Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

— Нет, я найду жениха! И не такого мужлана, как твой. Мой жених будет с материка, интересный, нарядный и богатый, — и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Слезы ручьями текли по ее щекам. Она пошла в хлев, взяла своего гнедого и вихрем умчалась в лес. Боже, как она ненавидела этих кривляк в такие моменты!

В тот же вечер Лела, сожалея о том, что наговорила Анджелина, попробовала показать Арианне, как целуются жених и невеста. Хоть и без особого желания, Арианна все же подошла к зеркалу, встала в нужную позу, и Лела поцеловала ее. Но она сразу же отстранила сестру.

— Если так целует парень, то мне это нисколько не нравится.

Лела рассмеялась:

— Нет, совсем не так. Когда целует парень, это гораздо лучше! А что же тебе не понравилось?

— Не знаю. Не нравится, и все.

И в самом деле, она ничего не почувствовала. Вернее, если разобраться, ощутила язык сестры в своем рту, и ей стало неприятно. Нет, не противно, потому что все же это сестра, а именно неприятно. И она не понимала, почему подруга Лелы с таким восторгом рассказывала о поцелуях жениха. Но Лела возразила:

— Уверяю тебя, целоваться с парнем — совсем другое дело.

Арианна резко повернулась к ней:

— А ты откуда знаешь?

— Знаю.

— Значит, и ты пряталась с кем-то в кустах?

— Но, Арианна, что ты такое говоришь! Знаю, потому что мне рассказывала Анджелина.

— Не сочиняй. Знаешь, потому что кто-то из парней целовал тебя.

— Говорю тебе, нет.

— Не откроешь, кто это был, расскажу маме.

— Ты с ума сошла!

Арианне хотелось отомстить. Лела обидела ее, встав на сторону своей подруги. Прежде, когда они бывали вдвоем, сестра нахваливала Арианну, восхищалась ее волосами, цветом глаз. А с тех пор как на Сан-Домино появилась Анджелина, Лела изменила свое мнение. Теперь подруги важничали перед ней и твердили, что она дурнушка. Марта старалась разубедить Арианну, но та не верила. Она так разительно отличалась от всех девушек на Тремити.

— Я сейчас же пойду и скажу маме, — пригрозила Арианна.

Лела схватила ее за руку.

— Дорогая, не надо, прошу тебя! — стала она умолять со слезами на глазах. — Я все расскажу тебе.

— Ну так кто же это?

— Антонио. Мы обручились с ним.

— И ты ходила с ним в кусты?

— Только раз. И сразу же убежала. На днях Антонио придет к папе просить моей руки, а иначе больше не пойду с ним. Клянусь тебе.

Обо всех подобных детских играх Арианна рассказывала Джулио, и тот от души смеялся. Ему нравилось слушать девушку, и он подробно расспрашивал о забавах с подругой и сестрой на Тремити. А потом подвел ее к зеркалу и, трогая и поворачивая, наглядно показал, что все измышления подруг неверны. Это у деревенских девушек всегда короткие и толстые ноги, а грудь их нравится только крестьянам и морякам. А у нее, Арианны, ноги длинные, тело гибкое, стройное, таз узкий, бедра красивые и груди нормальной величины.

— Встретила бы ты свою подругу через пару лет, то увидела бы, что груди у нее обвисли до самого живота и нужно немало китового уса [51], чтобы поддерживать их в прежнем положении.

Вспоминая шутку Джулио, она рассмеялась и снова посмотрелась в зеркало. Да, конечно, именно он помог ей осознать свою привлекательность и быстро обрести уверенность в себе. Однако она догадывалась, что предстоит проделать еще немалый путь, прежде чем сумеет полностью освоиться с собственной красотой.

— Ты должна держаться легко и непринужденно, — повторял ей Джулио, — и ни в коем случае не нужно стесняться своей внешности. И не надо бояться завистливых взглядов других женщин и пугаться вожделенных взглядов мужчин. Быть красивой — вовсе не грех. Это дар Божий.

Арианна смотрела в зеркало, любуясь собой. Вот так она откинет голову, так протянет руку, а так посмотрит на Джулио. Она вновь и вновь повторяла разные жесты.

— Лучше бы ты подражала графине Бальделли, — заметила Марта, входя в комнату с пяльцами в руках. И глядя на Арианну, добавила: — Тебе незачем так накрашивать лицо, думаешь, делаешься красивее? Мне бы очень хотелось, чтобы твой муж выбросил всю эту косметику.

