Василий Шукшин - Любавины
– Веселый вы.
– Я не только веселый, я ужасно остроумный, – сказал Пашка. Женщина опять прыснула и опять закрыла лицо ладошками. А ладошки у нее маленькие, беленькие. Ноготочки розовые, крошечные.
«Прямо – куколка», – думал Пашка.
– По-французски не говорите? – спросил он. Женщина перестала смеяться, смотрела на него, готовая снова закрыть лицо и смеяться.
– Нет. А что?
– Поболтали бы… – Пашка приподнял колени, придерживая руль, закурил.
– А вы что, говорите по-французски?
– Кумекаю.
– Что это такое?
«Нет, она, конечно, божественное произведение», – спокойно, без волнения, думал Пашка.
– Значит, говорю.
Женщина смотрела на него широко открытыми синими глазами – не знала: верить или не верить.
– Как по-французски… шофер?
Пашка снисходительно усмехнулся.
– Смотря, какой шофер. Есть шофер первого класса – это одно, второй класс – уже другое… Каждый по-разному называется. А женщина по-французски – мадам.
– Не знаете вы французский.
– Я?
– Да, вы.
– Вы думаете, что говорите?
– А что?
– Я же француз! Вы присмотритесь получше. Я просто в командировке в Советском Союзе.
Женщина опять засмеялась.
Так ехали. Пашка плел несусветную чушь, женщина тихонько хохотала. Дохохоталась до того, что живот заболел.
– Ой, – сказала она, – у меня даже в бок что-то вступило. Что это, а?
– Пройдет, – успокоил Пашка.
Прошло действительно, но зато Пашка заметил, что она что-то очень уж нетерпеливо стала поглядывать вперед. Раза два спросила:
– А долго нам еще ехать?
– Еще километров шестьдесят.
Женщина затосковала.
«Досмеялась», – понял Пашка. Выбрал место, где Катунь близко подходит к тракту, остановился.
– Вот что, мадам, сходите-ка за водой. А я пока мотор посмотрю.
– С удовольствием! – сказала женщина, схватила ведро и побежала к реке – вниз, через кустарник. Пашка смотрел ей вслед. Была она изящненькая, стройненькая – девочка. И то обстоятельство, что она уже замужняя женщина, делало ее почему-то еще прелестней.
Вернулась женщина повеселевшей, готовой опять сколько угодно смеяться.
– Красивая река? – спросил Пашка, весело и понимающе глядя на нее.
– Да, – женщина тоже глянула на него, покраснела и засмеялась.
Пашка с минуту влюбленно смотрел ей в глаза.
– Что вы?
– Так, – он принял у нее ведро с водой и окатил задние скаты – в радиаторе было полно воды.
– А я думала – вам в мотор надо.
– Колеса греются, – пояснил Пашка.
– Я еще никогда не видела, чтобы шоферы колеса обливали.
– Потому что – обормоты, поэтому и не обливают. Положено обливать после каждой полсотни километров.
Поехали дальше. Странное дело: до этой остановки Пашка ничегошеньки не чувствовал к женщине, а сейчас – как глянет на нее, так в сердце кольнет.
«Попался, по-моему», – подумал Пашка. Трепаться расхотелось.
– Расскажите еще что-нибудь, – попросила женщина. «Я бы рассказал… Измять бы тебя сейчас всю, исцеловать… Кошмар – влюбился опять!», – Пашке почему-то захотелось поднять женщину на руки, поднести к обрыву, над рекой, и держать над обрывом – вот визгу было бы.
– Почему вы замолчали?
– Думаю, как бы у вас чемоданы украсть.
– Ха-ха-ха…
– Вот доедем сейчас до глухого места, ссажу вас, а сам уеду с чемоданами.
– А я номер запомню.
– А он у меня фальшивый.
– Ну да!…
«Нет, это кошмар!», – сердце Пашки прямо кипятком обливалось – от одного ее голоса. «Влопался. Хоть бы доехать скорей».
– Муж-то знает, что вы едете?
– Знает. Уже ждет, наверно.
– Что же он в город не поехал встречать? Что это за манера, между прочим: отпускать жен одних в такой путь?
– Наверно, некогда было. А то бы приехал.
– Некогда… Вы надолго к нам?
– Недели на три.
– А почему не насовсем?
– Я же тоже работаю.
– А здесь что, нельзя работать?
– Здесь нельзя. Я – технолог по специальности.
– А как же так жить? – муж здесь, ты там.
– А он скоро уедет. Отработает, сколько положено, и уедет. Насмеялась я с вами… Жене вашей, наверно, весело жить с вами. Да?
– Я, видите ли, холостой, – зло и весело сказал Пашка. – А мужу своему передайте, чтобы он больше таких номеров не выкидывал.
– Каких номеров?
– Он поймет.
Пашка разогнал машину и до самой Баклани молчал. На женщину не смотрел. Она тоже притихла.
