Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

На лице Карафы не отразилось никаких чувств. Он по-военному четко поблагодарил маркизу и вышел. Маркиза позвонила в колокольчик, вызвав Миранду.

— Попроси Джузеппе немедленно прийти сюда, а сама приготовь все, что необходимо для длительного и весьма трудного путешествия. Скажем так, недели на две.

— Куда поедем?

— В Мельфи, к моему сыну и Руффо. Хочу поговорить с ними, хочу понять, что происходит.

Маркиза рассматривала из своей кареты необъятный лагерь, который армия кардинала раскинула на обширной равнине возле Мельфи, близ озера Абате Алония. Картина, представшая перед маркизой, поразила ее: тысячи палаток различной формы и разнообразных цветов, и над каждой реяло знамя Армии святой веры. На одной стороне полотнища багровый крест с девизом In hoc signo vinces [60], а на другой — бурбонские золотые лилии. Ветер был довольно сильным, и знамена празднично развевались.

Однако изумление вызывали не только масштабы лагеря. Маркиза не представляла, что армия кардинала Руффо столь велика. Но самое странное заключалось в том, что этот необъятный лагерь оказался пуст, совершенно пуст. Конечно, маркиза заметила часовых, и само поле охранялось, но войск нигде не было видно.

Карета проследовала по пыльной дороге дальше. Маркиза не отрываясь смотрела в окошко. Справа тянулись огромные загоны, где паслись сотни превосходных лошадей, наслаждаясь свободой и свежим воздухом. Потом она увидела впереди десятки, многие десятки пушек. И опять весьма удивилась. Никак не думала, что кардинальская армия оснащена мощной артиллерией. Во всяком случае, когда войска прибыли из Калабрии, пушек у них, конечно, не было. Должно быть, одну за другой отобрали у неприятеля в разных городах. Наверное, немало стволов прикатили к ним и восставшие после удачного изгнания со своей земли французов и якобинцев. Было тут все: лошади, пушки, часовые. Но где же солдаты?

Когда дорога поднялась на пригорок, внизу неожиданно открылось озеро, и на обширном лугу возле него маркиза увидела впечатляющую картину. На берегу расположилась целая армия, которая… Но что они делают? Что все это означает? Тысячи солдат поднимаются с колен… Поют… Она не верила своим глазам и ушам. Солдаты служили мессу!

Маркиза присмотрелась внимательнее — тысячи, десятки тысяч людей, и все в самых разных мундирах. Она не сумела бы точно описать их. Некоторые одеты в бурбонскую военную форму, а дальше, совсем недалеко, виднеются какие-то красные мундиры. Наверное, русские под командованием генерала Мишеру? И еще кто-то в зеленых мундирах с султанами на головном уборе. Но больше всего солдат в коричневой форме, и сбоку на шапках у них белые кокарды.

Войска располагались полукругом — великолепным конным строем. Подразделения, вплоть до самых мелких, каждое со своим командиром. Впереди, рядом со знаменем — офицерские чины в белых мундирах. В центре — огромный помост под бело-золотым балдахином. На нем алтарь, и перед ним человек десять священников — епископы в митрах, с посохами. Посередине помоста — прелат в пурпурной мантии. Сомнений быть не могло. Это сам Фабри-цио Руффо. Он служил мессу в сопровождении епископов. А где же Марио? Ее сын должен быть среди офицеров возле помоста.

Когда служба закончилась, к карете маркизы подъехал верхом молодой офицер в бурбонской форме.

— Маркиза Россоманни? — спросил он и в ответ на утвердительный жест добавил: — Его высокопреосвященство кардинал просит вас, синьора, расположиться в ставке вашего сына, полковника. Он вскоре подъедет туда.

Маркизу провели в просторную палатку, и она опустилась в кресло. Взглянула на подлокотники — весьма потерты. Нет сомнений, подумала маркиза, кресла где-то украдены. Бог (мает, какой происходит грабеж. Через полчаса появился Марио. Он показался матери выше ростом, возмужавшим. Маркиза поднялась и обняла сына. Она была взволнована, горда, счастлива. И хотела сказать о своих чувствах, но решила, что не стоит поддаваться эмоциям. Она привыкла держать себя в руках. Надо поговорить о другом.

