Сара Дюнан - Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь
– Вы планируете проводить подобное каждый год? – спросил Рамирес де Лорка, один из его испанских капитанов, после того как все закончилось.
– Возможно. Почему бы и нет?
– Я… я думаю, они станут позволять себе лишнее. Всем известно, что вы отличный солдат. Они полагают, что вы должны держать дистанцию.
– А я считаю, что уж лучше прослыть непредсказуемым, – осторожно ответил Чезаре.
Лорка имел репутацию опасного и далеко не всегда справедливого человека. Во время своего вынужденного отдыха Чезаре старался, в частности, понаблюдать за теми, кто управляет городами в его отсутствие. Отец одобрил бы такой подход. Порой казалось, что на плечах у этого дерзкого молодого человека на удивление зрелая голова.
* * *Ранней весной пушки вновь открыли огонь по Фаэнце, и вся Италия, а в особенности Франция и Феррара с волнением наблюдали за развитием событий.
– Бог мой, с таким войском я бы мог завоевать всю Италию, – сказал Чезаре, когда увидел на стенах женщин бок о бок с мужчинами и услышал о том, что богачи открыли свои погреба, чтобы накормить бедных. Но и это не спасло город от неминуемого поражения. Окончательную победу помог одержать предатель – местный торговец одежды сбежал из города и указал на уязвимые места обороны. Перед тем как подготовить пушки к атаке, Чезаре вздернул предателя на виселице, чтобы весь город мог полюбоваться на него.
Когда стены были разрушены, герцог и его младший брат сдались. Сразу же внутрь поступили еда и прочие припасы, и был отдан приказ не грабить горожан. Герцог Манфреди присоединился к Чезаре за столом и принял щедрое предложение занять место в его армии. Если в голове победителя и роились какие-то другие мысли, он оставил их при себе.
* * *Теперь большое колесо военных походов закрутилось с новой силой. Уже через несколько дней армия Борджиа вновь отправилась в путь, на этот раз в противоположном направлении. Через тридцать шесть часов они достигли окрестностей Болоньи. Самой Болоньи! Чтобы избежать нападения, защитники предложили им на откуп другую крепость Романьи, и армия двинулась южнее, на этот раз на территорию Флоренции.
С приходом волка в овчарню сразу началась паника. Оба города находились под защитой Франции. В Риме папа публично открестился от своего сына и приказал ему вернуться домой, а сам радовался хаосу, который тот учинил: такая стратегия скоро станет настоящим искусством. Когда армию Чезаре от стен Флоренции отделяло всего шесть миль, ее правители в ужасе согласились заплатить внушительную сумму за то, чтобы герцог стал им другом, а не врагом. К счастью для городской казны, войска повернули обратно раньше, чем город смог собрать деньги: богатый порт Пьомбино на тосканском берегу только что выгнал собственного правителя. Кто позаботится о нем лучше, чем человек, который стал властителем всей Романьи?
Королю Людовику, который через несколько месяцев сам планировал напасть на Неаполь, все стало кристально ясно: если папа не получит желаемого, его сын добудет это за него. Он вспомнил его на охоте: руки густо измазаны в крови кабана. А чего стоила его брачная ночь! Такого человека любой захочет иметь в союзниках. По сравнению с этим отважным, талантливым человеком вся остальная Италия казалась скопищем слезливых девственниц.
Поэтому Людовик взял свое королевское перо и как ножом отрезал веревку, на которой держал герцога Феррары. Если Эрколе д’Эсте и правда не может допустить мысли об этом браке, пусть в ответ потребует от Александра чего-нибудь поистине неосуществимого. Король даже сам предложил несколько вариантов того, что стоит попросить у папы в обмен на свадьбу.
Что касается французских невест, увы, в настоящее время подходящих партий нет.
Эрколе д’Эсте получил эти вести, когда находился у одной из своих любимейших женщин – праведной сестры Луизы (герцог был набожным тираном и коллекционировал провидцев с не меньшим рвением, чем композиторов и архитекторов, хоть и пытался на них экономить).
– Похоже, тебе все-таки придется жениться на этой шлюхе Борджиа, – сказал он сыну, которого пришлось буквально силой вытаскивать из подвала с его любимой оружейной кузницей. – Это победа прагматизма над честью.
– На самом деле ничего не имею против, – ответил Альфонсо, вытирая черными от грязи руками еще более черное лицо. Он был из тех людей, которым место скорее у горна, чем при дворе. – Только если она не уродина и с ней не придется нянчиться.
