Эрих Ремарк - Возлюби ближнего своего
И он ударил его с такой силой, что тот упал, хотел подняться, но второй ударил его ногой в живот. Потом оба схватили его за ноги и потащили по мостовой, словно тележку. Студент тщетно пытался уцепиться за камни. Его белое лицо с маской ужаса неподвижно уставилось на полицейских. Рот казался черной дырой, на подбородке сочилась кровь.
У Керна пересохло в горле. Он чувствовал, что должен броситься на помощь, но видел, что полицейские за ним наблюдали; содрогаясь и цепенея от ярости, он перешел на другой угол площади.
Оба студента прошли совсем рядом с ним, волоча за собой свою жертву. Они ржали, блестя зубами, и в их лицах не было ни следа злости. Они выражали искреннее удовольствие, словно занимались каким-то безобидным спортом, а не избивали человека в кровь.
Помощь пришла неожиданно. Высокий светловолосый студент, стоявший на площади, недовольно скорчил лицо, когда маленького еврея протащили мимо него. Он немного поддернул рукава, медленно направился к мучителям и двумя мощными стремительными ударами повалил обоих на землю.
Потом поднял за воротник маленького испачканного еврея и поставил его на ноги.
— Ну, а теперь смывайся! — гаркнул он. — Быстро!
После этого он так же медленно и задумчиво направился к бушующей свалке. Он высмотрел предводителя-брюнета и нанес ему сокрушительный удар по носу, а затем — быстрый, почти невидимый удар в подбородок; у того что-то хрустнуло, и он рухнул на мостовую.
В этот момент Керн увидел Рут. Она потеряла свой берет и находилась среди дерущихся. Он подбежал к ней.
— Быстрее! Пошли быстрее, Рут! Мы должны бежать отсюда!
В первое мгновение она его не узнала.
— Полиция, — пробормотала она, побледнев от волнения. — Полиция должна помочь!
— Полиция не поможет! И она не должна нас здесь схватить! Нам нужно уйти, Рут!
— Да. — Она посмотрела на него, будто только что проснулась. Ее лицо изменилось. Казалось, она сейчас заплачет. — Да, Людвиг, — сказала она подавленным голосом.
— Уйдем! Быстро! — Керн схватил ее за руку и потянул за собой. Позади себя они услышали крики. Группе студентов евреев удалось прорваться. Часть из них бежала через площадь. Драка переместилась, и внезапно Керн и Рут оказались в центре свалки.
— А-а! Ребекка! Сара! — Один из нападающих схватил Рут.
Керн почувствовал, что его руки, подобно пружинам, выскочили из своих гнезд. Он был в высшей степени удивлен, увидев, что обидчик медленно опускается на землю. Он даже не заметил, как нанес удар.
— Великолепный прямой! — похвалил кто-то.
Это был все тот же высокий светловолосый студент. Он только что столкнул головами двух нападающих.
— Не повредил ничего благородного, — сказал он и отпустил их.
Они упали на мостовую, словно сырые мешки; студент схватил двух других.
Керн получил удар тростью по руке. В ярости он бросился в красный туман и начал наносить удары во все стороны. Одному он разбил очки, другого повалил на землю. Затем все вокруг страшно задрожало, и красный туман превратился в черный.
Он очнулся в полиции. Воротник был разорван, распухшая щека кровоточила, а в голове все еще шумело. Он приподнялся и сел.
— Сервус! — произнес кто-то рядом с ним. Это был все тот же высокий светловолосый студент.
— Черт возьми! — выругался Керн. — Где мы?
Тот рассмеялся.
— Под арестом, мой дорогой. Посидим денек-два, потом нас отпустят.
— Меня не выпустят. — Керн огляделся. В камере их было восемь человек. Кроме блондина, все евреи. Рут среди них не было.
Студент снова засмеялся.
— Что вы так смотрите? Думаете, арестовали не тех, кого надо? Ошибаетесь, дорогой! Зачинщики не бывают виноватыми, виноватыми бывают только те, на кого нападают. Именно они-то и есть причина скандала! Самая современная психология.
— Вы не заметили, что случилось с той девушкой, которая была вместе со мной? — спросил Керн.
— С девушкой? — Блондин задумался. — Кажется, ничего не случилось. Что с ней может случиться? Ведь во время драк девушек не трогают.
— Вы уверены в этом?
— Да. Относительно. Кроме того, сразу подоспела полиция.
Керн безучастно уставился на стену. Полиция. В том-то все и дело. Правда, паспорт Рут еще был действительным. Слишком много неприятностей причинить ей не могли. И уже это значило многое.
— Еще кого-нибудь арестовали, кроме нас? — спросил он.
Блондин покачал головой.
— Не думаю. Я был последним. Они колебались, брать меня или нет.
