Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)
С капудан-пашой великий визирь вел разговор по-деловому:
— Что еще не хватает вам, султан гневается, мало, что уже летят головы у нерадивых мастеровых на верфях?
— Вам известно давно, что мои корабли готовы выйти в море без промедления, — зло усмехаясь, раздраженно ответил капудан-паша, — но ваши ленивые чауши не могут доставить мне необходимых людей. Не могу же я сам управляться на всех кораблях с парусами и заряжать пушки.
— Сколько еще понадобится, только на прошлой неделе тебе доставлено больше сотни матросов, — переходя на фамильярность, возмутился великий визирь.
— Сотню привезли, а две сотни сбежали, — в тон ему отвечал Гуссейн, — эти бездельники не хотят служить, они боятся воды и трусливы, как зайцы. Мне надобно не меньше полтыщи матросов.
— Будут тебе матросы, — успокоил Гуссейна великий визирь, — изловим десяток беглецов и на базаре снесем им головы, остальным будет наука. Расскажи лучше о своих замыслах, как проучить неверных.
Капудан-паша надменно ухмыльнулся, приосанился:
— Предполагаю первым делом направиться к Лиману. Там должны появиться ихние суда из Херсона. Об этом я достоверно знаю от наших купцов. Добыча будет наверняка и неплохая.
— Еще что? — недовольный ответом, спросил великий визирь.
— Теперь о главном. Думаю посадить тыщи две янычар и наведаться к Еникале. Там, я прознал, у русских один-два корабля. Мы из Анап пройдем в море Азовское и выбросим янычар там, где их не ждут, у Казантипа. Но для успеха надобен смелый и умный серакасир — начальник над янычарами. Тогда наши собратья в Крыму придут нам на помощь и в Бахчисарае будет наш человек. Я же с эскадрой пойду к Ахтиару и уничтожу русский флот.
— Серакасира найдем тебе нужного, действуй, — упокоил визирь.
20 июня турецкая эскадра вышла из Босфора, полсотни вымпелов реяли на их флагштоках. В голове кильватерной колонны, под флагом капудан-паши Гуссейна, шел 80 пушечный линейный корабль «Капудание», самый современный корабль, недавно построенный французскими мастерами в Константинополе. В кильватер флагману держали строй линейные корабли «Падрона», «Паша гимиши», «Реал». Пятым в строю следовал «Ху-даверды», печально известный прежде русский линейный корабль «Мария Магдалина», занесенный при Вой-новиче штормом к Босфору и плененный турками. Всего в турецкой эскадре насчитывалось 10 линейных кораблей, 8 фрегатов и 36 других судов…
В этот день в Севастополе Ушаков подписал два приказа. Несмотря на большую занятость, флот готовился выйти со дня на день в море, флагман флота не забывал о людях. «Желательно поспешить, — извещал приказ всех командиров кораблей, — отстройкою госпитали…»
Ушаков потребовал срочно отрядить «знающих каменную работу служителей всех… только на малое число дней».
Второй приказ объявлял благодарность светлейшего князя флоту за успешные действия во время крейсерства у берегов Анатолии. Свое напутствие высказал Ушаков в последней фразе: «…надеюсь, что в последующее ныне время не оставят все служащие при Севастопольском флоте удостоверительно доказать искусство и храбрость, свойственные российскому флоту».
Минуло пять дней, и в Севастополь прискакал запыленный гонец из Очакова, от полковника Агеева — «27 июня… сотник Золотарев усмотрел в море, в верстах сорока, десять судов, ход имеют к Севастополю». Спустя сутки у Тарханьего Кута пикеты обнаружили неприятельский флот — 15 больших кораблей и 10 малых судов. Флагман без промедления объявил на флоте «быть во всякой готовности выйти в море».
На следующий день турецкая эскадра появилась на Дальней видимости за мысом Херсонес и скрылась вскоре в восточном направлении за Балаклавским мысом… В этот же день эскадра вышла на внешний рейд и флагман собрал совет командиров, чтобы объявить боевой порядок на предстоящий поход.
— Для устройства флота на случай встречи с неприятелем, — размеренно чеканил Ушаков, — все корабли и фрегаты мною разделены на три эскадры.
Ушаков приостановился и глянул на сидевшего впереди Голенкина:
— Авангардию вручаю бригадиру Голенкину, кор-дебаталия остается под моим флагом…
Подробно перечислил все линейные корабли и фрегаты по каждой эскадре, сообщил о снабжении кораблей всем необходимым на поход.
