Алан Нурс - Возлюби овупа своего
Алан Нурс - Возлюби овупа своего краткое содержание
Алан Нурс
Возлюби овупа своего
Когда Барни Холдер вошел в дом в тот вечер, на визиофоне в библиотеке бешено мигал сигнал «срочно». Барни устало взглянул на него, а затем запустил шляпу на полку и крикнул жене:
— Я дома, дорогая!
Жена оторвалась от журнала.
— Вижу, — безразлично произнесла она, проведя рукой по своим красивым белокурым волосам. — Сегодня с опозданием всего на два часа. Ты с каждым разом становишься все пунктуальнее.
Она снова вернулась к журналу.
— Если ты ожидаешь сегодня ужина, — добавила она, — то тебе придется посмотреть, что ты сможешь найти. В обед в дом забрались твои маленькие друзья.
— О боже, Флора! — Барни застыл в дверях, беспомощно поглядывая на мигающий сигнал вызова. — В самом деле, дорогая, ты могла бы подождать, пока я вернусь, и прикрыть еду так, чтобы они до нее не добрались.
Он обиженно взглянул на нее.
— Ага, мне следовало запереть ужин в сейф, — огрызнулась Флора. — Тебе полагалось бы избавить нас от этих мерзких созданий, а не кормить их.
Она мотнула головой и прожгла его взглядом, когда он направился к визиофону.
— Да, и ответь, наконец, на этот вызов. Лампочка уже полчаса как мигает.
Барни щелкнул выключателем и смотрел, как экран мигает и плывет волнами, пока на нем четко не обрисовалось широкое лицо Хьюго Мартина.
Лицо у начальника Барни бывало обычно круглым и румяным, теперь же его щеки сделались вовсе пурпурными, а глаза вытаращились от возбуждения.
— Барни! — закричал он. — Один попался!
Барни так и сел, в груди у него поднималось волнение.
— Шутишь, — быстро отозвался он. — Ты хочешь сказать, что у нас…
Мартин, едва в состоянии говорить, кивнул:
— Один попался! В нашей же собственной лаборатории! Он прямо сейчас сидит тут и корчит мне рожи. Помнишь ту сооруженную тобой ловушку?
— Чушь, — отрезал Барни. — Никому ни разу не удавалось поймать овупа. Хоть пятьдесят ловушек я построй, а не одну, все равно ни одна не сработает.
Он остановился и посмотрел на багровое лицо, сверкающее глазами с экрана.
— Ты действительно серьезно?
— Конечно серьезно! Каким-то образом один попался в ту последнюю ловушку, и он прямехонько в лаборатории. Может быть, теперь-то нам удастся как-нибудь избавиться от этих мерзких маленьких… — Он оборвал фразу и встревоженно оглянулся через плечо. Потом продолжил, осторожно понизив голос. — Слушай, Барни. Дуй сюда немедля и, пожалуйста, не сообщай ничего газетам, а то нам проходу не будет от толп народу. Просто давай сюда и, может, нам удастся что-нибудь выжать из этого мерзавца.
Барни щелкнул выключателем и снова натянул пальто. Сердце его отчаянно колотилось. Двинувшись к двери, он чуть было не столкнулся с женой.
— Из-за чего весь этот шум? — спросила она. Ее хорошенькое личико исказилось от злости. — И куда это ты сорвался в такой спешке?
Барни шарил по полке в поисках шляпы.
— Мы поймали овупа, — ответил он. — Я возвращаюсь в лабораторию посмотреть на него.
— Очень смешно, — без малейшего веселья в голосе отозвалась Флора, недовольно расширив глаза, серые и большие. — Расскажи еще что-нибудь. Как же, жди больше. Ты — последний человек в мире, от которого можно ожидать поимки овупа.
— Это действительно правда, а не шутка, — настаивал Барни. — Овуп в лаборатории у Мартина, и я еду к нему. Сожалею, что приходится оставлять тебя в одиночестве на ночь глядя, но…
Он поправил шляпу и решительно шагнул за дверь.
Его машина стояла припаркованная возле дома. Он почти дошел до нее, когда заметил, что руль валяется на лужайке, и увидел торчащий из-под капота мохнатый зад.
— Эй! — завопил Барни, немедленно приходя в ярость, и бросился к машине, отчаянно грозя кулаком. — Вон отсюда! Убирайся! Прочь!
Зад внезапно исчез, вместо него из-под капота высунулось морщинистое коричневое личико и злобно подмигнуло ему. Барни увернулся, когда мимо его уха просвистела свеча зажигания, в горле у него клокотала бессильная ярость, когда маленькое коричневое создание стремглав пересекло лужайку и остановилось у колючей изгороди, подпрыгивая на месте и в злобном веселье хлопая в ладоши.
От дурного предчувствия у него засосало под ложечкой, и Барни заглянул, под капот. Распределитель зажигания исчез, все свечи были выдраны, генератор изуродован, а в моторе напрочь отсутствовали крепежные болты.
Барни выругался и погрозил кулаком исчезающему под изгородью коричневому мохнатому шару. Сердито захлопнув капот, он вышел на угол и остановил проезжающее мимо такси. По всем признакам, кисло размышлял он, это будет очень тяжелая ночь.
* * *Совершенно неожиданно овупы впервые появились примерно год назад, в один из знойных августовских дней, и появление их было столь же примечательным, как и сами эти создания. В тот злополучный день дочь какого-то фермера прибежала в слезах домой с большим красным рубцом на руке, городя какую-то чушь об «обезьянках, вылезающих из земли». Выдумала она это или нет, но рана на руке была достаточно убедительной, и поэтому фермер отправился на проверку.
Он нашел их на южном пастбище — вылезающих друг за другом из странной круглой и переливающейся воронки: маленьких, мохнатых, похожих на гиббонов, быстрых, стремительно выскакивающих и присоединяющихся к стоящей неподалеку группе уже вылезших, шипящих и рычащих равно друг на друга и на фермера. Вылезло их примерно дюжины две, а затем сияющее кольцо внезапно исчезло, и маленькие коричневые создания рассеялись, припустив к лесу, двигаясь зигзагами с невероятной скоростью, пока не пропали в чаще.
Фермер сообщил о происшествии в местную газету, и над ним здорово посмеялись, естественно. В конце концов обезьянки ведь просто не выскакивают из-под земли. И в самом деле, почти неделю о них больше ничего не слышали и никто их не видел. Фермер озадаченно поскреб небритый подбородок, крепко отлупил дочку за выдумывание таких басен и вернулся к пахоте.
Для подтверждения этих событий потребовалась всего лишь неделя. Сперва их увидели в соседнем городке. Средь бела дня по Главной Улице пронеслась троица трехногих рычащих существ, передвигающихся странным образом и царапающих всех, кто имел несчастье попасться им на глаза. А затем сообщения посыпались со всех сторон: от старой девы — учительницы, узревшей, как маленькое мохнатое животное рисует мелом на тротуаре непристойности; от бизнесмена, вышедшего утром из дома и обнаружившего свой новенький автомобиль разобранным на лужайке; от священника, попытавшегося прогнать один из мохнатых коричневых комков с крыльца своего дома и произнесшего много недостойных священнослужителя слов, когда его в результате этих стараний покусали. Первоначальные две дюжины стали четырьмя, а потом и восемью, так как отвратительные создания размножались (и распространялись, надо добавить) с невероятной быстротой.