Герцог покачал головой. Двор Феррары считался самым утонченным во всей Европе, а его первенец предпочитал играть с оружием. Что ж, зато у него будут деньги, чтобы возвести любую крепость, когда они оберут этих Борджиа до нитки.
И Эрколе принялся составлять свой список требований.
Глава 58
– Да он торгуется, как базарная баба! – взорвался Александр, когда представители д’Эсте покинули комнату. – Сколько теперь?
Буркард и секретари углубились в подсчеты.
– С замками Павии и Пьеве и приходами для брата Альфонсо – кардинала Ипполито, а также со всеми драгоценностями и приданым наличными получается… почти четыреста тысяч дукатов.
– Кровососы! Ты известный скупердяй, Буркард! Мы сможем как-то умерить их аппетиты?
– Нет, если ваше святейшество хочет, чтобы брак состоялся, а леди Лукреция к тому времени еще не вышла из детородного возраста, – пошутил Буркард – большая редкость для него. Впрочем, улыбка вышла такой, будто губы были крепко сшиты вместе.
– Ха! Чем старше семья, тем более непомерна жадность, да? Все же смею сказать, эта сумма не покажется столь большой, когда мой внук будет править Феррарой. – Александр усмехнулся. Несколько недель назад он отпраздновал семидесятый день рождения и чувствовал небывалый прилив энергии.
Буркард вернулся к цифрам. Поскольку вице-канцлер Сфорца все еще находился в тюрьме, большая часть финансовой работы легла на плечи церемониймейстера, и теперь он сполна вкусил все радости папского недовольства. Ватикан в то время тратил огромное количество денег. Приходилось оплачивать войну Чезаре, а кроме того, шли разговоры о крестовом походе на турок, и половина французской армии раскинула лагерь в предместье Рима, готовясь к нападению на Неаполь. Воспоминания о последнем вторжении французов были еще сильны в памяти римлян, и Александр твердо решил не пускать их в город, но ему пришлось снабжать их всем необходимым, чтобы они не разграбили близлежащие деревни. В журнале Буркарда появилось множество записей о хлебе и рыбе, но ни слова о том, как сократить расходы.
Тем не менее французы все же заявили о своем присутствии. Их командиры вновь проявили благородное участие в судьбе Катерины Сфорцы, и король Людовик настоял, чтобы ее освободили и отправили в изгнание во Флоренцию.
– Эта женщина может отправляться на все четыре стороны, если и она, и ее дети подпишут отказ от всех прав на Романью, – с готовностью отозвался папа римский.
Катерина, чьи волосы без ее особых красок и зелий за это время стали совсем седыми, все подписала и была выпущена из темниц замка Святого Ангела. Она часто играла по-крупному и знала: чтобы выжить, нужно уметь не только побеждать, но и проигрывать.
Едва она уехала, как на ее место доставили двух братьев Манфреди из Фаэнцы, которые в последние месяцы якобы путешествовали с армией Чезаре. По одному врагу за раз. Единственным грехом молодого герцога было безмерное обожание его горожан, а следовательно, на свободе он представлял опасность. Чезаре нагло нарушил обещания, что почти никого не удивило. В политике давно принято прикрывать свою спину, а пренебрежение нравственными принципами изобрели задолго до Борджиа. Всего несколько месяцев назад в Перудже половина правящей семьи Бальоне зверски убила другую половину прямо в постелях, воспользовавшись в качестве прикрытия свадебными торжествами. Разумеется, за этим последовал большой дипломатический скандал, однако за закрытыми дверями все восхищались столь безрассудно смелым деянием. В сравнении с этим братьям Манфреди неслыханно повезло – они остались живы. Впрочем, мало кто согласился бы поставить на то, что это надолго.
Чезаре вернулся домой без лишнего шума. У него было много дел и плохое настроение. Ему предстояло выплатить долг французскому королю, и, померзнув зимой, теперь он должен был жариться летом. В середине июля его войска присоединились к французской армии и двинулись на Неаполь. Жара стояла такая, что пот лился с вооруженных до зубов солдат ручьями. С юга на подмогу шли испанские войска. Сопротивление оказала лишь крепость в Куре; ее жестоко разгромили. Через несколько недель все было кончено. Дом Арагонов стерли с лица земли, а несчастного короля Федериго отправили в изгнание во Францию, где он, по крайней мере, оказался в компании своей дочери Карлотты. А ведь насколько иначе могла бы сложиться его жизнь, заставь он ее выйти замуж за Чезаре Борджиа!
