KnigaRead.com/

Оливия Уэдсли - Ты и я

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Оливия Уэдсли, "Ты и я" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Такси затрясся в холодной ночи, свинцовая тяжесть легла на душу Тото. Она дала шоферу баснословную сумму, обещанную Ником, и устало взобралась по лестнице: лифт испортился — это переполнило чашу.

В холле было темно; в квартирке царило глубокое молчание.

Она двигалась бесшумно; если Скуик устала, она не станет будить ее, хоть ей и нужно утешение.

Но из-за двери в кухню, чуть приоткрытой, пробивался свет.

Скуик сидела спиной к дверям, в качалке; Тото сразу заметила, что огонь потух, и сказала, стараясь казаться веселой:

— Скуик, дорогая, зачем же ты упустила огонь, это нехорошо, это…

Она замолчала. Какая-то страшная тишина царила в маленькой душной комнате с ее арсеналом пестро расцвеченной глиняной и фаянсовой посуды и крытым клеенкой столом, над которым Тото так часто подтрунивала.

Она подошла к качалке. Скуик сидела спокойно, понуря голову и опустив руку, в которой она держала английскую газету "Таймс". Тото вспомнила, что Ник принес ее, сказал, что сам не успел прочесть, но захватил на случай, если Скуик или Тото захотят прочитать.

— Скуик, дорогая, — громким шепотом позвала Тото, — Скуик… — Она опустилась на колени и с безумной мольбой заглянула в доброе, склоненное лицо. — Скуик… прошу тебя… прошу тебя…

Голос ее оборвался, не вставая с колен, она нагнулась вперед; голова ее слегка дергалась, дыхание вырывалось с трудом.

Медленно-медленно поднялась она с колен. Обвела невидящими глазами комнату, сделала несколько шагов, пошатнулась и вдруг, спотыкаясь, задыхаясь, рыдая, выбежала из комнаты, бросилась по коридору к дверям, распахнула их и стала не переставая кричать: "Фари! Фари!.."

Фари еще не спала; она появилась на пороге своей комнаты в веселом изумрудно-пунцовом кимоно, с такими же пунцовыми губами. Тото подбежала и ухватилась за нее. Говорить она не могла.

— Иду, иду, — мягко сказала Фари. — Успокойся, малютка, Фари идет.

Возможно, она догадалась; во всяком случае, она поняла, как только вошла в кухню. Она усадила Тото в кресло.

— Посидите здесь и не оборачивайтесь минутку, — сказала она.

Немного погодя она подошла к Тото.

— Она умерла, голубка. Умерла, верно, так спокойно, как только можно желать. Вот что надо сделать. Пройдите ко мне и позвоните доктору Уэббу; я побуду здесь. И не торопитесь возвращаться. Там у меня горит еще огонь — я собиралась пить кофе, уже налила себе чашечку, выпейте ее за меня. Номер телефона Уэбба — Пратер, 014. Звоните, пока не — дозвонитесь.

Тото вернулась с лицом почти ничего не выражающим. Она ходила за Фари по пятам, куда бы та ни направилась. Скуик положили в спальной. Она лежала такая спокойная, будто спала здоровым, нормальным сном.

Адриан Уэбб сначала держал себя как профессионал, потом размяк. Обнял Тото.

— Тото, послушайте, не надо так расстраиваться. Я не хотел говорить вам, но фрау Майер, бедняжка, не могла уже поправиться, жила бы инвалидом. А смерть была легкая, без всяких мучений, это я знаю наверное. Разве вас это не радует?

— Да, — беззвучно ответила Тото. — О да!

Газета, которую Скуик держала в руках, лежала в кухне на столе.

Адриан Уэбб сказал беспечно:

— Интересно знать, не прочла ли фрау Майер что-нибудь такое, что разволновало ее?

Он машинально, как это обычно делается, отыскал список умерших и, не подумав, стал громко читать; одно имя тотчас привлекло его внимание: "Теренций Гревилль… Это не родственник?.." — и остановился, проклиная самого себя, взбешенный собственной несообразительностью.

Тото взяла из его рук газету и прочла. Подняла глаза на Уэбба.

— Это Карди… это дэдди… — запинаясь, проговорила она. — Это Карди… Как вы не понимаете!.. — Голос ее замер, она сделала над собой усилие и уже совсем неразборчиво произнесла:

— Черно… холодно… Карди… — И упала на руки Адриана Уэбба.

Глава XIX

Молодость страдает адски, спускается в бездонные бездны мук, но — на то она и молодость — в конце концов, одним смелым взлетом возвращается к жизни, к свету.

Скуик похоронили. Тото об этом и не знала; она лежала у Фари на кровати, совсем разбитая, и молча смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами.

