Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

Карета остановилась у палатки кардинала. Десятки ярких факелов освещали площадку перед ней, а внутри было светло от сотен свечей. Гостей встретил Фабрицио Руффо в пурпурной мантии с бурбонскими лилиями. Маркизу поразила его крепкая фигура. Руффо был уже немолод на вид — должно быть, лет шестидесяти, с седыми волосами, однако впечатлял статью, подвижностью, бодростью. За военную кампанию он, наверное, изрядно устал. Но его энтузиазм, его вера помогали преодолевать любые трудности.

— Дорогая подруга, — сказал кардинал, — какой подарок для меня! Как хорошо, что вы приехали навестить нас… Но дайте-ка хорошенько посмотреть на вас. Вы очаровательны, как и прежде.

Кардинал подал марки tv руку и проводил в налажу, где уже собралось человек двадцать, почти все в офицерских мундирах.

— Сначала познакомлю вас со всеми. — предложил кардинал Впрочем, вижу, вы уже узнали моего брала князя Франческо.

Франческо Руффо приблизился и с изящным поклоном поцеловал маркизе руку.

— А это маркиз Антониу Мишеру, — продолжал кардинал. — полномочный представитель его величества в русских частях. Генерал Белли, командующий войсками его величества императора России. Его светлость Ахмет, командующий турецкими войсками и представитель Высокой Порты, [61] адмирал Фут, представитель правительства его величества британского короля. А это маркиз Такко-не, которого лорд Экгон прислал казначеем Армии святой веры.

Маркиза, уловив в последних словах кардинала иронию, заметила, что и Такконе в этом обществе чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но не могла понять отчего.

— Позвольте представить вам также полковников Армии святой веры, — продолжал Руффо, — французский полковник Джильо, полковник де Филиппис, полковник де Сектис, полковник де Чезаре, полковник Карбоне, полковник д’Эпиро, полковник Пальмьери, полковник Перес де Вера. А эти два синьора — наши искуснейшие инженеры Винчи и Оливьери.

Все расположились за нарядно сервированным столом, кушанья оказались превосходными. Руффо попросил маркизу рассказать о Карафе.

— А теперь давайте немного поговорим с вами, маркиз Такконе, — сказал Руффо, закончив ужин. — Вот пришла депеша лорда Эктона, который просит меня назначить вас казначеем Армии святой веры.

Маркиз Такконе почтительным жестом выразил согласие. Маркиза Россоманни слышала о нем прежде, но никогда не видела. Он сразу же не понравился ей.

— Как вам хорошо известно, дорогой маркиз, вы должны были передать нам еще до выступления нашей армии сюда пятьдесят тысяч дукатов. Но в Мессине мы не получили от вас ни сольдо. Мы начали военную кампанию без денег и без оружия, без единого ружья. Как по-вашему, можно ли вот так снаряжать армию в военный поход?

Маркиз смутился. Взгляды всех присутствующих устремились на него.

— Но, ваше высокопреосвященство, никаких ассигнований и не предусматривалось, вы же знаете, в тот момент армия только… армия…

— Считалась фантазией, глупостью, не так ли?

— Не совсем так, ваше высокопреосвященство, но…

— Нет-нет, именно так, и поэтому вы сочли неуместным выделить столько денег людям, которые могли присвоить их себе.

— Но уверяю вас, ваше высокопреосвященство, что денег не было.

— Кто же в таком случае лжет, маркиз? Король, поручивший мне получить их, лорд Эктон, ваш начальник, или вы сами?

Лицо маркиза пылало, он оглядывался, пытаясь найти в ком-нибудь поддержку. Но теперь уже все смотрели на него сурово и твердо.

— Отвечайте, маркиз, кто взял деньги? Их действительно не было, или же король ничего не знал о них, или же лорд Эктон приказал вам не передавать мне деньги? Или, быть может, вы действовали по собственной инициативе?

— Ваше высокопреосвященство, я всегда действовал по распоряжению начальства.

— Давайте пойдем по порядку, Такконе. Были деньги или нет?

— Нет, не было.

— Значит, король лгал.

— Но, ваше высокопреосвященство, что вы такое говорите?

— Тогда лгал лорд Эктон.

