Алексей Салмин - Буря на Волге
— Что вы тут делаете? — выскакивая из кабины с маузером в руке, спросил Дернов.
— Порядок наводим! Поглядите, сколько винтовок набрали, а вот это их хозяева, — ткнув гранатой в сторону колонны Чилим.
Винтовки начали грузить на машину. Ильяс, ругаясь по-русски и по-татарски, загонял в колонну пытавшихся удрать. Тут снова подбежал к Чилиму тот же старик, который указал постоялый двор,
— Товарищи, товарищи, — торопливо заговорил он.
— Что еще? — прервал его Чилим.
— Они меня чуть не убили, в дверь стреляли. Я через чердак по крышам убежал, я заведующий кассой, они там у денежного ящика своего часового поставили,
— Где, в котором доме?
— Вот, напротив, — махнул рукой он через площадь. — На третьем этаже.
— Ильяс! Маркелыч! Пошли! Пошли! — крикнул Чилим. — Ничего, не волнуйся, веди нас туда.
Тощий длинный старик, согнувшись, бежал впереди Чилима. Поднялись на третий этаж. Чилим заглянул в щель приоткрытой двери, держа наготове наган. Часовой его не заметил, он был занят важным делом: поставив к стене винтовку, старался штыком взломать несгораемый шкаф.
— Стой! — крикнул Чилим, подскакивая к часовому.
Тот попытался схватить винтовку, но она была уже в руке у Маркелыча.
— Марш отсюда! — крикнул Чилим и поддел коленом под зад часового.
Часовой растянулся на полу и закричал:
— Товарищи! Я ж не виноват! Меня поставили!
— Встать! — скомандовал Чилим.
Часового спустили на улицу и тут же сдали проходившему мимо конвою. Собрались было уходить, но снова нагнал тот же старик.
— Товарищи! Зайдите вот сюда, — показал он на дверь в нижнем этаже.
— Что еще там?
— Наверное, с утра бегаете, кушать хотите.
— Вот это ты верно сказал, — улыбнулся Чилим. - Действительно, с утра мы не ели, пора бы и перекусить чего-нибудь.
— Садитесь вот сюда в уголок, — сказал старик.
Тут же им подали чай и пирожки.
— Вот это ловко! — крикнули красноармейцы, набрасываясь на еду.
Солнце уже закатилось, по небу поплыли розовые облака, стрельба кругом стихла. Чилим с остатками команды возвратился в комендатуру. По городу направились усиленные патрули и конные разъезды.
На улицах еще валялись убитые. К госпиталю, где работала Надя, то и дело подъезжали ломовые и легковые извозчики — подвозили раненых. Надя часто выскакивала в приемную, вглядывалась в каждого. Сердце у нее отчаянно колотилось. Она все время думала: «Вот следующим привезут его... А может быть, он уже валяется на мостовой». Всю ночь она провела в госпитале. Тревожные мысли не покидали Надю.
Утром в комендатуру явилась женщина в зеленой юбке и такой же гимнастерке с красным крестом на рукаве. Из-под белой косынки выбивались черные густые локоны.
— Товарищ Чилим, вас! — крикнул от двери часовой.
— Жив! — воскликнула Надя, бросаясь Чилиму на шею. — Вася, милый, сколько я всего передумала за эту ночь... Береги себя, милый, и помни, что у тебя есть я и Сережка.
— Все время помню, — склонясь к Наде, ответил Чилим, и губы его задрожали.
— Ты проводил бы меня, я на полчасика отпросилась, — сказала Надя.
— А Сережка с кем у тебя? — спросил Чилим, выходя на улицу.
— Да все там же, у Марии Ивановны.
— А не лучше ли нам отправить его в деревню, опять к моей матери?
— Знаешь, Вася, что я надумала: давай лучше мать возьмем сюда. Пусть живет у меня. Война скоро кончится, ты тоже ведь в деревню не поедешь. Устроишься здесь где-нибудь работать, и будем жить всей семьей вместе. Хорошо?
— Ладно.
За разговорами и не заметили, как подошли к госпиталю. Надя поцеловала Чилима, легко вскочила на ступеньки крыльца и скрылась за дверью. Чилим постоял у крыльца, закурил.
«А ведь она, пожалуй, права. Действительно, мать надо перетащить сюда. Чего ей там скитаться в одиночестве?» — думал Чилим, возвращаясь в комендатуру.
Через два дня после этих событий газета «Знамя революции» за № 142 от 28 июня 1919 г. писала в своей статье «Кому нужна вражда наций»:
«25 июня 1919 года в Казани была попытка со стороны буржуазной сволочи воспользоваться темнотой мусульман, натравить их на русских и евреев, а потом, добившись поножовщины, свергнуть Советскую власть...»
Глава двадцать восьмая
Спустя месяц после описанных событий в комендатуру к дежурному адъютанту явились два человека, один в форме красноармейца, другой — матроса.
