Генри Джеймс - Европейцы
Язык Феликса явно двигался слишком быстро, и воображение слушателей за ним не поспевало; от потоков его красноречия, как от раскачивающейся в водах глубокого спокойного озера лодки, расходились круги молчания. Но и тогда, когда сам Феликс тоже замолкал и сидел в ожидании ответа, устремляя глаза то на отца, то на дочь, он все равно как бы продолжал говорить, убеждать и своей сияющей нетерпением улыбкой, и взлетом бровей, и выразительным ртом.
- Нет, дело не в том, что у вас нет средств, - сказал, прерывая долгое суровое безмолвие мистер Уэнтуорт.
- Как чудесно это слышать от вас! Но ведь и не в том, что у меня нет характера - потому что характер у меня есть: не скала, конечно, а какой-то осколочек, но на него вполне можно положиться.
- Папа, мне кажется, надо сказать Феликсу, что все дело в мистере Брэнде, - проговорила с бесконечной мягкостью в голосе Шарлотта.
- Нет, не только в мистере Брэнде, - заявил мистер Уэнтуорт внушительно. Он долго, глядя на свое колено, молчал. - Мне трудно это объяснить. - Очевидно, ему очень хотелось быть справедливым. - Все дело, как говорит мистер Брэнд, в нравственных основаниях, в том, хорошо ли это для Гертруды.
- Что может быть лучше? Что может быть лучше, дорогой дядя? - убеждал Феликс и как бы для большей убедительности встал и подошел к мистеру Уэнтуорту. Дядя его, который сидел, глядя все так же на свое колено, когда Феликс поднялся с места, перевел взгляд на ручку находившейся напротив него двери. - Что может быть лучше для девушки, чем выйти замуж за человека, которого она любит! - воскликнул Феликс.
Мистер Уэнтуорт увидел, что ручка двери повернулась и дверь приотворилась; она так и оставалась приотворенной, пока Феликс не изрек до конца сию отрадную истину. Однако, как только он договорил, дверь распахнулась, на пороге стояла Гертруда. Она казалась очень взволнованной, что-то сверкало во взоре ее милых, без блеска глаз. Она медленно, но с решительным видом вошла в комнату и, мягко прикрыв за собой дверь, обвела их всех взглядом. Феликс устремился к ней и предложил ей с нежной учтивостью руку; Шарлотта потеснилась, предоставляя ей место на диване. Но Гертруда заложила руки за спину и в сторону дивана даже не поглядела.
- Мы говорим о вас! - сказал Феликс.
- Я знаю, - ответила она. - Потому я и пришла. - И она обратила глаза на отца, который, в свою очередь, смотрел на нее очень пристально. Во взгляде его холодных голубых глаз светилось подобие просьбы, призыва образумиться.
- Хорошо, что ты здесь, - сказал он. - Мы как раз решаем твою судьбу.
- Зачем вам этим заниматься, - сказала Гертруда, - предоставьте это мне!
- Иными словами - мне! - воскликнул Феликс.
- Я предоставляю конечное решение воле более мудрой, чем наша, проговорил старый джентльмен.
Феликс провел рукой по лбу.
- Но, en attendant [ожидая (фр.)] решения мудрой воли, должен сказать, что у вашего отца нет доверия.
- Ты не доверяешь Феликсу? - нахмурилась Гертруда.
Отец и сестра впервые видели ее такой. Шарлотта, встав с дивана, подошла к ней, как бы желая ее обнять, но, устрашившись, так и не рискнула.
Мистер Уэнтуорт был, однако, неустрашим.
- У меня больше доверия к Феликсу, чем к тебе.
- Ты никогда мне не доверял, никогда! Не знаю почему.
- Сестра, сестра! - прошептала Шарлотта.
- Ты всегда нуждалась в руководстве, - заявил мистер Уэнтуорт. - У тебя трудный характер.
- Почему вы называете его трудным? Он мог бы быть легким, если бы вы этому не препятствовали. Вы не давали мне быть самой собой. Не понимаю, чего вы от меня хотели. И хуже всех был мистер Брэнд.
Шарлотта рискнула наконец прикоснуться к сестре. Она положила ей обе руки на плечо.
- Он так тебя любит, - сказала она почти шепотом.
Гертруда несколько секунд внимательно на нее смотрела, потом поцеловала.
- Нет, - сказала она. - Он меня не любит.
- Я никогда не видел тебя такой разгоряченной, - заметил мистер Уэнтуорт, чье негодование, если бы не его высокие принципы, было бы очень велико.
- Раз, по-твоему, я виновата, прости, мне жаль, - сказала Гертруда.
- Ты виновата, но не думаю, что тебе в самом деле жаль.
- Ей правда жаль, папа, - сказала Шарлотта.
- Я пошел бы даже еще дальше, дорогой дядя, - сказал Феликс, - позволил бы себе усомниться в том, что она виновата. Чем она перед вами виновата?
Мистер Уэнтуорт ответил не сразу. Несколько секунд помолчав, он сказал:
- Она не оправдала наших надежд.
