Золото Кёльна - Шир Петра

— Потерявшегося? — подняла брови Алейдис.

— Ну мы-то его искали, — пожал плечами ван Клеве. — Хотя вы правы, его, кроме нас, больше никто не хватился.

— Так он утонул в Рейне? — уточнила Алейдис. — Я бы так не сказал. Ведь из его сердца торчал кинжал.

Над столом повисла мертвая тишина. В голове у Алейдис царил полный сумбур.

— Так Бальтазар был убит? И вы предполагаете, это как-то связано со смертью Николаи?

— Я ничего не предполагаю.

Вежливо склонив голову, ван Клеве принял из рук Кристы протянутое блюдо с жарким и подцепил ножом кусок мяса.

— Если бы я увлекался бесплодными предположениями, то вообще не смог бы раскрыть ни одного убийства. Но у меня есть веские основания считать, что эти два преступления связаны. Поэтому, рассмотрев кинжал поближе, я сегодня днем отнес его к мастеру Фредебольду.

— К оружейнику? — бросил Йорг, протянув ему корзину с нарезанным хлебом.

— К нему самому.

Полномочный судья ван Клеве взял ломоть хлеба, разломил его пополам и обмакнул одну половину в соус.

— Я вспомнил, как госпожа Алейдис упоминала, что кинжал ее мужа пропал. Его не нашли рядом с телом, из чего я заключил, что его украли. Возможно, что это сделал убийца.

— Вы хотите сказать, что Бальтазара закололи кинжалом Николаи? — удивленно воззрилась на него Алейдис.

— Мастер Фредебольд узнал клинок. Должно быть, его сделали на заказ не так давно. Кроме того, на нем было клеймо мастера, так что ошибка практически исключена.

— Боже правый! — охнула Криста, отодвинув свою тарелку в сторону. — Значит, на совести убийцы Николаи теперь две загубленные жизни? Но почему он убил Бальтазара? Может быть, тот видел, как он убивал Николаи?

— Это не исключено, — ответил ван Клеве, с задумчивым выражением лица поглощая кусок жаркого. — Вполне возможно, убийца боялся, что Бальтазар выдаст его или станет шантажировать.

— Разве это не очевидно, учитывая, какая репутация была у брата Вардо? — сказала Алейдис, вздрогнув.

— Так и есть, — согласился судья. Но ест и другая версия, если вдуматься, столь же правдо подобная.

— И какая же? — спросил мастер Клайве с другого конца стола, устремив заинтересованный в на непрошеного гостя.

Ван Клеве немного помолчал, и Алейдис показалось, что его глаза потемнели, когда взгляд устремился с нее на мастера Клайвса.

— Нельзя исключать, что Бальтазара наняли убить Николаи, а затем он сам пал от руки наемного убийцы. В таком случае второе убийство было совершено, чтобы замести следы первого.

Алейдис принялась за еду, хотя есть уже не хотелось. Тем не менее она отправила в рот небольшой кусочек мяса, так как не хотела расстраивать Кристу.

— Вы только что сказали, что это известие заставило вас испытать радость, и неудовольствие.

— Я рад, что обнаружение тела несколько оживило наше застопорившееся расследование, — на губах ван Клеве появилась угрюмая улыбка. — Независимо оттого, был ли Бальтазар нежелательным свидетелем или наемным убийцей, оружие, которым он был убит, дает нам новую зацепку. Но в том, что мы теперь не можем его допросить, мало радости. А теперь задайтесь вопросом, почему именно кинжал вашего мужа был использован для убийства Бальтазара. Если бы этот громила был случайным свидетелем, можно было бы предположить, что у убийцы не нашлось под рукой другого оружия. Но если нет, то мы должны выяснить, зачем этот кинжал похитили. Ведь с тела вашего мужа больше ничего не сняли, не так ли? Даже кошелька.

Алейдис наморщила лоб, пытаясь уловить ход его мыслей. Наконец, она испуганно вскинула голову.

— Вы думаете, убийца мужа мог взять его кинжал на память?

— Жуткое напоминание, да, — кивнул полномочный судья; — И это наводит меня на мысль, что убийца мог быть близок с вашим супругом. — Он помолчал и продолжил: — А это, в свою очередь, возвращает меня к подозрению, что преступника следует искать в вашей семье или среди близких родственников.

