Иоганнес Бехер - Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля

Измученный, я злодеяний счет
И день и ночь без устали веду.
Я числю все, что нес нам каждый год,
Учитываю каждую беду.
Любое беззаконье — на виду,
Мной ни один проступок не забыт.
И вот итог всего: позор и стыд.
Германия! Я здесь учесть готов
Все лучшее, чем славилась, лучась.
Но как достойных чтила ты сынов?
Как с лучшими людьми ты обошлась?
Ты затоптала их и в кровь и в грязь.
Я числю вновь, вновь скорбный счет открыт,
И вот итог всего: позор и стыд.
Высокие дела считаю все,
Попытки к свету обратить свой взор,
Все образы, созвучья в их красе,
Все голоса, входившие в тот хор,
Что к возрожденью звал нас с давних пор,
Они исчезли. Разум говорит,
Что нам остались лишь позор и стыд!
Я счет веду — как страшно он тяжел!
Все от истоков должен я учесть,
Я жизнь свою и ту сейчас учел,
Все вины сосчитал, какие есть:
Когда какую я не понял весть,
Поник душой, признав, что я разбит…
И вот в итоге лишь позор и стыд.
Откуда наваждение пошло?
Как раньше не расправились с таким?
Всегда ли проклинал я это зло?
Всегда ли доблестно сражался с ним?
Всегда ли был в борьбе неукротим?
Не потому ли мысль в мозгу сверлит
Про мой позор и мой великий стыд!
Я как в жару, я срамом окружен.
И приступ скорби мною овладел.
И замер я, страданием сражен.
Сказала Скорбь: «Как мало ты скорбел!»
И Срам сказал: «Ты мало посрамлен!»
Согласный с ними, мой язык твердит,
Что нам остались лишь позор и стыд.
Я снова счет веду щемящий свой,
В реестр чужих свою вину включив.
Гигантское число передо мной!
Когда воспрянем, вины искупив?
Я знаю: каждый, кто душою жив,
Все победит, что родину чернит
Ему же на позор, ему на стыд.
Смотря на груды пепла и руин,
Вы стонете: «Постигла нас беда!»
Но что ж вы все молчали, как один,
В года бесчестья, черные года?
Пришло к нам время правого суда!
И он за то Германию разит,
Что наш народ сносил позор и стыд.
Считаю ложь, безудержный обман,
Все вымыслы коварные лжецов.
Считаю слез пролитых океан,
Несметные шеренги мертвецов.
Товарища предсмертный слышу зов,
Он палачам под пулями кричит:
«Позора хватит! Сокрушите стыд!»
Товарищей я вспомнил имена —
И памятник геройства вдруг возник.
Быть может, слава их воздаст сполна
За все, о чем скорблю я в этот миг?
Нет, доблесть их — скажу я напрямик —
Для трусов не опора и не щит.
И все черней вокруг позор и стыд.
Подсчету не предвидится конца…
Но кто меня от этих мук спасет?
В подсчете — оправдание певца,
Певец за правду голос подает.
Он должен истину узнать, народ,
Хоть груз нести безмерный предстоит:
Позор огромен, необъятен стыд.
И есть ли человек, чей ум бы смог
Определить размер такой вины?
Ведь если в цифрах выразить итог,
Он не охватит всей величины.
Предстать они перед судом должны,
Все те, на ком ответственность лежит:
Пусть испытают и позор и стыд.
За всем следит эпохи строгий взгляд,
Не скрыться никому от зорких глаз.
И пусть пройдут десятки лет подряд —
Потомки будут вспоминать о нас
И будут петь возникшую сейчас
Ту песнь, в которой плачу я навзрыд.
То песня про позор, позор и стыд.
О песня про позор, позор и стыд!
Пропеть ее мне было тяжело.
Скажу я в заключенье, горем сыт:
Решайте, что нас к бездне привело,
И чем отныне мы искупим зло?
Хотите знать, что сердце мне когтит?
Его когтит позор, позор и стыд.

Когда кровопролитнейшей войне
Пришел конец и к новым светлым дням
Открылся путь моей родной стране,
Раздался голос, говоривший нам:
«Вначале был-поймите это! — срам».
Мы знали все: тот голос говорит
Про наш позор немецкий и про стыд.