- Не оправдала надежд? Ah voila! [Вот как! (фр.)] - воскликнул Феликс.
Гертруда побледнела; она стояла, опустив глаза.
- Я сказала Феликсу, что уеду с ним, - сказала она.
- А! Вы иногда говорите бесподобные вещи! - воскликнул молодой человек.
- Уедешь, сестра? - спросила Шарлотта.
- Да, да, уеду; в одну далекую страну.
- Она просто пугает вас, - сказал, улыбаясь Шарлотте, Феликс.
- Уеду в... как... как она называется?.. - спросила, повернувшись на секунду к Феликсу, Гертруда. - В Богемию.
- Ты решила обойтись без всех предварительных действий? - спросил, поднимаясь с места, мистер Уэнтуорт.
- Vous plaisantez [вы шутите (фр.)], дорогой дядя! - воскликнул Феликс. - Что же все это, как не предварительные действия?
Гертруда повернулась к отцу.
- Я оправдала ваши надежды, - сказала она. - Вы хотели, чтобы у меня был твердый характер. Что ж, он у меня достаточно для моего возраста твердый. Я знаю, чего я хочу; мой выбор сделан. Я решила выйти замуж за этого джентльмена.
- Вам лучше согласиться, сэр, - сказал очень мягко Феликс.
- Да, сэр, вам лучше согласиться, - произнес вдруг совсем другой голос. Шарлотта вздрогнула, все остальные повернули головы в ту сторону, откуда он раздался. Голос принадлежал мистеру Брэнду, который вошел с веранды через распахнутое французское окно и стоял, отирая платком лоб. Он очень раскраснелся и выглядел весьма необычно: - Да, сэр, вам лучше согласиться, - повторил он, выходя на середину комнаты. - Я знаю, что подразумевает мисс Гертруда.
- Мой добрый друг, - пробормотал Феликс, ласково коснувшись рукой его локтя.
Мистер Брэнд посмотрел на него, на мистера Уэнтуорта и, наконец, на Гертруду. На Шарлотту он не смотрел, а между тем ее серьезные глаза были прикованы к его лицу, они спрашивали его о самом для нее насущном. Ответ на этот вопрос не мог быть получен сразу, но кое-что о нем уже говорило, в том числе и пылающее лицо мистера Брэнда, и его высоко вскинутая голова, и возбужденный блеск глаз, и вообще весь его смущенно-дерзновенный вид такой вид бывает у человека, когда он принял важное решение и, хотя не сомневается, что внутренних сил его осуществить у него достанет, мучим сомнениями относительно того, как он с этим справится внешне. Шарлотте казалось, что он держится необыкновенно величественно; и мистер Брэнд, бесспорно, был исполнен величия. По существу, это была самая величественная минута его жизни, и естественно, что для крупного, плотного, застенчивого молодого человека это был весьма благоприятный случай допустить ряд неловкостей.
- Входите, сэр, - сказал мистер Уэнтуорт, сопровождая свои слова каким-то скованным жестом. - Вам надлежит здесь присутствовать.
- Я знаю, о чем вы толкуете, - ответил мистер Брэнд. - Я слышал, что сказал ваш племянник.
- А он слышал, что сказали вы! - воскликнул Феликс, снова поглаживая его локоть.
- Я не уверен, что понимаю, - сказал мистер Уэнтуорт тоном таким же скованным, как и его жест.
Гертруда смотрела во все глаза на своего бывшего поклонника, она была не менее озадачена, чем ее сестра, но она отличалась более живым воображением.
- Мистер Брэнд просит, чтобы ты разрешил Феликсу увезти меня, - сказала она отцу.
Молодой человек посмотрел на нее отчужденным взглядом.
- Но не потому, что я не желаю вас больше видеть, - проговорил он так, словно хотел довести это до всеобщего сведения.
- Вы вправе не желать меня больше видеть, - сказала негромко Гертруда.
Мистер Уэнтуорт не мог прийти в себя от изумления.
- Вам не кажется, что вы изменили вашему решению, сэр? - спросил он.
- Да, сэр, - мистер Брэнд посмотрел на всех - на всех, кроме Шарлотты. - Да, сэр, - повторил он, прикладывая к губам платок.
- Каковы же ваши нравственные основания? - спросил мистер Уэнтуорт, считавший всегда, что его младшей дочери при ее своеобразном характере нужен как раз такой муж, как мистер Брэнд.
- Знаете, иногда изменять решение очень нравственно, - подсказал Феликс.
Шарлотта тихо отошла от сестры; она все ближе придвигалась к отцу. Наконец рука ее незаметно скользнула ему под руку. Мистер Уэнтуорт сворачивал бостонские "Известия" до тех пор, пока не превратил их в на удивление маленький комок, который он и уместил в одной ладони, крепко придавив его другой. Мистер Брэнд смотрел на мистера Уэнтуорта, и, хотя Шарлотта стояла тут же рядом, он так с ней глазами и не встретился. Гертруда наблюдала за сестрой.
