Сюхэй Фудзисава - ИСТОРИЯ ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ
Матахатиро видел, что в руках этой женщины даже короткий меч был таким грозным оружием, что любая оплошность могла стоить ему жизни. По-мужски выставив одну ногу вперед, женщина сделала ряд коротких и точных выпадов. В каждом ее движении чувствовалось зрелое мастерство. Матахатиро не успел оглянуться, как вражеский клинок поцарапал ему грудь и рассек левый рукав.
«Она хочет меня убить», — подумал Матахатиро, не сводя глаз со своей соперницы, которая хладнокровно выбирала момент для новой атаки. На помешательство это не было похоже. Спокойный взгляд женщины убеждал в том, что она знает, чего хочет.
Женщина сделала еще один короткий выпад, за которым последовал дерзкий атакующий прыжок. Уклонившись от лезвия, пролетевшего на волосок от его шеи, Матахатиро открытой ладонью ударил женщину по запястью.
Первый раз за время схватки она отскочила назад. Не теряя ни секунды, Матахатиро вынул из ножен меч.
Однако это ничуть не испугало женщину. С коротким мечом наперевес она начала медленно приближаться и вдруг без всякой паузы ринулась вперед. Матахатиро парировал удар, но, отступая назад, почувствовал, что ее меч все-таки коснулся его тела.
Матахатиро решил, что ему ничего не остается делать, как самому перейти в наступление. Женщина была сильным противником. Таким противником, которого невозможно победить, не убивая. К тому же, нельзя было забывать и о втором преследователе.
Матахатиро быстро отбежал назад. Женщина начала было наступать, но внезапно остановилась и, слегка присев, приняла боевую стойку. Левой рукой она заслонила лоб, а правую, с мечом, отвела вбок. Видимо, в ответ на холодную решимость, прочитанную в глазах своего соперника, этим жестом она хотела показать, что готова пожертвовать малым, хотя бы и собственной рукой, во имя достижения главной цели — убийства Матахатиро.
Дыхание женщины участилось, ее грудь тяжело вздымалась. Похоже, усталость тоже была одной из причин, заставивших ее принять такую отчаянную позу.
Выставив меч острием вперед, Матахатиро сделал шаг навстречу, но женщина даже не пошевелилась. По-прежнему задыхаясь, из-под поднятой руки она смотрела на Матахатиро полным ненависти взглядом.
Матахатиро сделал выпад и нанес удар мечом, в последний момент нацелив его в правое плечо своей противницы. Женщина издала короткий боевой клич, мастерски отбила удар и бросилась под руку Матахатиро. Пропуская ее сбоку от себя, Матахатиро коротко взмахнул мечом и почувствовал, как лезвие врезалось в живую плоть.
Прижимая рану на левом предплечье, женщина отбежала назад, но по случайности зацепилась за торчащий посреди дороги корень. Усталость и здесь дала о себе знать — женщина не удержалась на ногах и рухнула оземь лицом вниз.
Какое-то время женщина лежала неподвижно, а затем издала глухой стон и попыталась встать на колени, но не смогла и снова упала на землю. Матахатиро осторожно подошел ближе и увидел, что короткий меч глубоко вонзился ей в бедро.
Дрожащей рукой она попыталась вынуть меч, но Матахатиро, стоя на коленях, схватил ее за руку.
— Погоди. Лучше я сам, — сказал он и вдруг почувствовал за спиной приближение опасности. Доля секунды понадобилась Матахатиро, чтобы обернуться и взмахнуть мечом.
Раздался звон стали, и над головой стоящего на одном колене Матахатиро, словно гигантская птица, пронеслась чья-то черная тень. Это был тот самый ронин, который преследовал его всю дорогу. Матахатиро не забыл о нем. Во время схватки с женщиной он краем глаза продолжал следить за его худощавой фигурой, однако ронин почему-то не торопился вступать в бой, а лишь, стоя поодаль, наблюдал за противниками.
Вид израненной женщины заставил Матахатиро на мгновение забыть о нем, и это была ошибка, которой тот не преминул воспользоваться. Не теряя ни секунды, ронин атаковал Матахатиро, так что он даже не успел понять, когда его преследователь сумел подкрасться к нему так близко.
Держа меч на вытянутых руках, Матахатиро медленно встал на ноги. Он снова почувствовал, как напрягается каждый мускул его тела. Но ронин больше не поднимал свой меч. Напротив, он жестом остановил готового броситься в атаку Матахатиро и сказал:
— Подожди. Не надо… Просто хотел проверить, насколько ты в этом деле силен. Сейчас я драться не намерен.
— Значит, когда-нибудь еще вознамеришься? — спросил Матахатиро.