— Василий Чилим здесь находится? — спросил матрос.
— Скоро он будет, — ответил адъютант.
— А подождать здесь можно? — спросил красноармеец.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
В это время в коридоре прогромыхали сапоги, и в двери появился Чилим.
— Ба! Друзья! Прибыли! — радостно воскликнул он, обнимая поочередно обоих.
— Ты что же это, друг любезный, как вылечился, так и нас позабыл, здесь пристроился, — упрекнул его Бабкин.
— Вина не моя, товарищи. Военкомат послал сюда. Ильяс тоже у нас в команде. А вы чего здесь околачиваетесь, разве вернулись с Камы?
— Приехали на тебя поглядеть, — улыбнулся Бабкин. — Колчака с Камы прогнали. Судно наше беляки расколотили, теперь привели на ремонт в Паратский затон. Узнали, что ты жив и здоров, служишь здесь, вот и приехали тебя навестить. А Ильяска где? Можно его повидать?
— Он в моей команде, — ответил Чилим.
— А где твоя команда? Я добегу.
— Напротив, в доме Унженина.
Бабкин ушел, а Ланцов остался с Чилимом.
— Знаешь чего, Вася, — подмигнул Ланцов. — Неплохо бы чего-нибудь найти, со свиданьем-то прихлебнуть?
— Это мы сейчас устроим. Ты подожди, я добегу к коменданту, отпрошусь.
— Товарищ комендант, разрешите отлучиться до завтрашнего дня, — обратился Чилим к Зайдлеру.
— А в команде у тебя все в порядке?
— Все нормально. Друзья из красной флотилии с Камы приехали.
— Оставьте адъютанту адрес и можете идти.
— Есть, — откозырял Чилим и вышел из кабинета.
Он вырвал листок из записной книжки, нацарапал карандашом адрес, где жила Надя, положил на стол адъютанту и сказал:
— В случае чего, я буду по этому адресу.
— Хорошо, — кивнул адъютант, подсовывая под стекло бумажку.
Чилим поднял телефонную трубку.
— Соедините штаб Укрепленного района! — попросил он телефонистку. — Тихон Кузьмич! Это говорит Чилим. Ко мне пришли два интересных человека. Разрешите к вам зайти?
— Заходи, — ответил Дернов.
Когда Бабкин с Ильясом вернулись в комендатуру, Чилим, подавая Ильясу записку с адресом, шепнул ему на ухо:
— Приходи на квартиру ко мне. Знаешь куда?
Ильяс утвердительно кивнул головой.
— А теперь иди к шоферу Залиту, скажи, что я просил, пусть нальет чистенького. Только без этой гадости, без эфира, Принесешь туда, надо обмыть свидание с друзьями.
— Хорошо, принесу, — ответил Ильяс, отправляясь в гараж.
Входя в канцелярию Укрепленного района, Чилим откозырял:
— Здравствуйте, товарищ командир!
Дернов встал, протягивая руку Чилиму, и взглянул на входивших за ним Бабкина и Ланцова.
— Батюшки! Кого я вижу! — радостно крикнул Дернов, обнимая Бабкина и подавая руку Ланцову.
— Это мой бывший командир, капитан парохода красной флотилии, — сказал Чилим, кивнув на Ланцова.
— Тихон Кузьмич, как хотите, мы за вами пришли. Пойдемте ко мне на квартиру. Адрес свой адъютанту оставил, в случае чего нас вызовут. Давайте собирайтесь, у нас просто, посидим, поговорим, чайку попьем.
Дернов согласился. Вчетвером они пришли на квартиру к Наде. Представляя гостям Надю, Чилим сказал:
— Познакомьтесь, моя невеста.
— Тихон Кузьмич, — пожимая Наде руку, проговорил Дернов
Назвали себя и остальные.
Вскоре пришел Ильяс. Развертывая газетную бумагу, он сказал:
— Вот, товарищ начальник, чего сегодня пишут в газете, — и поставил на стол графин со спиртом.
— Ловко пишут! Да вы не свадьбу ли затеваете? — спросил Дернов и перевел взгляд на покрасневшую от смущения Надю.
— Свадьба не свадьба, а запойку сделаем, — весело проговорил Чилим, — Надюша, ты подай-ка чего-нибудь закусить.
— Значит, «закутим, зальем — и ворота запрем!», как сказал Емеля Пугачев, — весело проговорил Дернов.
Надя точно знала заранее, что придут гости. Она была сегодня не в солдатской гимнастерке, а в платье из кремовой чесучи, ловко облегавшем ее статную фигуру, белый фартучек подвязала бантиком.
— Присаживайтесь, присаживайтесь к столу, — пригласила она гостей, подвигая стулья, и скрылась на кухню. Оттуда она внесла поднос с закусками.
— Товарищи, что же это вы эксплуатируете женщину! — крикнул Дернов, выскакивая из-за стола и принимая из рук Нади поднос.