— Ваше высокопреосвященство!

— Лгали вы!

— Клянусь честью!

— Маркиз Такконе, вас прислал сюда лорд Эктон в качестве казначея. Но сам же Эктон по поручению короля отдал вам приказ вручить мне эти пятьдесят тысяч дукатов для нужд войска. Поэтому приказываю вам, как казначею нашей армии, немедленно отправиться в Мессину, получить деньги и доставить их сюда. А не сделаете этого, доложу королю, что вы потеряли их.

— Но, ваше высокопреосвященство, поручение лорда Эктона…

— Лорд Эктон, если хотите знать мое мнение, послал вас сюда для того, чтобы проверить, что я тут делаю. И я немедленно удовлетворяю его любопытство, демонстрируй ему, как я действую. Здесь я — генеральный викарий короля и его oiler ego [62]. Я располагаю всей полнотой власти. Прикатываю вам получить деньги которые вы должны были передать мне прежде, когда они были нам крайне необходимы. Но вы ничего не сделали. Потрудитесь заняться этим теперь. Вам нет необходимости задерживаться за столом. Я велел приготовить карету, которая и доставит вас в Мессину. Я позволил себе отдать распоряжение погрузить в нее и ваши вещи. Вы только что прибыли и еще не успели распаковать багаж. Можете идти.

Маркиз Такконе поднялся, потрясенный. Он стоял неподвижно, не веря своим ушам.

— Прошу вас, маркиз, идите. Это приказ. А вы, господа, не беспокойтесь. Синьор Такконе отлично сумеет найти выход сам.

Когда маркиз удалился, разговор пошел оживленнее. В какой-то момент кардинал обратился к полномочному представителю султана:

— Ахмет, что я вижу? Вы пьете апулийское вино? Я думал, ваша религия запрещает употреблять алкоголь. Я даже приказал приготовить специально для вас чай с мятой, апельсиновый сок и напиток с янтарным цветочным медом…

— Ваше высокопреосвященство, — ответил турецкий генерал, уже явно разогретый алкоголем, — Высокая Порта воюет с неверной Францией и ее генералом Бонапартом. Мы здесь для того, чтобы защитить христианского короля обеих Сицилий, оказавшегося в опасности. Мы союзники христиан…

— А вино, генерал?

— В знак единения.

Ахмет высоко поднял бокал, и все присутствующие принялись провозглашать тосты за здоровье короля Неаполя, за Высокую Порту, за императора всея Руси и за английского короля. Ахмет, хоть и смущаясь, с удовольствием осушал один бокал за другим.

— А теперь, — строго сказал кардинал, — поговорим о серьезных делах. Как вы знаете, уже несколько месяцев, как я получаю настойчивые письма от короля и королевы и лорда Эктона, которые, похоже, обеспокоены только одним — нашим чрезмерным милосердием, проявляемым к патриотам, которые сдают оружие и просятся в плен. Они требуют наказаний, наказаний и наказаний. Вы знаете, я неизменно отвечал им, что наша задача освободить королевство и обеспечить монархам преданность подданных, а отнюдь не беспощадно мстить и проливать реки крови. Чем ближе мы к Неаполю, тем все более вероятно, что наше продвижение превратится в кровавую бойню, которая вознесет ко Всемогущему вопли ужаса. Не будем строить иллюзий. Большая часть командиров в народном ополчении — люди темные и жестокие, а их воинские соединения состоят из лаццарони — негодяев, привыкших грабить, насиловать и убивать. И мы должны сделать все, чтобы помешать им творить зло. Неаполь — огромный город, там живут сотни тысяч людей, и мы вряд ли способны контролировать толпы лаццарони, практически ничего не можем сделать. Что посоветуете?

— Ваше высокопреосвященство, — заговорил генерал Ми-шеру, — на меня тоже оказывали сильнейшее давление, требуя применять крутые меры к патриотам. Кое-кто при дворе… — он осмотрелся, словно хотел убедиться, что рядом нет нескромных ушей, — хотел бы вешать всех восставших. Я полагаю, этого следует избегать. Император России глубоко огорчился таким поворотом событий. Не так ли, генерал Белли?

Белли степенно склонил голову в знак согласия.