Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ
Потому никто и не подумал оказать уважения великокняжескому двору…
Дмитрий вполголоса распорядился, чтобы челядь окружила все постройки и никого не выпускала…
У Красного крыльца он вместе с Можайским слез с лошадей и осторожно поднялся на рундук; следом за князьями шло человек пятнадцать боярских детей с Волком во главе…
Вход в сени был заперт.
– Стучи, Волк!- приказал Шемяка.
Волк и нагайкой, и кулаком забарабанил в дверь. Глухо и тревожно раздались эти удары в ночной тишине; на заднем дворе залаяла одна собака, за ней другая…
Волк, не стесняясь, продолжал стучать…
Сквозь разноцветные слюдяные окна с решетками мелькнул слабый огонь; за дверьми послышались шаги и испуганные голоса людей…
Не татарва ли опять тайком пробралась в Москву? Но нет, в окна не видно зарева, не слышно также и набата…
Что же могло случиться? Кто осмелился так нагло ворваться на великокняжеский двор и безобразно дерзко стучаться в царские хоромы?…
Дворецкий Лука, бледный и испуганный, стоял с ключами в сенях и не знал, что ему делать. Десятка два челядинцев и жильцов, тоже все бледные и перепуганные, перешептывались друг с другом, боязливо поглядывая на двери…
– Беги-ка, Василий,- дрожащим голосом обратился Лука Петрович к одному из жильцов,- да постучись к матушке-царице: пусть ее милость одевается скорее – добра-то не ждать уж тут… А ты, Степан,- обернулся дворецкий к другому,- снеси фонарей в тайник про случай…
Стук в двери не прекращался, а даже усилился: теперь стучало как будто несколько человек…
Дворецкий перекрестился и открыл маленькое дверное оконце.
– Кто тут?!- прерывающимся от страха голосом спросил старик.
В решетке оконца мелькнуло бородатое лицо Волка.
– Отворяй, Лука!- грубо крикнул он.- Государь и великий князь в свои хоромы жалует!…
Пораженный дворецкий отшатнулся от двери. Выскользнувший из рук фонарь со звоном упал на пол…
– Что же это, Господи? С нами крестная сила!- не связно проговорил, озираясь на толпу слуг.
Челядинцы тоже все помертвели от ужаса…
– Отворяй, что ли, черт старый! А то двери разобьем!- раздался снова с крыльца угрожающий голос Волка.
Один из великокняжеских челядинцев, статный парень из боярских детей, смело подошел к двери. Он был бледен, но, по-видимому, менее других поддавался страху.
– Кто тут говорит, что государь и великий князь к себе жалует?- твердо и громко переспросил он.- Государь и великий князь московский, Василий Васильевич, на отъезде ноне… Что вы за люди такие?- закончил он сурово.- Уходите, пока целы!… Вернется государь – не пожалует вас за такие шутки…
– Отворяй, Захар, не ломайся! – прикрикнул снаружи на боярского сына Волк.- Не пужай больно, не малые ребята мы, чай,- насмешливо прибавил он,- да и врешь ты все: государь и великий князь московский, Дмитрий Юрьевич, здесь стоит и гневается… Будет ужо всем вам!…
– Братцы, да это Волк ведь старковский?!- произнес пораженный Захар, обращаясь к остальным челядинцам. Волка знал весь великокняжеский двор; да и он знал всех в лицо и по именам.
Старый дворецкий, сразу понявший из последних слов Волка, в чем дело, бессильно опустился на скамью…
Перед его глазами в одно мгновение промелькнули все ужасы кровавого раздора между братьями…
Поняла все и челядь…
– Боярин, как бы не прогневить государя и великого князя Дмитрия Юрьевича!- умышленно громко, чтобы слышно было на крыльце, произнес один из жильцов.- Своя-то рубашка ближе к телу!- вполголоса добавил он в сторону товарищей.
Трусость и измена уже заползли в их сердца, и они только не решались еще громко высказать свое решение.
Лука Петрович сидел на лавке и, казалось, не слыхал обращенных к нему слов.
Жилец поднял ключи, оброненные дворецким, и решительно шагнул к двери.
Но он не успел вложить ключ в замочную скважину. Боярский сын, разговаривавший с Волком, ловким движением вырвал у него связку ключей и, оттолкнув растерявшегося жильца, заслонил собою дверь…
– Изменники, предатели!- дрожащим от гнева голосом воскликнул он.- Как Иуда хотите продать своего царя?! Кому вы крест целовали?… Нет у вас другого государя и великого князя, кроме Василия Васильевича!
Пламенные, дышавшие негодованием слова Захара на минуту смутили челядь.
– Ишь ты, какой верный выискался!- злобно засмеялся жилец, собиравшийся отпереть дверь.- Братцы, шерсть-то ведь с нас полетит!… Что его, дурака, слушать!…Скрутим ему руки, а государь Дмитрий Юрьевич услуги нашей не забудет!…
Эти слова решили все дело.
