Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

— Нет! Такого я не могу! Это наше с мужем личное дело.

— Но совсем не обязательно выкладывать всю правду. Что ты счастлива, и так видно, они и сами знают. Это, между прочим, и раздражает их больше всего. Женщины терпеть не могут общаться с теми, у кого нет затруднений и проблем, ведь у них-то они есть. Им нужны подруги-союзницы, единомышленницы, с которыми можно поделиться надеждами, тревогами, рассказать о своих прегрешениях.

— Но мне вовсе не хочется делиться чем-то с этими сплетницами. Скажу что-нибудь — и назавтра мои слова будут обсуждать во всех миланских гостиных. Ты единственный человек, кому я доверяю.

— Но этого недостаточно. К тому же нет нужды раскрывать мне свои секреты только потому, что я тебя люблю.

— Так, значит, они ненавидят меня? — спросила Арианна, беря из шкатулки золотой браслет и подходя к Марте, чтобы та помогла застегнуть его.

— Кто может ненавидеть мою прекрасную жену?

— О, Джулио! Вернулся? — Она бросила браслет на колени Марте и с протянутыми руками бросилась к мужу.

Марта неслышно вышла из комнаты.

Арианна прижалась к Джулио, смеясь, приласкала его лицо обеими руками.

— О, Джулио, — проговорила она, — теперь в твоих объятиях я снова спокойна, как прежде. Ты — мое прибежище, мое счастье.

— А ты — мое, — Джулио слегка отстранил ее, желая взглянуть в лицо. — Моя богиня, моя королева, моя Арианна, мой шедевр! — он прижал ее руку к своим губам. — Подобная красота требует дани. Позволишь принести ее тебе? Или столь чудный цвет кожи и эти дивные губы позволительно лицезреть лишь твоим кавалерам?

— О да, они требовательны, — с иронией произнесла она, высвобождаясь из объятий мужа.

Джулио удержал ее за руку:

— Подожди, что это? Что с тобой случилось?

— Нет-нет, ничего, — сказала она, отнимая руку. — Утром оцарапалась в лесу.

— Охотилась, да?

— Нет, прыгала с лошадью через барьер.

— С Серпьери? — уточнил Джулио.

— Да, знаешь, он очень ловок. Видел бы ты, как он хорошо берет барьер. У меня тоже неплохо получается.

— Ты слишком часто рискуешь упасть, ушибиться…

— Ерунда! Существует немало более страшных способов умереть, чем прыжки через барьер, да к тому же со мной такой учитель, как Томмазо. Он очень умелый наездник!

— Я вовсе не хотел упрекать тебя.

— Нет-нет, я ничего дурного и не подумала. Я же знаю, ты доволен, когда я развлекаюсь.

— Конечно, — согласился Джулио, внимательно глядя на нее.

Он невольно отметил, что такое счастливое лицо у Арианны бывает только после прогулок с Томмазо по лесу. Это значит, в обществе Серпьери она чувствовала себя лучше, чем с ним. Может быть, он преувеличивает и не должен позволять себе такое?

— Я понимаю, ты разрешаешь мне кататься с Серпьери, потому что не хочешь, чтобы я скучала дома одна. — Она уселась мужу на колени и ласково провела пальчиком по его носу. — За это люблю тебя еще больше. Одно лишь досадно, что женщины сплетничают обо мне.

— А тебе так важно мнение всяких старых мегер?

— Нет, это Марта переживает из-за сплетен по моему адресу.

— Но почему переживания кормилицы волнуют графиню? Жене достаточно знать, что думает о ней муж.

— Хотелось бы верить тебе, — отозвалась она и, отвернувшись, посмотрела на его отражение в зеркале.

— Он ухаживал за тобой упорнее, нежели обычно, наш Серпьери?

— Нет, утром он был слишком занят лошадьми. И совсем ничего не говорил мне.

— В самом деле? Начинаешь лгать мне, значит, тут дело нечисто, — заявил граф, вставая. И направился к двери.

— Какие нелепые мысли приходят тебе в голову! Только не запирайся в своем кабинете! — Она обняла мужа за шею и прижалась к нему всем телом. — Я не люблю оставаться без тебя.