— Но кто бы это мог быть? — с ужасом посмотрела на него Криста. — Не могу себе представить, чтобы у кого-то из родственников Николаи поднялась на него рука.

— Нам нужно еще раз пройтись по семейным связям, — заявил ван Клеве. — Полагаю, и вам тоже.

Алейдис печально потупилась. Она даже не могла вообразить, что убийцей может быть кто-то из ее семьи. В этот момент кто-то коснулся ее руки. Она взглянула направо и увидела ободряющую улыбку мастера Клайвса. Не убирая руки, он повернулся к судье.

— То, что вы делаете, господин ван Клеве, очень важно и не вызывает вопросов. Но я надеюсь, вы проявите должную деликатность. Госпожа Алейдис уже многое пережила, и не в последнюю очередь потерю мужа. Я не хочу, чтобы злые языки, которые распространяют самые нелепые слухи о ней и ее семье, удвоили свои старания и досаждали ей больше обычного.

— Мастер Клайве прав, — поддержал строителя Йорг. — Благополучие моей дочери превыше всего. Пожалуйста, не забывайте об этом в своей работе, господин полномочный судья.

Винценц ван Клеве спокойно посмотрел сначала на мастера Клайвса, затем на Йорга. «Лишь Алейдис, которая лучше других разбиралась в его мимике, заметила, что глаза его сузились. Когда он заговорил, ее подозрение подтвердились: в его голосе зазвучали стальные нотки.

— Я принял к сведению вашу озабоченность, мастер Клайве, а также ваше наставление господин де Брюнкер. Однако должен заметить, что в мои обязанности не входит защищать госпожу Алейдис от душевной боли или злобных нападок людей. Я не намерен потакать ни тому, ни другому, но я так же не собираюсь воздерживаться от принятия мер, которые считаю необходимыми, чтобы найти убийцу ее мужа. Ведь именно она настояла в Совете на том, чтобы ее иску был присвоен наивысший приоритет. Ей следовало с самого начала отдавать себе отчет, что расследование убийства будет иметь определенные последствия, даже если они касаются исключительно ее душевного покоя. Поэтому простите меня, если я не буду ограничивать себя в своих полномочиях.

Алейдис уставилась на него, на мгновение утратив дар речи. Затем в ней вскипел гнев. Однако она Hie успела вымолвить и слова, как мастер Клайве вскочил с места и опершись руками на стол, грозно навис над судьей.

— Что вы такое говорите, господин ван Клеве? Мне кажется, слух меня поводит. Я ничего не сказал об ограничении ваших полномочий. Я просто попросил не расстраивать молодую скорбящую вдову больше, чем требуется для раскрытия убийства. Я знаю Алейдис с детства и, смею полагать, имею право попросить вас отнестись к ней с чуть большим тактом. Учитывая, что и ее отец просит о том же.

Выразительно медленно ван Клеве отложил нож, отодвинул оловянную миску и вытер руки о скатерть.

— Очевидно, вы считаете себя не только другом семьи де Брюнкер, но и в некотором роде защитником госпожи Алейдис. Простите меня, если этим я вызвал ваш гнев. Я понимаю вашу озабоченность, но мне не в чем себя упрекнуть. И даже госпожа Алейдис до сих пор не высказала мне своего неудовольствия.

Внезапно он посмотрел Алейдис прямо в глаза, и она поразилась, увидев разлитую в его взгляде ярость, которая, как она поняла, была направлена не только на мастера Клайвса, но и на нее.

— Или вам вдруг захотелось схорониться за стеной защитников и позволить им говорить за вас, а не отстаивать свое мнение?

— У меня нет подобных намерений, господин ван Клеве, — ответила Алейдис, и поскольку мастер строительства все еще нависал над ним, готовый вцепиться ему в горло, она поспешила унять старого друга, положив руку ему на плечо. — Прошу вас, мастер Клайве, успокойтесь и сядьте. Я не желаю раздоров за столом моего отца. Разумеется, господин ван Клеве отдает себе отчет, что он делает и что необходимо для продолжения расследования. Однако я была бы признательна вам, если бы вы не говорили обо мне в таком тоне в моем присутствии. Я действительно в состоянии говорить за себя. — Это и к тебе относится, — бросила она отцу.

— Разумеется, ты можешь говорить за себя, дитя мое, — закивал Йорг. — Ты умная женщина и вольна поступать, как тебе будет угодно.