Марта Шрейн - Эрика
— Как же так, явился и не предупредил, не зашел, — сказала она с обидой племяннику, усаживаясь рядом.
— Да я только что с поезда. Нам с Эрикой срочно нужно в ЗАГС, зарегистрировать брак. Мы вечером должны выехать в Москву, — ответил Николай.
— Вот так сразу, не спросив ничьего благословения? — удивилась и оскорбилась тетка. — Разве это по–людски?!
— Это формальность, и я взял вас в качестве свидетелей. Она еще походит в невестах до свадьбы, до венчания, если вы так хотите, — оправдывался Николай.
— Ну наглец! — возмутилась Мария Ивановна.
Но Адель весело сказала:
— Да ладно, мы даем свое благословение.
— Адель, как вы допустили, что барышня едет на такое важное дело в рабочем костюме? Она даже не умытая, — удивилась тетка.
— Приехали, — сказал Николай, останавливая такси. И таксисту: — Ждите нас здесь.
— А кольца, кольца!? — воскликнула Адель.
— Без них пока обойдемся, — говорил на ходу Николай, увлекая за собой растерянную Эрику. Женщины спешили за ним.
— Это просто комедия, фарс, — возмущалась Мари.
Зашли в зал. Николай, не выпуская руки Эрики, протянул регистраторше документы.
— Вот мое предписание срочно приехать в Москву. Вот билеты. А вот девушка, которую я намерен сделать своей женой. Зарегистрируйте нас, пожалуйста, сейчас и побыстрей.
— Хорошо, хорошо, — говорила, волнуясь, регистратор. Она видела, что перед ней стоит крупный начальник из самой Москвы. Еще раз посмотрела на документы, потом на невесту в рабочем комбинезоне и сказала:
— Повезло девушке. Распишитесь здесь и здесь. Вы объявляетесь мужем и женой.
Эрика наконец очнулась и посмотрела на Николая. Она не ослышалась? Это правда?
Адель поздравила их первая и поцеловала Эрику в пыльную щеку. Потом подошла Мария Ивановна и тоже поцеловала ее. Племяннику же пригрозила:
— Ну, я с тобой еще разберусь. Поздравляю, шалопай. Какую барышню выбрал в жены! Ты ее не заслуживаешь. Мать знает?
— Не знает. Давайте быстро в машину. — И он увел Эрику вперед.
— К обувной фабрике, — сказал таксисту Николай. — Нам надо дела на фабрике уладить.
* * *
Когда они вышли из конторы фабрики, Николай обратился к Адель:
— А где ваш супруг?
— Наконец–то догадался спросить, — с укоризной заметила тетка…
— Да уже, наверное, дома. Он ходит в поликлинику, лечится. У него сердце пошаливает, — ответила Адель и предложила: — Отпустим такси и пройдемся пешком, поговорим по дороге. А то как я все объясню Александру?
Николай сказал дамам:
— Вы идите, а мы вас догоним. Я сам все объясню Александру Павловичу.
Когда мать и Мария Ивановна прошли вперед, Эрика жалобно сказала Николаю:
— Я уеду, а на кого останется Марс?
— А братишки твои? — обнимая Эрику, спросил Николай.
Но она отстранилась.
— Смотрят же! — смущенно сказала она.
— По–моему, мы сегодня поженились, — удивился он. — Зачем ты на себя наговорила? Зачем сказала, что у нас с тобой все было?
Эрика покраснела и ответила:
— Меня перед всем собранием выставили. Я не могла соврать.
— А разве между нами что–то было?
Эрика промолчала. И Николай сказал:
— Поспешим, нас ждут твоя мать и тетя Мари.
— В общем так, — догнав их, сказал Николай. — Свадьба будет здесь. Я привезу из Москвы все, что требуется невесте и конечно же приедет моя мама. Деньги я оставлю… А вы помещение подготовите. Как там ваше строительство?
Адель ответила:
— Пожалуйста, к моему мужу с этим вопросами. Это не женское дело. А вот и он стоит, ждет нас. Наверное Надя, домработница, уже все ему донесла.
Николай подошел к Гедеминову и сказал:
— Здравствуйте, Александр Павлович. Я только два часа как приехал. Знаю, вы глава семьи. Простите меня, но я торопился. Не знал, как быстро удастся все сделать. У меня два билета на поезд в Москву. Мы зарегистрировались. Просто зарегистрировались. Это формальность. Не подумайте, что я вас не уважаю. Эрика останется в невестах до свадьбы. Я вам обещаю. А свадьбу здесь сыграем, у вас. Возможно, мы с ней за границу поедем, в командировку. А пока я ее познакомлю со своей матерью.
После этих слов Гедеминов внимательно посмотрел на Николая. Лицо его посветлело:
— Я было о вас дурно подумал, — сказал он, — что–то мне говорило, что вы безответственный человек. Рад, что ошибся.