Когда я уходил
(Я не стыжусь признанья),
Мой каждый шаг мне стоил много сил.
Когда я уходил
(О горечь расставанья!),
Я родину с собою уносил.
Как это вышло, что тому виной,
Что мне пришлось покинуть край родной?
Когда вернулся я,
Сквозь слезы, как в тумане,
Увидел ту, которой краше нет.
Когда вернулся я,
Разлукою изранен, —
Я возвращенья ждал двенадцать лет, —
Был мой приход печалью омрачен,
Плыл над страною похоронный звон.
Когда я уходил С самим собою в споре,
Мой голос никого согреть не мог.
Когда вернулся я,
Седой, познавший горе,
Любовью к родине я песнь зажег,
Тот, прежний, — с ним простился я навек,
И возвратился новый человек.

Есть высший смысл и в самом пораженье,
И даже в нем победа может быть:
Найти, оплакав мертвых, просветленье,
Позор в благословенье превратить;
Когда народ, поставив под сомненье
Все, чем он жил, найдет, чем дальше жить, —
Как тяжесть гирь, все истины значенье
Он на весы сумеет положить;
Тогда ошибки наши мы оценим,
Былых соблазнов отметая путь,
И проигрыш сумеем окупить,
Детей лелеять и сады растить.
Так пораженье станет нам спасеньем:
Вот пораженья праведная суть!

О тягостный, мучительный вопрос,
Когда же я разделаюсь с тобою?
Всегда при мне, как будто в душу врос,
Ты стал моим проклятьем и судьбою.
Шли по пятам за мною мертвых тени, —
Из всех могил тянулись руки вслед —
Они томились, ждали разъяснений…
И вот я наконец нашел ответ:
«Напрасных жертв не принесем мы впредь,
Мы никому не разрешим опять
Нас ложью жалкою запутать в сеть.
Не бойтесь! У людей достанет сил,
Чтоб, плиты сбросив прочь со всех могил,
На праздник воскресенья вас позвать».

Мы горе несли, мы по странам беду разносили.
Страданьем и смертью покараны мы за насилье,
За ужас войны.
Мы право на жалость народов к себе потеряли,
И нищими, самыми нищими в мире мы стали —
И духом бедны,
А матери плачут: «Так дети погибли напрасно?»
Вздыхают мужчины: «А кто растолкует нам ясно,
Как дальше нам жить?»
Скажите: конец нам? Ложиться на смертное ложе?
И все, что в нас было хорошего, умерло тоже?
И жребий наш — сгнить?
Так, значит, нам падать и падать? Все ниже и ниже,
Хотя мы одно на другое усилия нижем,
Про отдых забыв?
Так, значит, ничто никогда нам не может удаться?
И знаком проклятья отмечен и должен распасться
Наш каждый порыв?
Мы клонимся молча, но криком взывает молчанье:
О родина-мать! О народ мой — мое достоянье,
Как ныне ты сир!
Себя не жалея должны мы усилья утроить.
Давайте же строить, свободную родину строить,
Да сбудется мир!

Слава земле!.. Славь растения, травы и камень,
И во всем утверждай красоту бытия!
Славь зверей! Воздух славь, напоенный веками,
Пусть тебя очищает его голубая струя.
Слава земле, что тебя заставляет идти!
Славь дорогу: она тебе петь помогает!
И полям поклонись, что дарами тебя оделяют,
И лесам, что тебя освежают в пути.
Слава горам — их тебе подарили века,
Чтоб возвысился ты, чтоб твой взор прояснился!
Слава шторму и штилю морскому, что в детстве приснился!
Слава каплям живым напоившего нас родника!
А теперь, если только умеешь слова находить,
Если знаешь могущество слов, то отныне навеки
Созидания чудо прославь в человеке,
Человека прославь, чтобы славу его утвердить!
Человека воспой! Неужели не сыщешь ты слов?!
Слава разно живущим народам и расам!
Славься, ищущий новых путей человеческий разум,
Человеческий гений, прославься во веки веков!
Слава земле — чтоб дышала она и цвела,
И рукам человека, что жить не умеют без дела,
Чтоб в своем созиданье они бы не знали предела!
Слава земле! Человечеству — честь и хвала!