунывший на самом законном основании поклонник ее сестры ничем перед ней не обнаруживал, что он дрогнул. Шарлотта трепетала с головы до ног, когда нет-нет да и позволяла себе на миг поверить, что, быть может, мистер Брэнд втайне дрогнул; а поскольку ей казалось, что слова Феликса обретут большую силу, если она повторит их отцу, то она дожидалась только минуты, когда к ней возвратится наконец спокойствие. Однако сейчас она сетовала мистеру Уэнтуорту на то, как она обеспокоена, и даже принялась перечислять все, что ее беспокоит, когда вошел Феликс.
Оторвавшись от чтения бостонских "Известий", мистер Уэнтуорт сидел, положив нога на ногу, обратив к дочери праведное бесстрастное лицо. Феликс вошел в комнату, улыбаясь, как бы всем своим видом говоря, что ему надо сообщить что-то важное, и дядя смотрел на него так, словно он ожидал этого и вместе с тем хотел бы предотвратить. Феликс с его необыкновенным даром красноречия стал постепенно внушать опасения своему дяде, который все еще не мог прийти к твердому мнению насчет того, как держаться с племянником. Впервые в жизни мистер Уэнтуорт стремился уклониться от ответственности; он всей душой желал, чтобы ему не пришлось решать, как следует относиться к легкомысленному витийству Феликса. Он жил в вечном страхе, что племянник выманит у него согласие на одно из своих сомнительных предложений; и внутренний голос подсказывал старому джентльмену, что самый надежный путь - не пускаться с Феликсом в рассуждения. Мистер Уэнтуорт надеялся, что приятный эпизод, каковым являлся визит племянника, благополучно минует, не заставив его проявить еще большую непоследовательность.
Феликс посмотрел с понимающим видом на Шарлотту, потом на мистера Уэнтуорта и снова на Шарлотту. Мистер Уэнтуорт обратил к племяннику свое благородное с нахмуренными бровями чело и разгладил верхний лист "Известий".
- Мне полагалось бы явиться с букетом, - сказал, смеясь, Феликс. - Во Франции так принято.
- Мы не во Франции, - ответил мистер Уэнтуорт сдержанно, между тем как Шарлотта смотрела на Феликса не отрывая глаз.
- Да, по счастью, мы не во Франции. Боюсь, мне пришлось бы там во много раз хуже. Шарлотта, голубушка, вы оказали мне милую услугу, о которой я вас просил? - И Феликс склонился перед ней в легком поклоне, как будто кто-то его ей представлял. Шарлотта смотрела на него чуть ли не с испугом, а мистер Уэнтуорт подумал: вот оно начинается, сейчас Феликс пустится с ним в рассуждения.
- А для чего букет? - спросил он, желая отвлечь внимание собеседника.
Феликс смотрел на него улыбаясь.
- Pour la demande! [Чтобы сделать предложение! (фр.)] - Придвинув стул, Феликс с какой-то нарочитой торжественностью сел, держа в руке шляпу. Он снова повернулся к Шарлотте. - Шарлотта, душа моя, голубушка, пробормотал он, - вы не предали меня? Не перекинулись на другую сторону?
Шарлотта поднялась, и, хоть по ней это было не видно; у нее все внутри дрожало.
- Вы сами должны говорить с отцом, - сказала она. - Вы достаточно для этого умны.
Феликс тоже поднялся, он попросил ее остаться.
- Мне легче говорить, обращаясь к публике, - заявил он.
- Надеюсь, речь пойдет не о чем-нибудь неприятном? - сказал мистер Уэнтуорт.
- Речь пойдет о моем счастье! - Феликс положил шляпу и снова сел, зажав коленями стиснутые руки. - Мой дорогой дядя, - сказал он, - я жажду всей душой жениться на вашей дочери Гертруде. - Шарлотта медленно опустилась на стул, а мистер Уэнтуорт сидел и смотрел прямо перед собой застывшим от изумления взглядом, и свет, который сквозил в его лице, могла бы испускать глыба льда. Он все смотрел и смотрел и не произносил ни слова. Феликс, по-прежнему стиснув руки, откинулся назад. - А! Вам это не по душе. Этого я и боялся. - Он густо покраснел, и, заметив это, Шарлотта сказала себе, что первый раз видит, как Феликс краснеет. Она и сама, глядя на него, покраснела, подумав, что, должно быть, он ужасно влюблен.
- Это очень неожиданно, - сказал наконец мистер Уэнтуорт.
