KnigaRead.com/

Герман Банг - У дороги

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Герман Банг, "У дороги" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Бай очень утомлял Катинку…

– Бай так любит пошалить, – сказала она после его ухода.

– Хотите потанцевать со мной? – спросил Хус.

– Да, только погодя, отдохнем немного…

Бай пронесся мимо них с толстушкой-крестьянкой в бархатном корсаже.

– Давайте пройдемся, – сказала Катинка.

Они спустились с площадки и пошли по дороге, туда, где не было слышно музыки. Катинка села.

– Посидим, – сказала она. – Я так устала.

В лесу было тихо-тихо. Только всплески музыки изредка долетали до них. Они молчали. Хус ковырял палкой землю.

– А где она теперь? – вдруг спросила Катинка.

– Кто?

– Ваша невеста…

– Она вышла замуж… Слава Богу.

– Слава Богу?

– Да… мне всегда казалось… на мне лежит какая-то ответственность… пока она была… одна…

– Но вы же не виноваты. – Катинка помолчала. – …если она любила вас.

– Да, она любила меня, – сказал Хус. – Теперь а понял.

Катинка встала.

– У нее есть дети? – Они уже шли по дороге.

– Да, мальчик.

Больше они не разговаривали до самой площадки.

– Потанцуем, – сказала Катинка.

Маленькие фонарики скупо освещали стоявшие по краям эстрады скамейки. Танцующие пары на мгновенье попадали в полосу света и вновь терялись в темноте; посредине площадки колыхалась неразличимая черная масса.

Хус и Катинка вошли в круг. Хус танцевал спокойно, уверенно вел свою даму. Катинке казалось, что она отдыхает, танцуя с ним.

Музыка, голоса, шарканье ног – все слышалось ей словно в каком-то отдалении, – она чувствовала только одно – как уверенно он ведет ее в танце.

Хус продолжал танцевать все так же неторопливо. Сердце Катинки забилось быстрее, щеки разрумянились, но она не просила его остановиться и не говорила ни слова.

Они продолжали танцевать.

– А небо отсюда видно? – вдруг спросила Катинка.

– Нет, – ответил Хус, – деревья мешают.

– Деревья мешают, – шепотом повторила Катинка. И они продолжали танцевать.

– Хус, – сказала она. Она взглянула на него, сама не зная, почему ее глаза вдруг наполнились слезами. – Я устала.

Хус остановился, ограждая ее рукой от толпы.

– А мы веселимся, – сказал Бай. Он пронесся мимо них по направлению к выходу.

Они спустились с площадки и пошли по тропинке.

Под деревьями было совсем темно; казалось, после дождя духота еще усилилась, цветущий терновник дышал им в лицо дурманящим ароматом.

Вокруг в зелени деревьев и кустов раздавался шепот и мелькали чьи-то тени; парочки, прижавшись друг к другу, прятались в темноте на скамейках.

– Пойдемте, – сказала Катинка, – Бай, наверное, заждался нас.

Они вернулись обратно.

– А не пойти ли нам к «горлодеркам»? – спросил Бай. – Там в павильоне есть певички; говорят, славные девчонки… Я только пройдусь еще разочек на прощанье вон с той миленькой крестьяночкой… А вы, Хус, покружите Катинку, чтобы она не скучала.

Хус обвил Катинку рукой, и они снова начали танцевать.

Катинка не знала, как долго они танцевали– минуту или час, а потом они втроем оказались в лесу, на пути к павильону.

Еще на пороге павильона они услышали пение. Пять дам, притопывая сапожками с кисточками и прижимая два пальца к сердцу, выводили:


Мы веселой гурьбой
Нынче вышли на бой
С тиранией и властью мужской…


– Вот уютный уголок, – сказал Бай. – Отсюда хорошо видно дамочек…

Они сели. Лица окружающих расплывались в дыму и испарениях. Дамы пели что-то о ружьях и бесстрашии. А кончив петь, стали потягивать пунш и кокетничать, – засовывали в вырез платья лепестки роз и хихикали, прикрываясь грязноватыми веерами.

– Славные девочки, – сказал Бай.

Катинка почти ничего не слышала. Хус сидел, уронив голову на руки и уставившись в затоптанный пол.

Тщедушный, похожий на кузнечика пианист подпрыгивал за роялем так, словно собирался бить по клавишам своим острым носиком.

Дамы заспорили о том, кому «выступать»…

– Тебе, Юлия, – доносился злобный шепот из-за вееров. – Ей-богу, тебе.

– «Песенка о трубочисте», – громко объявила Юлия.

– Она запрещена, – крикнула другая певичка пианисту из-под веера. – Серенсен, она хочет петь запрещенную песню.

В зале застучали стаканами.

– Ерунда! Вовсе она не запрещенная, просто Йосефина не умеет ее петь.

И Юлия запела «Песенку о трубочисте».