— Ну, когда-нибудь… — ухмыльнулся ронин. Красный диск заходящего солнца освещал его лицо, подчеркивая белизну зубов. — Но только не сейчас. Кто-то из нас в этой схватке наверняка погибнет, а погибать в таком диком, безлюдном месте — это уж увольте. Думаю, что и ты со мной согласишься.
— Ты кто такой? — Матахатиро задал вопрос, который ему не удавалось задать ни одному из прежних убийц, покушавшихся на его жизнь. Этот убийца был не такой, как все прочие, но Матахатиро предчувствовал, что в будущем им еще суждено скрестить мечи — не на жизнь, а на смерть, и там уже будет не до расспросов.
— Я-то, как видишь, ронин. Зовут меня Сидзума Отоми.
— Отоми?! — воскликнул Матахатиро. — Так ты родственник управляющего замком?
— Ну, в общем, да. — Отоми убрал меч в ножны. — Ладно, увидимся еще.
— Ты не возьмешь ее с собой? Ей бы раны обработать, — сказал Матахатиро, но Отоми замахал руками.
— Да я знать не знаю, кто она такая. В первый раз вижу.
— Не знаешь? — удивился Матахатиро.
— Нет. А если бы и знал, то помогать не стал бы. Она ведь так и не сделала, что ей было велено, — с ледяным бессердечием ответил Отоми. — Ничего, так себе, конечно, кошечка, но меч женских рук не любит.
Отоми на прощание взмахнул рукой и, развернувшись, быстрыми шагами пошел прочь.
Матахатиро поспешно вернулся к женщине. Та по-прежнему лежала без сознания, скорчившись, будто креветка.
Потеря сознания обернулась для нее благом, ибо вонзившийся в бедро короткий меч торчал в том же положении.
Облегченно вздохнув, Матахатиро стащил с себя накидку-хаори и быстро оторвал от нее длинный лоскут. Придерживая женщину за верхнюю часть туловища, он решительным движением выдернул из раны меч и отбросил его в сторону, после чего распахнул передние полы ее кимоно до самого пояса. Его взору предстали белые, стройные ноги и белая набедренная повязка, из-под которой виднелись срамные волосы. Через мгновение ее бедро залил поток крови, хлынувший из открытой раны.
Женщина очнулась и, выгнув спину, начала сопротивляться. С недюжинной силой она попыталась запахнуть кимоно, но Матахатиро дал ей несколько звонких пощечин.
— Не двигайся! Я только перевяжу рану, — прикрикнул он.
Женщина тут же обмякла. Только стоны, издаваемые через плотно сжатые зубы, да подрагивание полуприкрытых век говорило о том, какую сильную боль ей приходится терпеть.
Закончив перевязку, Матахатиро почувствовал, что весь вспотел. По лицу женщины тоже струился пот. Прикрыв ее ноги полами кимоно, Матахатиро рукавом вытер капельки пота с ее лица.
— Ну, теперь все в порядке, — сказал он. Женщина первый раз за все время открыла глаза и посмотрела на Матахатиро, но тут же резко отвернулась.
Покуда Матахатиро поднимал ее с земли и взваливал себе на плечи, женщина еще постанывала от боли, но, оказавшись у него на спине, затихла.
— До Отавары я тебя, пожалуй, не донесу, — сказал ей Матахатиро, — поэтому, не обессудь, только до ближайшей деревни… Как тебя зовут-то?
— Сати.
— Тебя Отоми послал?
Женщина ничего не ответила. Она молча уткнулась лицом в спину Матахатиро. Он почувствовал, как ее пылающий лоб коснулся его шеи. У Сати был жар.
Солнце зашло, и на равнину опустилась тьма. Сгибаясь под тяжестью своей ноши, Матахатиро молча зашагал по дороге.
3
К полудню Матахатиро достиг деревушки, расположенной недалеко от замка его клана. На краю деревни стояла небольшая кумирня в честь бога Дзидзо,[98] в которой Матахатиро решил схорониться до наступления темноты.
Несмотря на то, что старейшина Мамия тайно приказал ему вернуться, в своем клане Матахатиро по-прежнему считался дезертиром, самовольно оставившим службу. Если бы он средь бела дня появился в призамковом городе, то по заведенному порядку его должны были бы немедленно схватить. При этом следовало помнить, что фактическая власть в клане сейчас принадлежала старшему самураю Отоми, пусть его положение и было весьма неустойчивым. Поэтому надо было смотреть в оба.
Матахатиро надеялся, что, даже если его схватят, Мамия замолвит за него словечко, но это была только надежда, не подкрепленная никакими обещаниями. В любом случае Отоми расправится с ним быстрее, чем Мамия успеет вмешаться.
«Отравит своим излюбленным ядом — и дело с концом», — думал Матахатиро, лежа на полу, покрытом толстым слоем пыли.