— Я видела Этторе Карафу, — сказала она, глядя на сына блестящими глазами. Марио сел рядом.

— Где? — встревожился он.

— Он поднялся со своим отрядом ко мне на виллу. Ушел из Сан-Северо от преследования де Чезаре.

— Карафа угрожал вам? Захватил нашу виллу? Кто-нибудь убит? — забеспокоился Марио, сжав ее руку.

— Нет, с ним было всего человек двадцать, — успокоила его маркиза, слегка коснувшись рукой щеки сына. — Он отступал. Попросил на время гостеприимство.

— И вы не отказали?

— Нет. Наши семьи когда-то были очень дружны.

— Карафа — отличный воин, — сказал Марио. — Он — единственный, кто действительно мог бы создать нам проблемы, будь у него достаточно войска. Однако он проявил себя чересчур безжалостным. И народ возненавидел его. Даже люди из его владений не любят генерала.

— Я высказала ему почти то же самое. Как ты считаешь, он доберется до Неаполя?

— Не думаю. Он сейчас уже наверняка в Пескаре, а оттуда ему не вырваться. Там полковник Пронио контролирует все проходы в Абруцци.

— С вами много бандитов? — поинтересовалась маркиза.

Марио покосился на мать:

— Вам любопытно, не правда ли? Но подождите немного. Я познакомлю вас с ними. Скоро они разъедутся, и больше никому уже не выпадет такой случай увидеть их всех вместе.

Маркиз поднялся, предложил матери руку и повел на луг, где она увидела несколько офицеров в бурбонской форме и еще каких-то военных в довольно странных одеждах.

— Так это и есть знаменитые бандиты? — шепотом спросила маркиза, с любопытством рассматривая их.

— Не бандиты, мама, — поправил Марио, — а руководители частей Армии святой веры. Их нерегулярные войска — это и есть народное ополчение. Так или иначе, они борются за свободу. Обычно действуют в своих родных краях и определяют там погоду. Но предстоит наступление на Неаполь, и кардинал хочет согласовать действия всех своих формирований. Стремится прежде всего, чтобы ополченцы изгнали французов, а не занимались грабежами и убийствами. Насчет первого пункта программы они, похоже, договорились, а вот насчет второго — гораздо труднее. Некоторые из них вроде Панедиграно, фра Дьяволо и Саломоне законно носят звание генерала. Но есть еще Маммоне, это просто чудовище, отвратительный тип. Еще Шарпа — душегубец, мстит очень жестоко. Мы собрали их здесь как раз для того, чтобы управлять ими. Я бы их всех посадил, но кардинал считает, надо подождать окончания войны. Еще… Впрочем, пойдемте, у нас мало времени. Потом расскажу подробнее.

Подойдя ближе к группе офицеров, маркиза увидела огромного мужчину с крупной головой, выпученными глазами, толстогубого и рябого, невольно вызывавшего отвращение. Страшилище это поклонилось, когда маркиза поравнялась с ним, и Марио представил его:

— Гаэтано Маммоне, хозяин Казерты, гроза французов и якобинцев.

Другой офицер был высокого роста, с умным, приятным лицом. Маркиза подняла брови, удивившись, как могли оказаться рядом два столь непохожих человека. Марио продолжал:

— Представляю вам Саломоне, командира восставших в Акуиле. Он трижды одерживал победу над французами. Под Акуилой, у Рокка ди Корио и Антродоко. Это были самые серьезные поражения французов после Абукира!

Потом Марио подвел мать к тучному, простоватому вояке с добродушным лицом и умными тазами.

— А это Панедиграно, мама. Вам надо бы знать, что после взятия Кротоне англичане освободили тысячи заключенных, содержавшихся в Мессине на каторге. Когда об этом узнали калабрийские солдаты, то все захотели немедленно вернуться домой защнщать собственных жен и детей. Тогда вместе с кардиналом и епископом Капиати мы вышли навстречу каторжникам. Но мы ни за что не смогли бы убедить их, если бы не Панедиграно. Он взял на себя командование этой бандой и превратил уголовников в превосходное воинское соединение, преданное нам и прекрасно организованное. Именно Панедиграно контролирует весь район Поликастро и поддерживает отношения с английским адмиралом Троубриджем.