— Ну что ты говоришь? Мы только вчера вместе с ним выбирали ее. Ты должна не порицать меня, а научить, как всем этим пользоваться. Ты что, забыла, ведь сама же показывала, как приукрасить лицо.

— Да, но я учила тебя лишь слегка подкрашивать его, а не так грубо. Ты чересчур усердствуешь.

— Но так нравится моему мужу.

Марта не понимала вкуса Джулио и потому расстроилась и обеспокоилась. Нет, Марта не права, подумала Арианна. Джулио любит ее, очень любит, и потому он бросил вызов самому себе: он решил заставить ее полюбить его. Смелый шаг, ом и сам понимал это. Он не мог обходиться с нею с той же легкостью и непринужденностью, с какой вел свои дела.

Не мог, и она поняла это по тому, как он наблюдал за ней порой, когда она читала или прихорашивалась у зеркала. Взгляд бдительный, настороженный, полный ожидания. Однажды она спросила Джулио, почему он так смотрит на нее. Тот засмеялся и тут же придумал какую-то забавную историю. В сущности быстро сменил тему разговора. Он очень ловко умел это делать, и она восхищалась, как у него все получается. Надо бы и ей тоже научиться поступать так же, решила она. И случай представился очень скоро.

Она нежилась в объятиях Джулио при свете луны, падавшем из окна на кровать, и неожиданно обнаружила, что думает о Марио. Представила себе, как было бы сказочно прекрасно, если бы сейчас так же крепко ее обнимал Марио. Если бы это он целовал ее губы, шею, волосы, грудь. При мысли о молодом маркизе она тяжело вздохнула и отвернулась к окну.

И тут же почувствовала, как рука Джулио, обвивавшая ее талию, вдруг напряглась, стала твердой, как железо. Он резко поднялся и, не говоря ни слова, вышел из комнаты, уединился в библиотеке и провел в одиночестве всю ночь. Такое случилось впервые, и она очень встревожилась. Нет, подобное больше не должно повториться ни разу. Нельзя допускать, чтобы он заставал ее врасплох, погруженную в свои мысли, а самое главное, никак нельзя, чтобы угадывал их. Вот так она постепенно научилась притворяться. Теперь она постоянно была настороже с Джулио и чутко прислушивалась ко всему, что он говорил.

В постели всегда обнимала его, заставляя себя полностью отдаваться любви или думать о том, что они станут делать завтра. Она с большим усилием гнала от себя мысли о Марио. Гнала со злобой, ведь он — негодяй, подлец, и не стоило тратить силы даже на ненависть к нему, как советовала Марта. Арианна научилась не терять бдительности даже в мыслях, в невольных жестах. И когда в одиночестве гуляла по саду, тоже непрестанно контролировала себя, ведь Джулио мог наблюдать за ней из-за шторы.

Нет, она больше не попадется в ловушку. Подсматривая за ней, Джулио должен быть уверен, что сейчас она ни о чем не думает, кроме как о цветах. И действительно, прохаживаясь по саду, она внимательно рассматривала растения, прикасаясь к цветам, вдыхала их аромат. Она научилась отделять свои мысли от жестов и сама удивлялась, как быстро наловчилась делать это. Но однажды у нее не хватило сил на притворство.

Ей снова приснился тот страшный сон, какой привиделся на Тремити. Она как-то рассказала о нем Джулио. И теперь, когда жуткий сон повторился, Арианна заплакала. Джулио разбудил ее. Открыв глаза, она увидела, что он внимательно смотрит на нее. Не говоря ни слова, он бережно взял ее, как ребенка, на руки и прижал к себе. Его крепкое объятие успокоило, но он еще долго нашептывал ей нежные слова, пока она не перестала плакать.

— Ох, Джулио, как было холодно на том камне! Каким холодным, каким твердым он был, и как плакали альбатросы! И еще я не могу понять…

— Чего не можешь понять, сокровище мое?

— Не могу постичь, как это я могла находиться сразу в двух местах — и лежать на камне, и летать вместе с альбатросами!

— Но это же сон, — успокоил Джулио, отыскивая в темноте канделябр. При свечах он увидел, что лицо ее напряжено и непроницаемо, словно высечено из мрамора.