Эрих Ремарк - Возлюби ближнего своего
Эрих Ремарк - Возлюби ближнего своего краткое содержание
Эрих Мария Ремарк
Возлюби ближнего своего
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Тяжелый кошмарный сон мигом пропал. Керн прислушался. Как и все, кого преследуют, он насторожился, приготовился бежать. Неподвижно сидя на кровати и подавшись вперед, он раздумывал, как удрать, если дом уже оцеплен.
Комната — на четвертом этаже. В ней одно окно, выходит во двор, но ни балкона, ни карниза, откуда можно было бы дотянуться до водосточной трубы. Значит, скрыться через двор нельзя. Оставался один путь: по коридору — на чердак и дальше по крыше — на соседний дом.
Керн посмотрел на светящийся циферблат. Начало шестого. В комнате еще темно. Неотчетливо серела эмаль двух кроватей. Поляк, спавший у стены, храпел.
Керн осторожно соскользнул с кровати и подкрался к двери. В этот момент человек, спавший по соседству, шевельнулся.
— Что случилось? — спросил он.
Керн не ответил, прижался ухом к двери.
Человек поднялся и начал что-то искать в своей одежде, висевшей на спинке стула. Вспыхнул карманный фонарик; тусклый дрожащий луч осветил часть коричневой двери, с которой уже слезла краска, и фигуру Керна, который стоял в нижнем белье, с взлохмаченными волосами, приложив ухо к замочной скважине.
— Черт возьми, что случилось? — зашипел человек на кровати.
Керн выпрямился:
— Не знаю. Какой-то шум…
— Шум? Какой шум, ты, болван?
— Внизу. Какие-то голоса или шаги.
Человек поднялся с кровати и подошел к двери. На нем была рубашка желтоватого оттенка, из-под которой в свете карманного фонарика виднелись мускулистые ноги, густо обросшие волосом. Некоторое время он прислушивался.
— Ты давно здесь живешь? — спросил он.
— Два месяца.
— За это время была облава?
Керн покачал головой.
— А-а! Ну, тогда ты, наверно, ослышался. Во сне иногда и храп звучит, как гром.
Он направил свет на лицо Керна.
— Ну, конечно. Лет двадцать, не больше. Эмигрант?
— Да.
— Иисус Христос! Что с ним? — послышался из угла булькающий голос поляка.
Человек в рубашке перевел луч фонарика. Из темноты вынырнула черная всклокоченная бородка, широко раскрытый рот и вытаращенные глаза под густыми бровями.
— Заткнись ты со своим Иисусом, поляк! — зарычал человек с фонариком. — Его больше нет в живых. Пошел добровольцем и пал в битве на Сомме.
— Что?
— Вот, опять! — Керн подскочил к кровати. — Они поднимаются. Надо выбираться через крышу.
Другой человек резко повернулся. Снизу послышался стук дверей и приглушенные голоса.
— Черт возьми! Смываться! Поляк, смываться! Полиция! — Он сорвал свои вещи с кровати. — Ты знаешь дорогу? — спросил он Керна.
— Направо по коридору. И вверх по лестнице, которая за сточной трубой.
— Живо! — Человек в рубашке бесшумно открыл дверь.
— Матка боска, — прошептал поляк.
— Заткнись!
Человек приоткрыл дверь. Он и Керн крались на цыпочках по узкому грязному коридору. Они бежали так тихо, что слышали, как капает вода из крана над сточной трубой.
— Сюда! — шепнул Керн, завернул за угол и на кого-то наткнулся. Он отшатнулся, увидев полицейского, и хотел броситься обратно. В то же мгновение он получил удар по руке.
— Стоять на месте! Руки вверх! — раздался голос из темноты.
Вещи Керна упали на пол. Его левая рука онемела, удар пришелся по локтю. У человека в рубашке было такое выражение, будто он сейчас бросится на голос из темноты. Но затем он увидел у своей груди дуло револьвера, направленное другим полицейским, и медленно поднял руки.
— Повернуться! — скомандовал тот же голос. — Встать к окну!
Оба повиновались.
— Посмотри, что у них в карманах, — сказал полицейский с револьвером.
Второй полицейский осмотрел одежду, которая валялась на полу.
— Тридцать пять шиллингов, карманный фонарик, свисток, перочинный нож, завшивленная расческа… больше ничего.
— Документов нет?
— Несколько писем или что-то в этом роде.
— Паспортов нет?
— Нет.
— Где ваши паспорта? — спросил полицейский с револьвером.
— У меня нет паспорта, — ответил Керн.
— Конечно! Ну, а у тебя? — Полицейский ткнул человека в рубашке револьвером в спину. — Тебя что, отдельно спрашивать, ты, ублюдок? — закричал он.