На шестой день она в первый раз заговорила с Фари. Неожиданно сказала уже под вечер:

— Мы с Карди долго-долго беседовали. Я не сошла с ума, я не брежу, это правда, — мы говорили с ним. Я видела его в моем любимом синем костюме, со старым синим галстуком. Нам казалось, будто мы никогда не расставались, будто вовсе не было Вероны.

Уэбб перепугался больше чем следовало и напугал Фари, которая сама едва держалась на ногах, измученная бессонными ночами.

Фари знала об отношениях Тото и Темпеста, писала в посольство и получила учтивый, но неопределенный ответ. Наконец, ей удалось достать через Рейна его римский адрес. Она тотчас телеграфировала и в тревоге ждала ответа. Ответа не последовало, и бедная Фари взяла еще один фунт взаймы у Рейна.


Она ни за что не оставила бы Тото, но Тото нужны были такие дорогие вещи! Уже кончалась Брандовская эссенция — баснословно дорогой в то время в Вене продукт.

Фари жила одним луком и черным хлебом и сильно худела. Спасение пришло в виде телеграфного перевода Карди; деньги уже некоторое время лежали в посольстве, и Адриан Уэбб случайно узнал об этом.

Он с трудом уговорил осторожного секретаря выдать ему деньги для Тото и принес пятьдесят фунтов. Карди перевел двести, но ревностный служака нашел более благоразумным разбить выдачу доверенной ему суммы на несколько месяцев.

Наконец пришло и письмо от Ника из Англии. Пылкое, любовное письмо, полное обожания, нежности, надежды; все шло прекрасно. В Риме он был принят папой, который отнесся к его просьбе очень благосклонно; на Алтею это сильно повлияло.

За письмом следовала телеграмма, пришедшая с опозданием:

"Только что узнал о твоей утрате, голубка; разделяю твое горе, люблю. Адрес: Париж, авеню Ставрополь".

Тото сидела у окна. Морозы наконец кончились; весна робко вступала в свои права.

Тото поднялась, очень высокая, но такая худенькая и бледная, что жалко было на нее смотреть. В первый раз глаза ее чуть оживились.

— Фари, — сказала она, — я еду в Париж, я должна ехать.

— Что же, оставаться здесь вам, само собой, не приходится, — согласилась практичная Фари. — Скучновато мне будет без вас, это верно. До чертиков стану скучать. Когда думаете ехать?

— Сегодня ночью, — сказала Тото. — Я попаду еще на экспресс, он отходит в полночь. Поеду прямо к Нику.

Фари кивнула головой. Она сидела, скорчившись, на полу у окна, повернув к закату свою остроконечную мордочку.

— Должно быть, мы с вами больше не свидимся.

Она оглянулась, и взгляд с нежной лаской остановился на тоненькой фигурке Тото в мрачном черном платье.

Тото перехватила ее взгляд и слегка зарумянилась. Она подошла к Фари и опустилась рядом с ней на колени.

— Я напишу в посольство, чтобы они выдали вам остальные деньги, мне они больше не понадобятся. И вы… вы можете уехать с ними на ферму и выйти за Ульриха, да?

Фари судорожно обхватила ее и заговорила сквозь слезы охрипшим и прерывающимся голосом:

— Скоро весна. Хлеб уже высеян. Я увижу, как он станет всходить. И овцы скоро начнут ягниться. Ульрих сможет теперь нанять работника и привести в порядок дом — длинный, одноэтажный дом. Крыша совсем плоха стала, ее можно будет починить. Вы даете двум простым людям возможность начать жизнь сызнова. Ульрих… он меня любит, а сам он большой, и глупый, и краснорожий… а только сердце у него чистое и нет у него никогда ни одной скверной мысли. Тото, о Тото!

Немного погодя Тото сказала:

— Вы должны забрать себе и мебель Скуик.

— Они выберут Ульриха бургомистром, вот что я вам скажу! — не помня себя от радости воскликнула Фари. — Подумать только: деньги и диван, и зеркало, и чего только тут нет!

Она уложила вещи Тото, наготовила ей сандвичей.

Длинный поезд изогнулся, поворачивая, и Тото в последний раз увидела Фари, неистово махавшую платком.

Тото разом постарела, умудренная горем, умудренная страшным сознанием бесповоротности и мыслями, которые начинались со слов "больше никогда…" и разбивались о непреодолимую преграду вечного молчания. Она искала спасения в воспоминаниях о Нике. Когда зловещие волны бездонного моря уже захлестывали ее, она ухватилась за единственную оставшуюся ей надежду на будущее, как утопающий хватается за соломинку. Она цеплялась за свое непрочное счастье, повторяя про себя слова чудесного письма Ника: "Пока я пишу это, мне кажется, что я держу тебя в своих объятиях и целую, целую без конца… "Победно запело сердце. Но она тотчас спохватилась, испуганная, пристыженная: "Какая она бессердечная, что может еще радоваться… А все же… а все же".

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*