Антон Чехов - Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7
Обзор книги Антон Чехов - Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 4-7
Том 4 1885-1886
САПОГИ
{04007}
Фортепианный настройщик Муркин, бритый человек с желтым лицом, табачным носом и с ватой в ушах, вышел из своего номера в коридор и дребезжащим голосом прокричал: - Семен! Коридорный! И, глядя на его испуганное лицо, можно было подумать, что на него свалилась штукатурка или что он только что у себя в номере увидел привидение. - Помилуй, Семен! - закричал он, увидев бегущего к нему коридорного. - Что же это такое? Я человек ревматический, болезненный, а ты заставляешь меня выходить босиком! Отчего ты до сих пор не даешь мне сапог? Где они? Семен вошел в номер Муркина, поглядел на то место, где он имел обыкновение ставить вычищенные сапоги, и почесал затылок: сапог не было. - Где ж им быть, проклятым? - проговорил Семен. - Вечером, кажись, чистил и тут поставил... Гм!.. Вчерась, признаться, выпивши был... Должно полагать, в другой номер поставил. Именно так и есть, Афанасий Егорыч, в другой номер! Сапог-то много, а чёрт их в пьяном виде разберет, ежели себя не помнишь... Должно, к барыне поставил, что рядом живет... к актрисе... - Изволь я теперь из-за тебя идти к барыне, беспокоить! Изволь вот из-за пустяка будить честную женщину! Вздыхая и кашляя, Муркин подошел к двери соседнего номера и осторожно постучал. - Кто там? - послышался через минуту женский голос. - Это я-с! - начал жалобным голосом Муркин, становясь в позу кавалера, говорящего с великосветской дамой. - Извините за беспокойство, сударыня, но я человек болезненный, ревматический... Мне, сударыня,
{04008}
доктора велели ноги в тепле держать, тем более, что мне сейчас нужно идти настраивать рояль к генеральше Шевелицыной. Не могу же я к ней босиком идти!.. - Да вам что нужно? Какой рояль? - Не рояль, сударыня, а в отношении сапог! Невежда Семен почистил мои сапоги и по ошибке поставил в ваш номер. Будьте, сударыня, столь достолюбезны, дайте мне мои сапоги! Послышалось шуршанье, прыжок с кровати и шлепанье туфель, после чего дверь слегка отворилась и пухлая женская ручка бросила к ногам Муркина пару сапог. Настройщик поблагодарил и отправился к себе в номер. - Странно... - пробормотал он, надевая сапог. - Словно как будто это не правый сапог. Да тут два левых сапога! Оба левые! Послушай, Семен, да это не мои сапоги! Мои сапоги с красными ушками и без латок, а это какие-то порванные, без ушек! Семен поднял сапоги, перевернул их несколько раз перед своими глазами и нахмурился. - Это сапоги Павла Александрыча... - проворчал он, глядя искоса. Он был кос на левый глаз. - Какого Павла Александрыча? - Актера... каждый вторник сюда ходит... Стало быть, это он вместо своих ваши надел... Я к ней в номер поставил, значит, обе пары: его и ваши. Комиссия! - Так поди и перемени! - Здравствуйте! - усмехнулся Семен. - Поди и перемени... А где ж мне взять его теперь? Уж час времени, как ушел... Поди, ищи ветра в поле! - Где же он живет? - А кто ж его знает! Приходит сюда каждый вторник, а где живет - нам неизвестно. Придет, переночует, и жди до другого вторника... - Вот видишь, свинья, что ты наделал! Ну, что мне теперь делать! Мне к генеральше Шевелицыной пора, анафема ты этакая! У меня ноги озябли! - Переменить сапоги недолго. Наденьте эти сапоги, походите в них до вечера, а вечером в театр... Актера Блистанова там спросите... Ежели в театр не хотите, то придется до того вторника ждать. Только по вторникам сюда и ходит....
{04009}
- Но почему же тут два левых сапога? - спросил настройщик, брезгливо берясь за сапоги. - Какие бог послал, такие и носит. По бедности... Где актеру взять?.. "Да и сапоги же, говорю, у вас, Павел Александрыч! Чистая срамота!" А он и говорит: "Умолкни, говорит, и бледней! В этих самых сапогах, говорит, я графов и князей играл!" Чудной народ! Одно слово, артист. Будь я губернатор или какой начальник, забрал бы всех этих актеров - и в острог. Бесконечно кряхтя и морщась, Муркин натянул на свои ноги два левых сапога и, прихрамывая, отправился к генеральше Шевелицыной. Целый день ходил он по городу, настраивал фортепиано, и целый день ему казалось, что весь мир глядит на его ноги и видит на них сапоги с латками и с покривившимися каблуками! Кроме нравственных мук, ему пришлось еще испытать и физические: он натер себе мозоль. Вечером он был в театре. Давали "Синюю Бороду". Только перед последним действием, и то благодаря протекции знакомого флейтиста, его пустили за кулисы. Войдя в мужскую уборную, он застал в ней весь мужской персонал. Одни переодевались, другие мазались, третьи курили. Синяя Борода стоял с королем Бобешем и показывал ему револьвер. - Купи! -говорил Синяя Борода. - Сам купил в Курске по случаю за восемь, ну, а тебе отдам за шесть... Замечательный бой! - Поосторожней... Заряжен ведь! - Могу ли я видеть господина Блистанова? - спросил вошедший настройщик. - Я самый! - повернулся к нему Синяя Борода. - Что вам угодно? - Извините, сударь, за беспокойство, - начал настройщик умоляющим голосом, - но, верьте... я человек болезненный, ревматический. Мне доктора приказали ноги в тепле держать... - Да вам, собственно говоря, что угодно? - Видите ли-с... - продолжал настройщик, обращаясь к Синей Бороде. - Того-с... эту ночь вы изволили быть в меблированных комнатах купца Бухтеева... в 64 номере... - Ну, что врать-то! - усмехнулся король Бобеш. - В 64 номере моя жена живет!