Полицейские переглянулись. Тот, что без револьвера, засмеялся. Другой облизал губы.
— Вот, посмотри на этого изящного господина! — сказал он медленно. — Его величество бродяга! Генерал Вонючка! — Он внезапно размахнулся и ударил человека в рубашке кулаком в подбородок. — Вверх руки! — заорал он на человека, потерявшего равновесие.
Человек посмотрел на полицейского. Керн еще никогда в жизни не видел такого взгляда.
— Я тебе говорю, ты, дерьмо! — сказал полицейский. — Ну, скоро? Или мне еще встряхнуть твои мозги?
— У меня нет паспорта, — ответил тот.
— У меня нет паспорта! — передразнил его полицейский. — Конечно, у господина Ублюдка нет паспорта. Об этом легко догадаться! Ну, одевайсь! Живо!
По коридору бежали полицейские. Они распахивали двери. Один из них, в погонах, подошел ближе.
— Ну, что у вас?
— Два птенчика. Собирались улететь через крышу.
Офицер посмотрел на обоих. Он был еще молод, лицо тонкое, бледное, маленькие усики аккуратно подстрижены. От него пахло одеколоном. Керн узнал запах одеколона 4711. У его отца была парфюмерная фабрика, поэтому он немного разбирался в этом.
— За этими двумя следите особенно строго, — сказал офицер. — Наденьте на них наручники.
— Разве венской полиции разрешается бить людей во время ареста? — спросил человек в рубашке.
Офицер взглянул на него.
— Как вас зовут?
— Штайнер. Йозеф Штайнер.
— У него нет паспорта, и он угрожал нам, — объяснил полицейский с револьвером.
— Ей разрешено больше, чем вы думаете, — сказал офицер отрывисто. — Вниз! Быстро!
Оба оделись. Полицейский вытащил наручники.
— Идите сюда, дорогие! Вот, так вы выглядите гораздо лучше! Сделаны, словно по мерке!
Керн почувствовал холодную сталь на запястьях. Такое случилось с ним первый раз в жизни. Стальные обручи не мешали ходьбе, но ему казалось, что у него закованы не только руки.
На улице уже брезжил рассвет. Перед домом стояли две полицейские машины. Штайнер скривил лицо.
— Похороны первого класса. Богато, правда, мальчик?
Керн не ответил. Он спрятал наручники под курткой, насколько это было возможно. Перед домом собралось несколько любопытных молочников. В домах напротив окна были распахнуты настежь. Из темных проемов светились лица. Одна женщина хихикнула.
У полицейских фургонов собралось около тридцати арестованных. Большинство из них сели в машины, не проронив ни слова. Среди них находилась и хозяйка отеля, полная женщина со светлыми волосами, лет около пятидесяти. Она единственная возбужденно протестовала. Несколько месяцев тому назад она превратила два пустовавших этажа своего полуразрушенного дома я нечто похожее на пансион. Это ей обошлось очень дешево. И уже вскоре разнесся слух, что там можно переспать, не извещая об этом полицию. У хозяйки было только четыре постоянных жильца: лотошник, камерегерь и две проститутки. Остальные приходили лишь по вечерам, когда становилось темно. Почти все — эмигранты и беженцы из Германии, Польши, Италии.
— Живо, живо! — сказал офицер, обращаясь к хозяйке. — Объяснитесь в полиции. Там у вас будет время.
— Я протестую! — закричала женщина.
— Протестуйте, сколько хотите. А сейчас отправитесь с нами.
Двое полицейских взяли женщину под руки и подняли в машину. Офицер повернулся к Керну и Штайнеру.
— Ну, а теперь этих двоих. За ними наблюдайте особо.
— Мерси, — сказал Штайнер и поднялся в машину. Керн последовал за ним.
Машины отъехали.
— До свидания! — проскрипел из окна женский голос.
— Расстреливайте этих эмигрантов! — прорычал вслед машине какой-то мужчина. — Сэкономите продовольствие!
Полицейские машины ехали сравнительно быстро, так как улицы были почти пусты. Небо за домами отходило назад, оно светлело, становилось прозрачным и необъятным; арестованные стояли в машине мрачные, словно колосья пшеницы под осенним дождем. Несколько полицейских ели бутерброды и пили кофе из плоских оловянных фляжек.
Недалеко от Аспернбрюке улицу переезжала машина с овощами. Полицейские фургоны затормозили, а затем двинулись дальше. В этот момент один из арестованных прыгнул. Он упал на крыло, запутался в своем пальто, а затем с глухим стуком грохнулся на мостовую.
— Задержать! За ним! — закричал офицер. — Стреляйте, если он не остановится.
Машина резко затормозила. Полицейские спрыгнули. Они бросились к месту, где упал человек. Шофер оглянулся. Заметив, что человек не убежал, он медленно повел машину назад.