— Простите меня, князь. Я еду в Москву, с женой… Почему вы так смотрите на меня?
— Значит, хорошо, что мы не успели ее удочерить? — спросил Гедеминов. Николай уже стал понимать его и сразу ответил:
— Выходит, что так. Тогда бы нас не выпустили за рубеж. Вы же князь и… И я тоже… Но обо мне не знают. В общем, это сейчас даже выгодно, что Эрика значится воспитанницей детского дома и без родственников. На нее никаких проверок не будет. Я очень хочу поехать с ней за границу.
— И там остаться навсегда, — не то сказал, не то спросил Гедеминов.
Николай с удивлением посмотрел на него. Он что, читает мысли?
— Когда вы вернетесь, у нас с вами состоится серьезный разговор, — и Гедеминов показал жестом на дом.
* * *
Старший из братьев Эрики по отцу, Володенька, сидел дома и читал книгу. Эрика подошла к нему и сказала:
— Я замуж вышла сегодня. Мы едем в Москву, но пока ненадолго.
Мальчик буркнул:
— Я уже знаю, — и расплакался. — Ты уедешь, и у нас никого не останется. А вдруг нас сдадут в детский дом? Мамка нас не возьмет. Она нас бросила.
Эрика стала его успокаивать:
— Нет же! Моя мама и Александр Павлович вас никогда не отдадут. И скоро ты будешь жить в хорошем новом доме. А коня моего кто пасти будет? Ты, конечно. А я писать буду. Знаешь, какой Александр Павлович хороший человек? Он только кажется строгим. Моя мама любила твоего папу и вас будет любить. Тебе будет очень хорошо здесь. Но мы еще увидимся. И если вы захотите, то будете жить со мной. Или когда вы закончите школу, то приедете в Москву. Папа хотел, чтобы ты стал скрипачом. В Москве у меня жить будешь. Пойди поищи братьев. Всем надо хорошенько умыться — скоро нас пойдете провожать на вокзал.
Вошел Гедеминов. Эрика подошла к отчиму и положила ему голову на плечо.
— Спасибо за все, — прошептала она: — Папа не умер. Он переселился в вашу душу, Александр Павлович. Я это чувствую.
— Да согласился Гедеминов. — Если предчувствия меня не обманывают, у тебя начинается совсем другая жизнь. Мы поторопимся к вашему приезду. — Посмотрел на расстроенного Володеньку и спросил: — Что, жалко с сестрой расставаться? Все будет хорошо. Мужчина должен быть сильным.
Володенька набрался смелости и спросил:
— А Вы научите меня ездить верхом на коне?
— Конечно. Все, что знаю, и все, что умею, будет твоим, если захочешь. А пока сестре твоей ох как нужна удача. Вернется — свадьбу справим. Пойди, найди братьев.
Ехать на вокзал пожелали все, даже Надя. Едва вместились в две машины. Народ собрался. Подходили другие и спрашивали:
— Что случилось–то? Кто приехал, начальство какое?
Из барака вышла нарядная Эрика.
— Нет. Никто не приехал. Ирина Рен уезжает в Москву со своим геологом. Замуж вышла. Значит, не зря насмешки терпела. Не подлецом оказался. А мог и отказаться. Повезло девке, — говорила старуха.
Подошла Римма, услышала последние слова и спросила:
— Что тут такое? Кому повезло?
— Да Ирина замуж выходит за москвича. Повезло, говорю, что не бросил совсем, — повторила бабка.
— Как?! — ахнула Римма. Теперь Женя был свободен. Она злорадно подумала про него: «Будет вечером с ребятами здесь торчать, а ему и скажут: «Уехала краля и до свидания не сказала»». Но большой радости все же не было. Римма завидовала. «Что толку, если и женится он на мне? Все о ней, проклятой, думать будет».
Такси тронулось с места. Римма видела, как муж обнял Эрику, и ее охватила злость. Вот когда ей нужен был дядя. Уж он точно расстроил бы эту свадьбу. Сказал бы слово какое, и глаза жениху раскрыл бы на нее. Ее в конюшню загнали, а она все равно вывернулась. А дядя Толя как в воду канул. Куда он делся?! Так и не нашли!..
Люди расходились и теперь уже заступались за Эрику:
— Что и говорить, красивая девка, статная. Не нашим общежитейским чета, хоть и немка.
— И среди них красивые бывают, — сказал кто–то.
— Моя девка замуж здесь выйти не может, а эта молчальница и тихоня быстро командировочного к рукам прибрала, — пожаловалась другая.
— Уметь надо, — засмеялся кто–то из мужчин.
Римма не смотрела на тех, кто говорил. Она чувствовала какую–то пустоту. И надо бы радоваться отъезду соперницы, но слезы злости застилали глаза. «Где справедливость?» — думала она.
* * *
Ехали до Москвы долго. Эрика все молчала, только прижималась к Николаю, но ни чувств, ни трепета не испытывала. От этого ей было страшно.
