Кадзуо Навата - Тигриное око (Современная японская историческая новелла)
Тору невольно выпятил губу. Он совершенно оторопел.
— Ну что же, это тоже жизнь. Ее ведь можно прожить по-разному — в этом нет ничего плохого. Но тогда зачем же ты ходишь в школу и так усердно изучаешь искусство владения мечом?
— Чтобы укрепить ноги и поясницу.
— И зачем же?
— Я точно не знаю, но слышал, что есть люди, которые хотят меня убить.
— Тот же ронин, который убил твоего отца?
— Вполне возможно.
— Одной силой здесь не обойдешься. Нужно поскорее технику изучить, разве нет? Если что случится — как ты ответишь?
— У меня тайный прием есть.
— Все ясно. Так я и думал, — проговорил Тору. — Этот прием — тати, называемый «Клыки Дракона», верно?
— Да.
— И в чем он состоит?
— Это прием тайный, рассказывать о нем я не могу никому, даже вам, своему учителю.
— Правильно сказал. Больше спрашивать не стану. Однако, если ты просто хочешь укрепить свое тело, тебе ведь не обязательно заниматься у меня, в Наканиси, а?
— Нет, обязательно.
— Почему же?
— Только в Наканиси я могу встречаться с вами, учитель.
Прозвучало это очень лестно. Кажется, он и в самом деле хотел выразить Тору свою искреннюю приязнь.
— Почему же именно со мной?
— Вы, учитель, с вашим обычным мечом смогли справиться с господином Оиси, у которого был длинный меч.
— Ну и что?
— Говорят, человек, который хочет со мной разделаться, тоже славится своим умением обращаться с длинным мечом.
— Но я никогда не учил тебя технике боя с таким противником. Да ты никогда и не просил меня об этом.
— Это не обязательно. Мне более чем достаточно того, что я имею честь видеть рядом такого учителя, который победил противника с длинным мечом.
Опять слова его прозвучали весьма лестно. Прежде он не бывал столь почтительным…
— У меня ведь есть тайный прием, — снова повторил Сакаэ.
То есть в технике он не нуждался — будь то Итторю или Тэнсин итторю, разницы для него не существовало.
— Выходит, я для тебя не более чем пустая форма, образ? Больше тебе от меня ничего не нужно?
— Именно так.
Тору вдруг стало смешно. Сначала этот молодой человек привлек его своей искренностью, потом вызвал раздражение, теперь же, в конце концов, все происходящее показалось ему комичным.
Тору говорил с ним всего второй раз, ему никогда раньше не приходилось встречаться со столь странным человеком. В Сакаэ, пожалуй, было даже что-то неприятное, ты словно бы касался чего-то скользкого, вроде мокрицы.
— Это боярышник, — проговорил Тору, меняя тему, и показал пальцем на цветочный горшок. — Из плодов его делают лекарство для желудка. Нельзя сказать, что цветы эти красивы, хотя вполне симпатичные. Шипы, однако, неприятны. Впрочем, я все равно ухаживаю за ним, как могу.
Тору намекал на Сакаэ, когда сказал о шипах, но понял ли юноша этот намек?
— Как-нибудь покажи мне свои «Клыки Дракона», хорошо?
Сакаэ ничего на это не ответил, молча откланялся и ушел. У Тору остался все тот же, трудно объяснимый осадок.
6Внезапно все переменилось.
Когда, закончив занятия в школе Наканиси, Тору вернулся домой, там его уже поджидал Окунодзё, сразу выпаливший скороговоркой:
— Только что появились двое, выглядят как ронины. Тору и без уточнений сразу понял, что речь идет о паре, разделавшейся с отцом Сакаэ.
— И?
— Они спрашивали, где найти Тогаси Сакаэ.
— Вот оно что…
Тут было над чем призадуматься. Сакаэ оказался прав: ронины искали его, искали, чтобы убить. Скорее всего, их подкупил тот человек по имени Мива — опасаясь мести Сакаэ, он решил нанести удар первым.
Скорее всего, они разузнали, что Сакаэ проходит обучение в школе Наканиси и что учит его Тору — один из сильнейших мастеров меча того времени. Сакаэ приходил домой к Тору всего один раз и вовсе не был его личным учеником, но если эти люди пристально следили за молодым человеком, они вполне могли прийти к заключению, что обучает его именно Тору.
Однако они не могли не знать, кто такой Тору. Что же это за люди, столь бесстрашно вторгшиеся на его территорию? Либо они опрометчивы, либо — непревзойденные мастера, скрывающие свои таланты от мира.
— Ты спросил, как их зовут?