- Разве вы ни о чем не догадывались, дорогой дядя? - спросил Феликс. Это только доказывает, что я вел себя крайне благоразумно. Да, так я и знал, что вам это будет не по душе.
- Это очень серьезно, Феликс, - сказал мистер Уэнтуорт.
- Вы считаете, что я нарушил законы гостеприимства! - воскликнул, снова улыбаясь, Феликс.
- Нарушили законы гостеприимства? - медленно повторил его дядя.
- Феликс и мне это говорил, - добросовестно подтвердила Шарлотта.
- Ну конечно же, вы так считаете. Не отрицайте! - продолжал Феликс. - И я, безусловно, их нарушил. Единственное, что я могу сказать в свое оправдание: грех это, пожалуй, простительный. Я просто совершенно потерял голову; тут уж ничего не поделаешь. Хоть вы и отец Гертруды, не думаю, дорогой дядя, что вы представляете себе, до какой степени она обворожительна. У нее все задатки необычайно, я бы даже сказал, неповторимо обворожительной женщины.
- Меня всегда заботило, как сложится ее судьба, - сказал мистер Уэнтуорт. - Мы всегда желали ей счастья.
- Вот оно, ее счастье! - заявил Феликс. - Я сделаю ее счастливой. И она так думает. Неужели вы этого не видите?
- Я вижу, что она очень изменилась, - заявил мистер Уэнтуорт, и бесстрастный, невыразительный тон, каким это было сказано, открыл Феликсу всю глубину его протеста. - Возможно, она, как вы говорите, становится обворожительной женщиной, только и всего.
- В душе Гертруда такая серьезная, такая верная, - мягко сказала Шарлотта, устремив взгляд на отца.
- У меня сердце радуется, когда вы ее хвалите! - вскричал Феликс.
- У нее очень своеобразный характер, - сказал мистер Уэнтуорт.
- И это тоже похвала! - подхватил Феликс. - Я понимаю, я совсем не тот муж, о каком вы для нее мечтали. У меня нет ни состояния, ни положения в обществе. Я не могу предоставить ей достойное ее место в свете. Место в свете, где она могла бы проявить свои таланты, - вот что ей нужно.
- Место, где она могла бы выполнить свой долг! - заметил мистер Уэнтуорт.
- Ах, как прекрасно она его выполняет... свой долг. Как глубоко она его сознает! - воскликнул с сияющим лицом Феликс. - Но что-что, а для этого, дорогой дядя, у нее будут все возможности. - Мистер Уэнтуорт и Шарлотта смотрели на него с таким видом, будто перед ними петляла борзая. Конечно, со мной она зароет свои таланты в землю, они так и останутся под спудом, - продолжал Феликс. - Увы, я и есть этот спуд. Знаю, что я вам более или менее по сердцу, вы не раз давали мне это понять; но вы считаете, что я легкомысленный, что у меня нет ни гроша за душой и что я вел себя весьма неприглядно. Вы правы, правы, тысячу раз правы. Кем я только не был - скрипачом, художником, актером... и все же: во-первых, думаю, вы преувеличиваете, вы приписываете мне то, что на самом деле мне не свойственно. Да, я богема, но в кругу богемы я всегда слыл джентльменом; мне жаль, что здесь нет моих старых camarades [товарищей (фр.)], они бы вам подтвердили. Я любил свободу, не спорю, но никогда не употреблял ее во зло. В смертных грехах я неповинен; я не посягал ни на имущество ближнего, ни на его жену [24]. Так что, видите, дорогой дядя, как обстоит дело. - Не видеть мистер Уэнтуорт не мог, его холодные голубые глаза смотрели очень пристально. - Ну и, кроме того, c'est fini! [с этим покончено (фр.)] Все это позади. Je me range [я остепенился (фр.)]. Взялся за ум. Как оказалось, я могу заработать на жизнь - и весьма сносную странствуя по свету и рисуя плохие портреты. Спору нет, профессия не слишком завидная, но вполне почтенная. Этого вы ведь не станете отрицать. О чем бишь я... так вот, я сказал: странствуя по свету. Этого я тоже не стану отрицать; боюсь, таков уж мой удел - странствовать в поисках приятных моделей. Под приятными я разумею тех, кто падок слегка на лесть и готов расщедриться. Гертруда утверждает, что охотно будет сопровождать меня в моих странствиях и занимать во время сеансов мои модели. Ей это даже представляется заманчивым; и уж раз об этом зашла речь, то, в-третьих, я Гертруде нравлюсь. Вы только вызовите ее на разговор, и она сама вам это скажет.