Джулио улыбнулся:

— Вот колдунья! Ты могла бы всех своих поклонников держать на привязи в собственной комнате, как собачек под диваном, и заставлять их подбирать крошки. Красивая женщина не бывает счастлива, пока не погубит хотя бы одного мужчину за свою жизнь. Но я не позволю погубить себя, дорогая, я слишком люблю тебя!

— Обещай, что сейчас же вернешься!

Джулио покачал головой:

— Пока ты все утро позволяла ухаживать за тобой этому прекрасному чичисбею, я вел переговоры и обсуждал дела с маклером из Брешии. И знала бы ты, как они мне надоели. Однако я должен заниматься такими неприятными делами, ведь деньги нам нужны.

— Твой маклер из Брешии мне не нравится. Он хитрый человек, не переоценивай его. Ему ничего не стоит повернуть в другую сторону.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что он думает только о собственной выгоде.

— Но деловые люди всегда думают о своей выгоде, это вовсе не новость для меня.

— Джулио, мне страшно, — вдруг с тревогой проговорила она.

Он поспешил к жене и обнял ее:

— В чем дело, дорогая?

— Сегодня утром я слышала, как одна служанка сказала: «Вот придут якобинцы, и они за все заплатят!»

— Кого же она имела в виду?

— Я не очень поняла, имела ли она в виду тебя и маклера из Брешии. Но я испугалась, у меня мурашки побежали по коже, когда услышала ее слова.

— Что это за женщина?

— Я не видела ее, только слышала голос из кухни.

— Не узнаешь по голосу?

— Нет. Якобинцы движутся на Милан, это верно?

— А почему тебя это волнует?

— Но об этом говорят все женщины в гостиных.

— Ты уверена?

— Уверена.

Однако на самом деле это было не так. Если кто и говорил ей о якобинцах, так только Томмазо. Он с восторгом рассказывал о новых идеях, идущих из Парижа, о воззваниях просветителей, о Робеспьере. Только ей, уверял Серпьери, мог он высказать подобные мысли. Под большим секретом беседовали они на такие темы во время прогулок на лошадях по лесу и клялись, что все останется только между ними. Она слушала Серпьери с интересом, так как хотела понять, что за свежие идеи, как он называл их, волнуют итальянцев.

— Не обращай внимания на слова какой-то служанки, — успокоил Джулио, направляясь к двери.

Арианна поспешила за ним.

— Нет, мне страшно, — простонала она и вдруг схватилась за голову. — Мне плохо… — еле слышно произнесла она.

Джулио бросился к жене и успел подхватить на руки. Она потеряла сознание, он поднял ее и отнес в постель, позвал Марту.

— Что случилось? — испугалась женщина.

— Ей плохо, принесите нюхательную соль и скажите Сальваторе — пусть поедет за врачом.

Несколько часов спустя доктор вошел в кабинет Джулио, который с волнением ожидал его, и сообщил, что осмотрел больную, но ничего серьезного не обнаружил. Все дело в том, что супруга графа ждет ребенка. Джулио обрадовался, как никогда в жизни. Услышав от врача столь чудесную новость, он взбежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и влетел в спальню. Арианна встретила его с улыбкой:

— Мне очень жаль, Джулио, что я так напугала тебя. Должно быть, я переутомилась на прогулке. Впредь буду осторожнее.

— Нет, дорогая, дело в другом. Я только что говорил с врачом, ничего страшного, это не болезнь, — голос его звучал еще нежнее, мягче, глаза светились радостью. — Ты ждешь ребенка.

— Ребенка? Я? В самом деле? О, Джулио, у меня будет ребенок?

Как странно слышать такое! Сколько раз она думала, что у нее может быть ребенок. Но никогда не связывала это событие с Джулио. Еще совсем недавно она весело болтала с Мартой о собственной красоте, о том, как вести себя с другими дамами. А теперь, оказывается, ей вскоре предстоит стать матерью. У нее будет ребенок, малыш, которого надо кормить грудью, о котором надо заботиться, водить на прогулку.

— Я так рада, так рада и за себя, и за тебя! Джулио, мне просто не верится. Теперь все изменится, не так ли? Буду матерью, перестану быть девчонкой.

— О любовь моя, ты будешь самой прелестной матерью во всей Ломбардии!

Арианну переполняла радость. И все же в глубине души таилось нечто вроде озабоченности, какое-то небольшое темное пятнышко. Она закрыла глаза. Джулио удалился, решив, что жена слишком утомилась.