– И то, братцы, что на него, безмозглого, смотреть!- раздались голоса.- Встретим по-хорошему государя, нам же лучше будет!…
Вся челядь толпой двинулась к дверям.
Дворецкий Лука порывался было что-то сказать, но махнул рукой и остался на своем месте… По щекам старика покатились крупные слезы…
Челядь окружила Захара и попробовала уговорить его. Но боярский сын выхватил из-за сапога широкий нож и размахом руки заставил попятиться назад холопов.
– Зарежу! Подходи, предатели!- весь бледный, с горящими от гнева глазами, прикрикнул Захар.- Ужо вернется госу…
Парень не успел договорить. Тяжелая, дубовая табуретка, ловко пущенная жильцом-предателем, острым углом попала в висок Захару.
Боярский сын замертво повалился на пол…
Пока все это происходило в сенях, стук снаружи совершенно прекратился. Князь Дмитрий услыхал сквозь оконце речи челяди и велел повременить выламывать дверь…
Холопы с униженными поклонами встретили Шемяку. Но Дмитрий, даже не кивнув никому головой, быстро пошел внутрь хором по знакомым ему переходам…
Отпирая дверь, холопы оттащили бездыханного Захара в сторону. Парень лежал у стены, широко раскинув руки. Алая кровь из разбитого виска тонкой струйкой стекала на пол…
Волк, проходя мимо Захара, со зверской усмешкой ударил острым носком сапога прямо в лицо верного слугу Василия…
– Пес ты, Волк, право слово, пес!- укоризненно произнес старик стремянный, шедший сзади.
Волк злобно захохотал…
Когда посланный дворецким слуга прибежал на половину великих княгинь, там царила полнейшая тишина. Обе княгини давно уже спали. Спали и дети великого князя. Слуга торопливо разбудил одну из постельных боярынь.
– Буди, матушка, обеих княгинь скорее!- заговорил челядинец, когда боярыня наконец очнулась от крепкого сна.- Беда стряслась: лихие люди на государев двор на пали!…
Боярыня дико вскрикнула и, как была, неодетая, бросилась в опочивальню княгини Марьи…
Через несколько минут по всей женской половине заметались испуганные женщины. Не зная еще, что случилось, они уже голосили и причитали на весь дом. Княгиня Марья, схватив на руки обоих маленьких детей, с воплями ужаса бросалась то к одной, то к другой своей боярыне…
Старуха Софья, одна в этой суматохе сохранившая хладнокровие, успела кое-как одеться и войти в опочивальню невестки.
– Матушка,- вскрикнула княгиня Марья, бросаясь к старухе,- напали злодеи на государев двор! Пожгут и порежут нас всех! Он, ой, Васенька, князь ты мой, на кого ты нас покинул!…
И княгиня заголосила еще пуще.
– Где Василий-то?- отрывисто спросила Софья о жильце, присланном дворецким.
– У дверей он, княгиня-матушка!- указала ей одна из плачущих боярынь.
Софья вышла в темный коридор.
– Что такое стряслось, Василий?…- спросила она жильца,
– И сами не знаем, княгиня-государыня!- ответил жилец.- Что ни на есть силы стучат в Красное крыльцо… Кому ж, окромя лихих людей, на такое решиться?…
Дело было необычное – стучать, да еще среди ночи, в хоромы великого князя!
Значит, беда действительно стряслась.
Старуха Софья быстро все сообразила и стала немедля распоряжаться.
Она прикрикнула на растерявшихся боярынь, велела им одеться самим и одеть великую княгиню с детьми. Сама же поспешно отворила одну из укладок в своей опочивальне и вынула несколько изукрашенных ларцов. С ними в руках она снова вышла в коридор.
– Бери-ка, Василий, снеси скорее в тайник да приходи назад скорей… великую княгиню с детьми поведешь!…
Жилец взял ларцы и скрылся в одном из переходов.
Старуха Софья между тем оделась окончательно сама и успела закутать невестку и внучат.
Через несколько минут вернулся Василий. В руках у него был слюдяной фонарь.
– Веди скорее!- встретила его Софья.
Плачущая княгиня Марья, мамка с детьми, боярыни и девушки, предводительствуемые жильцом, голося и причитая, стали спускаться по потайной лестнице в подклеть. Фонарь Василия сильно светил в темноте, и мрак еще более усиливал испуг и отчаяние женщин…
Княгиня Софья молча шла сзади всех.
В подклети, заставленной сундуками и укладками, было холодно и сыро. Один из сундуков, казавшийся на вид чрезвычайно тяжелым, был сдвинут в сторону, и на его месте зияла открытая подполица. Здесь был тайник.