У трубочиста Аугуста
Метла вместо герба…


Бай хлопал так, что едва не перебил стаканы с грогом.

– А ты что скажешь, Тик? – спросил он. Катинка вздрогнула – она не слушала.

– Да, да, конечно, – сказала она.

– Презабавная песенка, – сказал Бай. – Презабавная! – И он снова захлопал.

– Исполнительница романсов фрекен Матильда Нильсен, – выкрикнула фрекен Юлия.

Исполнительница романсов фрекен Матильда Нильсен была в длинном платье и держалась с величавой важностью. Остальные певицы говорили о ней: «У Матильды настоящий голос». В детстве Матильда упала и сломала переносицу.

Едва зазвучало вступление, она прижала руку к сердцу.

Исполнялась песня о Сорренто.


Там высокие темные линии
Виноградник от зноя хранят,
Вечерами там рощ апельсиновых
Над заливом сильней аромат;
Там качают лодку воды,
Там кружатся хороводы
И к мадонне в неба своды
Воссылают голос свой.
Сколько б я ни жил на свете,
Не забуду дали эти,
Эти ночи в лунном свете,
Твой, Неаполь, рай земной.


Фрекен Матильда Нильсен пела прочувственно, с длинными тремоло.

Когда она кончила, «дамы» стали аплодировать, хлопая веерами по ладоням.

Исполнительница романсов фрекен Нильсен кланялась и благодарила.

– А Катинка никак слезу пустила, – сказал Бай. И в самом деле глаза Катинки были полны слез.

Они вышли на улицу.

– Назад пойдем через кладбище, – заявил Бай.

– Через кладбище, – повторила Катинка.

– Да, самый короткий путь– и красивый.

Катинка взяла Хуса под руку, и они пошли следом за Баем. Лес кончился – они ступили в аллею. Шум и музыка затихли где-то вдали.

– Н-да, – сказал Бай. – Хорошо погуляли, провели время с толком. – И он продолжал разглагольствовать о танцах, – как здорово отплясывают деревенские красотки; о «дамах» и о «фрекен Юлии», – славная девочка, в сапожках, лихая девочка, и о Марии, – надо поглядеть, кстати, до чего у нее там дошло дело, уж я ее знаю.

Те двое молчали. Они и не слушали, что говорит Бай. Тишина стояла такая, что слышен был звук их шагов. В конце аллеи высились железные кладбищенские ворота с большим крестом.

– Бай, не надо, – сказала Катинка.

– Ты что, привидений боишься? – спросил Бай и открыл боковую калитку.

Они вошли в ограду. У калитки Катинка снова взяла Хуса под руку. В сумерках кладбище напоминало огромный сад. Веяло пряным запахом роз, самшита, жасмина и лип, среди кустов виднелись серые и белые плиты.

Катинка крепко ухватилась за руку Хуса.

Бай шел впереди. Он бодро пробирался через кусты, размахивая руками так, точно распугивал кур.

Катинка остановилась.

– Посмотрите, – сказала она.

Среди деревьев была прогалина– отсюда открывался вид на поля, спускавшиеся к фьорду. Дымка сумерек витала над темным, сверкающим зеркалом воды, безмолвным и задумчивым.

Было так тихо, точно в напоенном ароматами просторе вымерла вся жизнь… Они стояли неподвижно, прижавшись друг к другу.

Потом медленно пошли дальше. Иногда Катинка останавливалась и негромко читала надписи, белевшие в сумерках на могильных камнях. Она читала надписи, имена и даты приглушенным, дрожащим голосом:

– «Любимому и оплакиваемому».

– «Вечно любимому».

– «Любовь– есть исполнение закона».

Катинка подошла поближе и приподняла ветки плакучей ивы, – ей хотелось прочесть на камне имя усопшего. В ветвях послышался шорох.

– Хус… – Катинка судорожно вцепилась в его руку. Кто-то быстро перемахнул через ограду.

– Это какие-то люди, – сказал Хус.

– Как я испугалась, – сказала Катинка, прижимая обе руки к сердцу.

Она старалась держаться поближе к нему, сердце ее все еще учащенно билось.

Больше они не разговаривали. По временам в кустарниках раздавался шорох– Катинка вздрагивала.

– Ничего, дружок, ничего, – шептал Хус, точно успокаивал ребенка. Рука Катинки дрожала под его локтем.

Бай ждал их у ограды.

– Куда вы там запропастились? – сказал он.

Он открыл калитку. Она громыхнула им вслед на железных петлях.

В аллее Бай отвел Хуса в сторонку.

– Черт побери, срам какой, – сказал он. – Просто глазам не верю… Поругание святыни… Кьер мне рассказывал… что проделывают эти охальники… Но я не верил. К смерти… к саду смерти… и то ни на грош уважения… черт бы их всех побрал. На скамейках и то покоя нет, разрази меня гром.

Хус едва не прибил его.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*