Зоотехник действительно ждал жену на тракте. Длинный, опрятно одетый молодой человек с узким остроносым лицом. Очень обрадовался. Растерялся – не знал, что делать: то ли целовать жену, то ли снимать чемоданы из кузова. Запрыгнул в кузов. Женщина полезла в сумочку за деньгами.
– Сколько вам?
– Нисколько. Иди к мужу-то… поцелуйтесь хоть – я отвернусь.
Женщина покраснела и засмеялась.
– Нет, правда, сколько?
– Да нисколько! – заорал Пашка. Мока сплошная с этими куколками.
Женщина пошла к мужу. Тот стал ей подавать чемоданы и негромко и торопливо стал выговаривать:
– Но одна в следующий раз с шоферами не езди. Я же писал! Я же писал?
– А что особенного? – тоже негромко возразила женщина.
– Да то!… Ты еще не знаешь их… Они тут не посмотрят…
Пашку какая-то злая мстительная сила вытолкнула из кабины. Он одним прыжком заскочил в кузов, стал против зоотехника и, глядя ему в глаза, негромко сказал:
– Ну-ка плати за проезд. Быстро!
– А она что, не заплатила? Ты разве не заплатила? – зоотехник растерялся – глаза у Пашки были, как у рассвирепевшей кошки.
– Он не взял…
– Плати! – рявкнул Пашка.
Зоотехник поспешно сунулся в карман… Потом спохватился.
– А вы что кричите-то? Заплачу, конечно. Что вы кричите-то? Сколько?
– Три рубля.
– Вы что!… Тут же только рубль берут.
– Олег! – крикнула снизу женщина. Она тоже не понимала, что стряслось с Пашкой, с этим веселым, смешным человеком, но каким-то своим, женским чутьем догадалась, что лучше сейчас с ним не связываться – он в чем-то прав.
– Пожалуйста, – сказал зоотехник и подал три рубля.
– Выкидывайтесь поскорей! – приказал Пашка, выпрыгивая из кузова.
К нему подошел краснолицый толстый мужчина.
– До Горного едешь?
– Еду, садись.
Мужчина втиснулся в кабину и стал жадно смотреть на женщину. Когда тронулись, он долго еще смотрел на нее, высунувшись из кабины, потом сел нормально и вздохнул:
– Хороша бабец. С такой не заскучаешь. А? – посмотрел на Пашку, колыхнул большим пузом – засмеялся.
Пашка резко затормозил, сказал коротко:
– Вылазь.
– Ты что? Ты же едешь до Горного…
– Мало ли, куда я еду. Вылазь.
Мужчина вылез, саданул дверцей, проворчал сердито:
– Психопаты, черти.
Пашка уехал.
Через неделю, примерно, Пашка был дома и пошел в клуб, в кино. Про куколку он уж почти забыл. И вдруг видит в фойе – куколка! У него сладко заныло сердце. Подошел.
– Здрассте!
– Ой, здравствуйте! – обрадовалась куколка. – Что это вас не видно нигде?
– В рейсах. Вы что, одна, что ли?
– Одна. Олег в командировку поехал, дня на два. Я с…
– Где вы сидите? – Пашка знал, что делать дальше – дальше действовать.
– Я с хозяйской дочкой пришла. А она куда-то пропала.
– У кого вы живете?
– У Лизуновых.
У Пашки вытянулось лицо: эту хозяйскую дочку, Катю Лизунову он знал, даже любовь с ней когда-то крутил. Если сесть рядом с ними, значит завтра об этом будут знать все. Значит, куколка обеспечена семейной драмой, когда вернется зоотехник.
– Где же она… А, вон! Катя!
Пашка успел сказать:
– Когда из кино пойдете, как-нибудь отколись от этой Кати. Мне надо кое-что сказать тебе, – отошел в сторону. И с этой минуты не спускал глаз с куколки.
Кино кончилось, стали выходить. Катя Лизунова точно прилипла к куколке. Да и та, наверно, забыла о Пашкиной просьбе.
Пашка незаметно шел за ними до самого их дома. Сердце его больно колотилось.
Женщины вошли в дом. В горнице вспыхнул свет. По занавескам задвигались две аккуратненькие тени.
«Эх, Катя, Катя!…», – с отчаянием думал Пашка. Мысль его работала быстро, путано и безрезультатно. Что делать? Куколка, милая куколка! Хоть бы взять тебя за руку, что ли, хоть бы посмотреть в глаза твои синие… Что ж делать? Ведь эта Катя наверняка ляжет спать в горнице вместе с куколкой. Подружились!…
Мучился Пашка, думал о чем угодно, только не о том, что ведь это все-таки подло – добиваться свидания с замужней женщиной.
Вдруг он услышал, как хлопнула уличная дверь в доме Лизуновых… Кто-то спустился с крыльца, легкими шагами прошел по двору, скрипнул калиткой – пошел по улице, направляясь к центру села. Пашка забежал выше по улице и пошел навстречу человеку… Было совсем темно.
Шла женщина, но – кто?
В двух шагах от себя Пашка узнал Катю Лизунову.
– Здорово!
– Кто это? Павлик?… Здравствуй.