— Да.
— И как же?
— Разрешите сказать все как было?
— Пожалуйста.
— Один из них молчал, второй же назвал себя Цукахара Бокудэн.[193]
Глаза Тору блеснули. Пришел к нему и называет себя Бокудэн. Что это, как не насмешка и вызов?
— Как они выглядели?
— Насчет того, который молчал, судить трудно, но второй, тот, что притязает на имя Бокудэн, похоже, крепкий. Меч у него длинный и с длинной рукояткой. Судя по осанке и тому, как он носит меч, я бы с уверенностью сказал, что он — настоящий мастер иаи.
— Ну да, конечно же… Иаи…
Как известно, искусство иаи всегда противопоставлялось боевому соперничеству татиаи. В иаи победа и поражение решались в один миг, — меч молниеносным движением вырывали из ножен. Ученик тренировался против воображаемого противника, и когда достигал определенного уровня, ему начинало казаться, что он может одолеть любого противника. Наверняка и тот смельчак, который именовал себя Бокудэн, не сомневался, что сможет справиться даже с таким мастером, как Тору, одним ударом меча, мгновенно освобожденного из ножен.
— Может быть, я скажу лишнее… — начал Окунодзё.
— Слушаю тебя!
— Говорят, что тот господин — отец Сакаэ имел большое состояние, хотя держал это в тайне ото всех. Как говорят, он получал немалые взятки от уборщиков[194] клана Кага. По слухам, Мива не столько хотел отомстить за обиду, полученную во время тамэсигири, проверки меча на прочность, сколько желал получить его место, то есть место надзирателя над уборщиками.
— Об этом говорить не будем. Люди бывают разные и живут по-разному. Это мы думаем лишь о жизни и смерти, о победах и поражениях.
— Именно так. А позволено ли мне спросить, что вы теперь намерены предпринять?
— Ничего. Тот, кто болтает о великом учителе Бокудэн, должен умереть. Однако не от моей руки. Его убьет Сакаэ.
— Вы думаете, он справится?
— Так у него же есть этот тайный прием, «Клыки Дракона», разве нет?
— Но ведь никто даже не знает, в чем он состоит.
— Потому-то он и тайный, — бросил Тору. Но все же велел Окунодзё вместе с несколькими другими учениками из своей школы день и ночь не спускать глаз с дома Сакаэ.
— Не думай, что я защищаю Сакаэ. Однако нельзя допустить, чтобы что-то произошло с его матерью, — добавил Тору.
Впрочем, все равно получалось, что защищал он и Сакаэ. Хотя помогать ему не собирался — просто если дело дойдет до сражения, Тору хотел бы дать обоим противникам возможность сразиться честно и без помех.
— Я тоже буду присматривать за ним время от времени.
— Да что вы говорите… — сказал Окунодзё, словно бы забавляясь. — Однако странного молодого человека нам приходится выручать.
— Да уж, история более чем странная. И физиономия у него противная…
— В самом деле?
Казалось, Окунодзё хочет сказать — «а по-моему, наоборот, он вам милее всех».
Тору приказал держать под наблюдением и окрестности школы Наканиси. В былые времена в школе, где преподавалось искусство владения мечом, окошки мусямадо[195] проделывали высоко, чтобы снаружи нельзя было увидеть, как ведутся занятия. Таким образом держали в тайне секретные приемы, составляющие основу мастерства школы.
В последнее время, однако, окна стали делать низко, чтобы любой мог заглянуть внутрь. Теперь важнее казалось не держать искусство в тайне, а сделать его достоянием публики.
На самом деле и прятать-то было нечего. Как только обучение стало общедоступным, оказалось, что собственный секрет можно обнаружить повсюду. Стали возможны и состязания между учениками разных школ. Искусство владения мечом процветало. Сейчас, однако, речь шла о другом. Лазутчиков с преступными намерениями впускать было нельзя.
Тем временем в праздник третьего марта решено было провести в школе Наканиси соревнования между двумя командами — Алой и Белой. Дело обычное, но Тору представилась еще одна возможность оценить способности Сакаэ. Ему было интересно посмотреть, как поведет себя в настоящей схватке юноша, который на тренировках бил лишь по бамбуковой маске партнера, а кроме того, Тору ждал, не использует ли он свой тайный прием — «Клыки Дракона».
Однако Сакаэ вел себя как обычно. Каждый раз он вставал с места, легкой походкой выходил к противнику и наносил свои неизменные удары в защитную маску. Удары были резкие, сыпались один за другим. Только противник отразит его атаку, как тут же следует очередной удар в маску — и противник побежден.