— Насколько мне известно, турки следуют к востоку, давеча мне из Ялт донесли о том. Полагаю, не иначе неприятель замыслил иттить к Еникале, дабы войти в море Азовское. По необходимости будем искать неприятеля в море повсюду и атаковать беспременно.
2 июля Ушаков рапортовал Потемкину: «…Забыл случившийся мне пред сим припадок болезни21 и нахожу себя к предприятиям против неприятеля довольно здоровым и сей день отправляюсь с флотом в море за оказавшимся при таврических берегах неприятелем». Вот так, превозмогая недуг, устремлялся на поиск противника Федор Ушаков.
Выйдем же в море вслед за флагманом и будем, не таясь, вместе с ним переживать все перипетии последующих событий, находясь под впечатлением подлинных зарисовок очевидца, не лишенного способностей живописца, флаг-офицера, флота капитана 2-го ранга, Петра Данилова.
«Того месяца 3 дня. С полуночи.
В 8 часов для соединенного плавания приказал я флоту построиться в две колонны, с 9 до 11 часов производима была на флоте пушечная экзерциция примером и пушками.
С полудня.
От 4 до 6 часов произведена была по флоту пушечная экзерциция, в 7 часов по сигналу от меня флот построился в три колонны, в 10 часов сигналом велено всему флоту прибавить парусов. При разных переменных ветрах следовал разными курсами к Еникольскому проливу».
Флагман внимательно следил за исполнением своих сигналов, подмечал недостатки, сообщал в тот же день своим подопечным о недочетах. В бою недосмотры не подправишь.
Не всем был доволен при маневрах. «Усматриваю я, что некоторые корабли и фрегаты по учиненным сигналам в места свои входят весьма медлительно…» Пояснял, как в этих случаях прибавлять паруса, не допускать оплошностей. Досконально разъясняя промашки при эволюциях, в то же время не сковывал инициативу капитанов. «Впрочем, нет надобности на всякий случай делать подробные объяснения, господа командующие сами собой обозревать могут, что кому делать и исполнять должно». Подобные мысли высказывал знаменитый Нельсон десятилетия спустя…
Пушечные учения, экзерциции, всегда находились под пристальным вниманием Ушакова. Огневая мощь в бою решает успех всего дела.
«Весьма нужно, чтобы определенные к пушкам служители в скорострельной пальбе сделали довольную выучку». Научить пушкарей взаимозаменяемости, в бою всякое случается. «Переменяя комендоров, научить исправно оной должности по крайней мере У каждой пушки по три человека. За всем этим надлежит смотреть лично капитанам, спрос будет с них… Но при всем том научить комендоров не расходовать заряды впустую, бить только прицельно: «Ибо расстреляв заряды бесполезно, от оного можно потерпеть напоследок явное бедствие…» Приказ «делать ежедневно экзерциции пушками и большей частью скорострельно спышками» командиры получили 5 июля.
Эскадры между тем, маневрируя, склонялись к востоку.
«Того же месяца 5 дня. С полуночи.
В 6 часу утра, пользуясь тихостью ветра, призывал я с флота сигналом офицеров и отдал нужные приказания; в 12 часов пеленговал мыс Айя…
Того же месяца 6 дня. С полуночи.
В 8 часов ветр тише прежняго, в 12 часов, подходя к Феодосии, послан от меня на корсарском судне мичман для разведывании о неприятеле… отправлен чрез Феодосию рапорт его светлости…»
В рапорте Ушаков доносил князю: «…Поспешу ит-тить к Еникольскому проливу, а оттоль, получа сведения, сообразуясь оному и способности случаев, пойду к Анапе…»
На рассвете 8 июля от норд-оста нашел густой туман, эскадра лавировала при слабом восточном ветре в Керченском проливе. Спустя час туман начал рассеиваться. Флагман на «Рождестве Христовом» поднял сигнал: «Эскадре стать на якоря». Ушаков подозвал к борту корсарское судно, передал:
— Срочно вручить на все суда эскадры приказ.
Флагман опять выражал неудовольствие медленным исполнением сигналов на перестроение. «Усматриваю я, что некоторые корабли и фрегаты по учиненным сигналам в места свои входят весьма медлительно, по правилам эволюции и военным обстоятельствам требуется в построении ордеров отменная скорость, посему в подтверждение предписываю следующее исполнение».
Отправив приказ, Ушаков распорядился поднять сигнал:
— Всем корсарским судам крейсировать в дозоре в поисках неприятеля!
Спустя 3 часа корсарское судно, крейсировавшее по пеленгу Анапы, пушкой дало знать: «Вижу неприятеля!»
