Иван Гончаров - Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах Том 5
4 спросит, он ли это отослал бумагу в Астрахань,
5 и все недоумевали, каким голосом ответит ему Илья Ильич.
6 Такого голоса еще не было ни у кого, надо было создавать новый, так как случай вышел совсем новый.
Глядя на других, Илья Ильич и сам перепугался, хотя и он, и все прочие знали, что добрый начальник ограничится строгим выговором, но собственная совесть была гораздо строже выговора: Обломов не дождался заслуженной кары, ушел домой,
7 сказался больным, а на другой день прислал просьбу об отставке.
8
91
Так кончилась и потом уже не возобновлялась государственная
1 деятельность.
Роль в обществе удалась было ему [сначала] лучше. [Но это было] [Бывало] [В начале приезда] В первые годы его приезда в Петербург,
2 в его ранние молодые годы [его сонные] покойные черты лица его оживлялись чаще, в глазах нередко вспыхивал огонь.
3 Он волновался, как и все, слегка [любил] надеялся, радовался пустякам и по пу‹стякам› страдал.
4 Но это всё было давно, [тогда] в ту пору,
5 когда человек
6 влюбляется почти во всякую женщину и [когда] [и когда почти] всякой [из них] готов предложить руку и сердце, что иным даже [к вел‹икому›] и удается совершить, к великому
7 прискорбию потом на всю остальную жизнь.
[На долю ‹Ильи› Ильича] В эти блаженные дни на долю ‹Ильи› Ильича тоже выпало немало [улыбок] мягких, бархатных, даже страстных взглядов из толпы красавиц, много умоляющих
8 улыбок
9 и еще больше дружеских рукопожатий, с болью до слез. ‹л. 27›
Вот тогда-то он и завел [пару] лошадей, нанял повара и двух лакеев. И он, бывало, любил подкатиться на паре борзых коней к крыльцу, когда знал, что [его давн‹о›] пара хорошеньких глаз караулят его приезд у окна. И он не прочь бывал
10 скрепить
11 священный
12 союз дружбы с приятелями [с обе‹дом›] [за обедом среди] [с искренним] за обедом, среди чаш, объятий, стихов и фраз. Но [только лишь] взгляды и улыбки красавиц стали обращаться к нему реже, а это случилось тотчас же, как только
13 он входил в лета, и он стал чаще
92
оставаться дома.
1 [Без участия красавиц и друзья потеряли цену, и он [отпустил] заменил повара кухаркой.] [С тех пор] Тотчас после первого письма старосты о недоимках и неурожае
2 продал
3 лошадей и
4 отпустил
93
друзей.
1 Его перестало тянуть из дома. Только дома
2 он чувствовал себя
3 привольно, безопасно. Какая-то тяжесть, неохота ко всему забралась в его душу. Уж ему стало трудно провести целый день в людях; если он не [выспится] доспит
4 утром, не соснет после обеда, ему и день не в день: он ходит сонный и вялый. С каждым днем ему становилось всё труднее стеснять себя и приневоливать к чему-нибудь.
Нельзя сказать, чтоб он [с грустью] грустил, расставаясь с приманками молодости [ее], со всеми этими улыбками, взглядами красавиц, с друзьями, с суетными
5 желаниями, с беготней и с волнениями. Нет, расставаясь с этим, он как будто сбрасывал с себя какую-то ношу, сдавал
6 с рук хлопотливую обязанность, которая приходилась ему не по нраву. [Только память] На все мечты, все мелкие [воспо‹минания›], но дорогие сердцу мелочи и воспоминания, от которых у иных и под старость сердце обливается кровью, он лениво махнул рукой, с сонными глазами простился с ними, и только память о поваре и лошадях почтил искренним вздохом. А впрочем, он чувствовал себя совершенно так, как человек, заплативший долг или какую-то невольную дань или отказавшийся от несвойственной ему роли. ‹л. 27 об.›
Ему, не как многим другим, только дома было
7 привольно [и хорошо], безопасно. Возвращаясь от шума и блеска
8 молодости, он как будто возвращался к своим пенатам
9 с спокойствием, с кроткой
10 улыбкой своим диванам, креслам, всем знакомым предметам.
11 Его
12 ничто, ничто уже не влекло из дома, и он
13 крепче и
94
постояннее водворялся в своей квартире, ограничась
1 очень немногими лицами и домами, и постепенно дошел до того сидячего или, лучше сказать, лежачего положения, в котором застал его читатель.
Сначала ему тяжело стало уезжать на целый день из дома,
2 и он разделил свое время так,
3 что если приходилось ему где-нибудь обедать, то он уж проводил
4 вечер дома; если намеревался ехать на вечер, так оставался обедать дома. Потом его тяготило быть одетым.
5 Потом он отказался обеда‹ть› в гостях,
6 потому что возобновил
7 привычку спать после обеда, и если не спал, [то вечером он хло‹пал›] то целый вечер мог только хлопать глазами и молчать. Вскоре и вечера надоели ему: то фрак
8 тяготил его, [то поздно боялся] [то поздно не хотел] [потом с летами стал боя‹ться›] то не хотел поздно ложиться.
9 Он вычитал где-то,
10 что только утренние испарения полезны, а вечерние вредны, и с летами стал бояться сырости, темноты
11 [там каких-нибудь приключений]. [Когда Штольц] Несмотря на все эти причуды, [друг его, Штольц] другу его, Штольцу, удавалось вытаскивать [Обломова] его в люди, но Штольц часто [было] отлучался из Петербурга [то] в Москву, [то] в Нижний, [то] в Крым,
12 и без него Обломов опять ввергался весь [в свой] по уши в свой любимый образ жизни. Сам добровольно
13 он посещал
14 постоянно сначала три дома, потом два, наконец,
95
один.
1 Ехать в гости было и наказанием, и трудом, и удовольствием.
2 Трудом – одеваться, удовольствием – сидеть покойно и беседовать [у знаком‹ых›] с людьми, которые ему нравились.
3 Заехав куда-нибудь к приятным людям
4 и усевшись в покойных креслах или на диване, он иногда просиживал, не вставая с места, до невозможного часу, когда надо идти прямо в постель, не потому, чтоб было ему очень весело, а потому что тяжело и лень [было] подниматься с места. От этого он, обещав приехать в один день в два дома, никогда не добирался до второго, а приехавши в первый, оставался до тех пор, пока никуда нельзя уже было ехать, как только домой. ‹л. 28› Делая визиты в Новый год [когда был помоложе], он поступал точно так же. Приедет в первый дом, [сядет на] водворится в покойное кресло