— Это вы наверняка знаете?
— Наверняка. Иначе они тоже были бы здесь. Мы же еще только в дежурной комнате.
Керн вздохнул с облегчением. Вполне возможно, что Рут ничего не угрожает.
Блондин с иронией посмотрел на Керна.
— Чертовски обидно, правда? У человека всегда такое чувство, когда он не виновен. Когда человек знает, за что его наказывают, у него не так тяжело на душе. Единственный, кто сидит здесь по старому доброму закону, — это я. Поэтому я и доволен. Ведь я вмешался добровольно.
— Это было благородно с вашей стороны.
— А-а, благородно… — Блондин пренебрежительно махнул рукой. — Я старый антисемит. Но, видя такую драку, нельзя остаться безучастным. Кстати, у вас чудесный прямой удар. Чистый и молниеносный. Когда-нибудь учились боксу?
— Нет.
— Тогда вы должны учиться. У вас хорошие данные. Только слишком сильно возбуждаетесь. Если бы я был царем иудейским, я бы каждый день заставлял вас брать уроки бокса. Вот увидите, какое уважение будут питать к вам ребятки.
Керн осторожно ощупал себе голову.
— Сейчас мне не до бокса.
— Резиновая дубинка, — деловито объяснил студент. — Наша бравая полиция. Всегда на стороне победителей. К вечеру ваша голова пройдет. И мы начнем тренировку. Ведь вы должны чем-нибудь заняться. — Он вытянул на нарах свои длинные ноги и огляделся. — Чертовски скучная каморка. Хоть бы в карты сыграть! В дурака или еще во что-нибудь может, конечно, играть каждый. — Он с презрением посмотрел на студентов евреев.
— У меня есть с собой карты. — Керн полез в карман. Штайнер подарил ему колоду карманника. С тех пор он носил ее с собой, словно амулет.
Студент с одобрением посмотрел на него.
— Браво! Но только не говорите мне теперь, что играете только в бридж. Все евреи играют в бридж, больше ни во что.
— Я — полуеврей. Я играю в скат, тарокк, ясс и покер, — ответил Керн с приливом гордости.
— Первоклассно! Тогда вы меня перещеголяли. В ясс я не умею.
— Это швейцарская игра. Если хотите, я вас научу.
— Хорошо. За это я вам дам урок бокса. Обмен духовными ценностями.
Они играли до вечера. В это время студенты евреи спорили о политике и справедливости. Они не пришли ни к какому результату. Сначала Керн и блондин играли в ясс, потом — в покер. Керн выиграл в покер семь шиллингов. Он стал достойным учеником Штайнера. Его голова постепенно прояснялась. Он старался не думать о Рут. Он все равно не мог для нее ничего сделать, а мысли о ней сделали бы его только менее стойким. Он хотел сохранить свои нервы для судьи, который будет его допрашивать.
Блондин бросил колоду на стол и расплатился с Керном.
— Теперь перейдем ко второй части, — сказал он. — Приготовиться! Быстро! И вы будете вторым Демпси…
Керн поднялся. Он был еще очень слаб.
— Думаю, что из этого ничего не выйдет, — сказал он, — Моя голова не вынесет второго удара.
— Ваша голова оказалась достаточно ясной, чтобы выиграть у меня семь шиллингов, — сказал блондин, ухмыляясь. — Вперед! Преодолейте вашу внутреннюю трусость! Дайте заговорить в себе задорной арийской крови! Нанесите удар вашей гуманной еврейской половине!
— Я занимаюсь этим уже в течение целого года.
— Отлично! Ну, на первый раз мы пощадим голову. Начнем с ног. Главным в боксе является легкость в ногах. Они должны танцевать. И вот так, пританцовывая, вы выбиваете противнику зубы. Как по Ницше.
Блондин встал в позицию, согнул немного ноги в коленях и сделал несколько шагов взад и вперед, все время меняя темп.
— Попробуйте сделать то же самое.
Керн попробовал.
Студенты евреи прекратили дискуссию. Один из них, в очках, поднялся.
— А меня вы возьметесь потренировать? — спросил он.
— Конечно! Снять очки — и за дело! — Блондин похлопал его по плечу. — Заговорила старая маккавейская[7] кровь?
Объявились еще два ученика. Остальные участвовать не захотели, но с любопытством наблюдали за происходящим, сидя на нарах.
— Два — направо, два — налево! — дирижировал блондин. — Ну, а теперь — к молниеносному курсу! Вы должны снова воспитать в себе жестокость, которую вы не взращиваете уже тысячи лет. Бьет не рука — бьет все тело…
Он снял куртку. Другие последовали его примеру. Затем он дал краткое объяснение, как нужно работать телом, и они начали отрабатывать эти движения. Все четверо запрыгали по полутемной комнате.