{04010}
- Жена-с? Очень приятно-с... - Муркин улыбнулся. - Оне-то, ваша супруга, собственно мне и выдали ихние сапоги... Когда они, - настройщик указал на Блистанова, - от них ушли-с, я хватился своих сапог... кричу, знаете ли, коридорного, а коридорный и говорит: "Да я, сударь, ваши сапоги в соседний номер поставил!" Он по ошибке, будучи в состоянии опьянения, поставил в 64 номер мои сапоги и ваши-с, - повернулся Муркин к Блистанову, - а вы, уходя вот от ихней супруги, надели мои-с... - Да вы что же это? - проговорил Блистанов и нахмурился. - Сплетничать сюда пришли, что ли? - Нисколько-с! Храни меня бог-с! Вы меня не поняли-с... Я ведь насчет чего? Насчет сапог! Вы ведь изволили ночевать в 64 номере? - Когда? - В эту ночь-с. - А вы меня там видели? - Нет-с, не видел-с, - ответил Муркин в сильном смущении, садясь и быстро снимая сапоги. - Я не видел-с, но мне ваши сапоги вот ихняя супруга выбросила... Это вместо моих-с. - Так какое же вы имеете право, милостивый государь, утверждать подобные вещи? Не говорю уж о себе, но вы оскорбляете женщину, да еще в присутствии ее мужа! За кулисами поднялся страшный шум. Король Бобеш, оскорбленный муж, вдруг побагровел и изо всей силы ударил кулаком по столу, так что в уборной по соседству с двумя актрисами сделалось дурно. - И ты веришь? - кричал ему Синяя Борода. - Ты веришь этому негодяю? О-о! Хочешь, я убью его, как собаку? Хочешь? Я из него бифштекс сделаю! Я его размозжу! И все, гулявшие в этот вечер в городском саду около летнего театра, рассказывают теперь, что они видели, как перед четвертым актом от театра по главной аллее промчался босой человек с желтым лицом и с глазами, полными ужаса. За ним гнался человек в костюме Синей Бороды и с револьвером в руке. Что случилось далее - никто не видел. Известно только, что Муркин потом, после знакомства с Блистановым, две недели лежал больной и к словам "я человек болезненный, ревматический" стал прибавлять еще "я человек раненый"...
{04011}
МОЯ "ОНА" Она, как авторитетно утверждают мои родители и начальники, родилась раньше меня. Правы они или нет, но я знаю только, что я не помню ни одного дня в моей жизни, когда бы я не принадлежал ей и не чувствовал над собой ее власти. Она не покидает меня день и ночь; я тоже не выказываю поползновения удрать от нее, - связь, стало быть, крепкая, прочная... Но не завидуйте, юная читательница!.. Эта трогательная связь не приносит мне ничего, кроме несчастий. Во-первых, моя "она", не отступая от меня день и ночь, не дает мне заниматься делом. Она мешает мне читать, писать, гулять, наслаждаться природой... Я пишу эти строки, а она толкает меня под локоть и ежесекундно, как древняя Клеопатра не менее древнего Антония, манит меня к ложу. Во-вторых, она разоряет меня, как французская кокотка. За ее привязанность я пожертвовал ей всем: карьерой, славой, комфортом... По ее милости я хожу раздет, живу в дешевом номере, питаюсь ерундой, пишу бледными чернилами. Всё, всё пожирает она, ненасытная! Я ненавижу ее, презираю... Давно бы пора развестись с ней, но не развелся я до сих пор не потому, что московские адвокаты берут за развод четыре тысячи... Детей у нас пока нет... Хотите знать ее имя? Извольте... Оно поэтично и напоминает Лилю, Лелю, Нелли... Ее зовут - Лень.
{04012}
НЕРВЫ
Дмитрий Осипович Ваксин, архитектор, воротился из города к себе на дачу под свежим впечатлением только что пережитого спиритического сеанса. Раздеваясь и ложась на свое одинокое ложе (мадам Ваксина уехала к Троице), Ваксин стал невольно припоминать всё слышанное и виденное. Сеанса, собственно говоря, не было, а вечер прошел в одних только страшных разговорах. Какая-то барышня ни с того ни с сего заговорила об угадывании мыслей. С мыслей незаметно перешли к духам, от духов к привидениям, от привидений к заживопогребенным... Какой-то господин прочел страшный рассказ о мертвеце, перевернувшемся в гробу. Сам Ваксин потребовал блюдечко и показал барышням, как нужно беседовать с духами. Вызвал он, между прочим, дядю своего Клавдия Мироновича и мысленно спросил у него: "Не пора ли мне дом перевести на имя жены?" - на что дядя ответил: "Во благовремении всё хорошо". "Много таинственного и... страшного в природе... - размышлял Ваксин, ложась под одеяло. - Страшны не мертвецы, а эта неизвестность..." Пробило час ночи. Ваксин повернулся на другой бок и выглянул из-под одеяла на синий огонек лампадки. Огонь мелькал и еле освещал киот и большой портрет дяди Клавдия Мироныча, висевший против кровати. "А что, если в этом полумраке явится сейчас дядина тень? - мелькнуло в голове Ваксина. - Нет, это невозможно!" Привидения - предрассудок, плод умов недозрелых, но, тем не менее, все-таки Ваксин натянул на голову одеяло и плотнее закрыл глаза. В воображении его промелькнул перевернувшийся в гробу труп, заходили образы умершей тещи, одного повесившегося товарища, девушки-утопленницы... Ваксин стал гнать